И вдруг она вскрикнула и попыталась отшвырнуть амулет, но тот словно прилип к руке. Змея ожила и стала медленно разворачивать тугие янтарные кольца! С ужасом смотрела Усмей, как расправился запутанный узел и змеиное тело правильным кольцом свернулось на ее ладони. Поднялась крохотная треугольная головка, светлые глазки уставились прямо в лицо Усмей, и ей даже показалось, что в узкой пасти мелькнул быстрый язычок.
Долго они смотрели друг на друга, Усмей и странное существо, которое она освободила. Наконец змейка зашевелилась и обвилась вокруг ее руки. У Усмей просто не было сил, чтоб стряхнуть ее. Змейка не холодила руку, как обычные змеи, напротив, она была приятно теплой и от нее шел легкий приятный аромат драгоценных сортов янтаря.
Теплым кольцом обхватив запястье, змейка снова застыла. Теперь она выглядела обыкновенным браслетом, только вот снять его Усмей не могла, как ни старалась. А ломать или резать его ей не хотелось.
Усмей присела у камина и задумалась. Случившееся было совершенно невероятным и просто невозможным! Усмей знала, что янтарь когда-то был смолой древних деревьев. Иногда в нем находили мелких насекомых, видимо, увязших в смоле, пока она еще была жидкой. Усмей вспомнила крылатое создание, которое показывал ей Хейл. Да, оно когда-то было живым, но сам янтарь был просто камень! Правда, он обладал кое-какими не совсем обычными свойствами. Например, если его натереть шерстью, он начинал притягивать соломинки, волосы, маленькие лоскутки ткани, как магнит железо. Но сам янтарь двигаться не мог!
Осторожно, подальше отставив руку с необычным браслетом, Усмей подошла к своему сундучку, так заботливо упакованному в Упсдейле. Покопавшись, она нашла наконец то, что ей было нужно. В полотняный мешочек она сама насыпала сухую траву, которая могла показать присутствие колдовских сил. Вернувшись в кресло, она зубами развязала затянувшийся шнурок, и в нос ей ударил крепкий травяной запах. Солнечная трава анжелика — самый надежный оберег от колдовства и темных чар. Усмей взяла щепотку травы и посыпала золотисто-коричневое тело змеи.
Но браслет остался каким и был, словно и вправду был выточен из цельного куска янтаря. Усмей еще раз потерла его травой и поднесла к амулету Гунноры. Ведь Гуннора — покровительница жизни, и она способна разрушить любые злые чары! Усмей коснулась браслетом амулета и медленно прочла заклинание.
Все осталось по-прежнему. Усмей была поражена. Ведь она своими глазами видела эту ожившую змею, и как она из маленькой янтарной безделушки превратилась в этот браслет! На секунду ей страшно захотелось немедленно избавиться от него.
Усмей оглянулась, ища чем бы можно его сломать. На глаза ей попался огонь в камине, и она сразу вспомнила, что янтарь может гореть и плавиться. Сейчас она готова была как угодно обжечь руку, лишь бы снять эту гадость.
Но что-то удержало ее, и она не бросилась к камину, а поглубже уселась в кресло. Она снова поднесла к глазам змею и начала пристально всматриваться в нее. И ей показалось, что светлые глазки повернулись к ней и начали увеличиваться, пока не слились в один круг Как зачарованная смотрела Усмей в этот круг и, словно через прозрачное стекло, увидела вдруг комнату.
Неясно, словно в отсветах пламени, увидела она стеллажи на стенах, заставленные странной формы сосудами и чашами. Потом она увидела множество колонн и вскрикнула от испуга.
Пораженная, рассматривала она странные существа, заключенные в колонны, как то крылатое создание, которым так поразил ее Хейл. Некоторые существа были совершенно фантастичны, но не успела Усмей их рассмотреть, как внимание ее привлекли две колонны, стоявшие посреди комнаты, отдельно от всех остальных.
В одной из них был заключен мужчина, немного похожий на Хейла. Но, присмотревшись, Усмей поняла, что сходство это чисто внешнее, а духовно этот человек совершенно другой. Так Хейл выглядел на ярмарке, а вот здесь, в Кейте, она его уже таким не видела. Глядя на мужчину в колонне, Усмей почувствовала тот же интерес и влечение, как тогда на ярмарке. И мужчина этот, казалось, тоже смотрел прямо ей в лицо.
Но внимание Усмей привлекла другая колонна, в которой заключена была женщина.
Ее высоко зачесанные темные волосы были забраны в тонкую золотую сетку, украшенную крошечными янтарными бусинами. На руке, как и у Усмей, был темный янтарный браслет в виде змеи. Шелковое платье теплого золотистого янтарного цвета, и вокруг стройной шеи — ожерелье из оправленных в янтарь орехов. Все это великолепие сверкало и переливалось, и чем дольше Усмей смотрела, тем отчетливее становилось видение.
Как и у мужчины, глаза у женщины были широко открыты. И эти живые глаза на безжизненном лице статуи смотрели на Усмей с такой мольбой, словно она беззвучно звала на помощь.
Все смешалось в голове Усмей. Странные образы возникали и исчезали, прежде чем она могла рассмотреть и понять их. Оставался только этот неотвязный зов о помощи и возникшая в ней потребность в немедленном действии. Она еще не понимала, чего хотят от нее эти люди и что может она для них сделать, но уже точно знала, что обязательно попытается им помочь. Среди беспрерывно мечущихся видений на секунду возникла картина двора и дорожка к угловатой башне, куда Хейл с самого начала запретил ей ходить. Она почему-то сразу поняла, что виденная ей комната находится именно там.
И тут изображение потускнело и расплылось. Усмей по-прежнему сидела в своей комнате и смотрела в огонь камина.
— Леди… — донесся снизу мелодичный голос Явик.
Усмей поспешно одернула рукав, прикрывая браслет, и спрятала за ворот амулет Гунноры. Только терпкий запах анжелики она не могла спрятать.
— Что случилось, Явик? Я тут разбирала свои травы, чтоб заправить вино для праздничной чаши Полузимы.
Явик настороженно принюхивалась, шевеля широкими ноздрями.
— С вами хочет поговорить лорд Хейл.
— Пусть приходит сюда.
Явик повернулась к дверям, и Усмей быстро завязала мешочек с анжеликой и оправила ворот платья, чтобы не был заметен шнурок.
Хейл всегда двигался бесшумно. Вот и сейчас Усмей не услышала его шагов и все же сразу ощутила его присутствие. Словно какая-то чуждая и недобрая сила появилась в комнате, нарушая ее покой.
— Мой лорд! Сегодня канун Полузимы, почему же мы ничего не готовим к празднику?
Она вовсе не хотела выдавать ему своего волнения и привычно притворилась дурочкой. Но исподтишка она внимательно изучала его лицо. Действительно ли он так похож на того, заключенного в колонне? И пришла к выводу, что сходства стало значительно меньше. Хейл очень изменился с тех пор даже внешне. А может, на ярмарке он просто притворялся, подумалось Усмей, а здесь стал самим собой?
