Её темнейшество пережила несколько неприятных минут, очнувшись на столе в своей секретной лаборатории, завернутой в скатерть. Спросонья она приняла винные пятна за пятна крови и паническим визгом перебила немало колб с ценными препаратами. Немного придя в себя, она воспылала праведным гневом и, лично взявшись за расследование, добрых два дня бродила по замку, сканируя подданных напропалую. Сея и Рюиччи, как два неподдающихся телепатии и потому особо ценных сотрудника, следовали за госпожой по пятам, источая безграничное сочувствие и всем своим видом демонстрируя, что сделают с негодяями, когда их отыщут. Но вопреки всем усилиям, а, может, и благодаря им, виновный в саботаже так и не был найден.
К исполнению своих обязанностей Уэйд вернулся только через три недели, когда его речь стала более-менее прилична, а сам он — относительно безопасен для окружающих. Начал он с того, что представил дядюшке докладную с требованием привлечь к суду персонал госпиталя за использование бранных слов в отношении должностного лица при исполнении служебных обязанностей и действия, унижающие его личное достоинство, как то: пичканье подозрительными зельями, затыкание рта кляпом и иммобилизацию железными цепями. Дядя вложил документ в папочку с тремя сотнями ему подобных и помолился Вечному Воителю о несчастном случае на производстве.
Ведьминой дюжине пришлось пройти полный курс противосудорожной терапии, причем Ярока поместили в изолятор и настрого запретили общаться с соратниками. Дело в том, что от хохота у парня таки развязался пупок, и ему прописали полный покой, но при виде знакомого лица у него всякий раз начиналась неудержимая истерика.
Именины лейтенанта вошли в копилку самых счастливых воспоминаний Ларвеора, хотя посторонним об этом знать было незачем.
Песня кончилась, и барды, восхищенно следившие за Леориэль и Аринхом, громко захлопали. Чуть помедлив, к рукоплесканиям присоединились остальные пришельцы и все «злыдни», даже Ларвеор соизволил пару раз соединить ладони. Кристанна и Сивер прервали танец и с глубочайшим изумлением заозирались. Изумление очень быстро сменилось столь же глубоким сожалением: "И всё?", а оно — безграничным ужасом: "Нас же видели!!!"
— Да! — ликующе выкрикнула Леориэль и взмахнула руками, словно пытаясь обнять весь мир. — Да! Вы меня любите! Вы меня действительно любите!
"Каков же его план? — продолжал размышлять Ларвеор. — Одних — свести с ума, других — заплясать до смерти, третьих — переманить на свою сторону? Нет, чепуха. Но какой-то план должен быть. Только мы, Тёмные, сразу идём в атаку, Светлые всегда придумывают план. Всегда один и тот же: выждать и вонзить нож врагу в спину. Или в горло. Во имя торжества добра и справедливости. Где твой нож, чародей?"
Повар насмешливо сощурился. Он не хлопал.
— Простите, мэм, — негромко проговорил он. — Вы совсем не плохи. Но я никогда не любил лжецов и притворщиков. Если кто и заслуживает восхищения, то ваш капитан.
— Что? — Леориэль надменно вскинула голову и шагнула к сфере. — Вы обвиняете меня во лжи, смертный? И в чём же, позвольте спросить вас, я солгала?
Повар сощурился ещё насмешливее.
— Вам отлично удаются роли своих ребят, господа убийцы. Добрых, честных, благородных. Вы словно говорите: мы не злые. У нас просто работа такая. И вам верят. Но правда в том, что вы — смертоносные гадюки, готовые в любой момент напасть. Улыбаетесь, а сами ножи и сюрикены в… — он на мгновение задумался, — в рукавах прячете. Вы убьёте любого — друга, сестру, ребёнка, — если получите приказ, и рука не дрогнет. Поэтому мне нравится ваш капитан. Он хотя бы не притворяется.
Тишину, наступившую после его слов, можно было рубить топором. «Злыдни» криво, зло ухмыльнулись. Тётка в красном халате испуганно пискнула, мужичок в трусах рыбкой нырнул под ёлку. Растрёпанные барды переглянулись.
— Ты ба! Гарно спивае, пэс смердючий, щоб його пидняло та гэпнуло! — не к месту возликовал Сея. Ему, наконец, удалось развести глаза, и теперь правый прицельно стрелял во все стороны, а левый косился Фиораветти в расшнурованный ворот куртки. — Хлопци! Дивчины! Та погляньте на його уси! Чулы вы чи не, шо вин тамотки сказав? "Господа убийцы"! — Бард почесал в затылке, удачно задев вампирку рукой по груди. — Нас убивцами хаеш? Чьий бы пацюк вэрэшчал, а твий бы мовчал, пан лыцар, колы ты з отого ж бэрыга моря, шо мы е, кляты! И шоб я бильше цого не чул, хай тоби грець! — уверенно закончил он, погрозил повару пальцем и снова задел Фиораветти по груди.
— Та тю на вас усих тры разы! — сердито фыркнул бард с барабанами ("Эти сирены уже по другим мирам расползлись", — посетовал кто-то). — Робить вам бильше ничого, як ото лаэтьца! Що ж мы, совсим ничого нэ розумием? Нэ чэрэвиком ж борщ хлэбаим! У меня батя тоже в спецназе служил, так он… Короче, харэ дурыча гонять. Всем занять места на танцплощадке согласно штатному расписанию, быро. Я сказал, быро. Граждане и гражданки, вечер продолжается! Оттянемся слегонца! Вжарим, братцы!
И барды ударили по струнам.
— Я хочу ребенка от чародея, — мечтательно проговорила Леориэль. Кристанна, побледнев, втянула воздух сквозь зубы. — Да не от твоего, он мне и с приплатой не надобен! А вот от этого… — она вздохнула. — Просто хотела, чтобы вы знали.
— И если ви хотите знать, шо я думаю об этом в своём сердце, я таки вам скажу, — с безграничной печалью изрёк Рюиччи. Мрачная дума читалась в складках на широком горгульем лбу. — А не хотите, я таки всё равно вам скажу, шо после таких вот мечт и начинаются вопли об испорченной крови, шо просто мама не горюй! И пусть бедного горгула сплющит о холодные каменные плиты, если он не прав!
~ *~* ~
Земля дрожит от дикости такой,
Ах, какой он бьет рукой, наш Вася!
И в мирном космосе покой,
Ах, как он бьёт ногой, наш Вася!
Одна из стен Чертога перемещений превратилась в огромное волшебное окно, и в нём задвигались, быстро сменяя друг друга, картинки. Мрачный город. Высокие дома, упирающиеся макушками в хмурое небо. Дождь хлещет как из ведра. Огромная толпа болванистых существ ("А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане…" — задумчиво констатировала Малинка) в темных одеждах с чёрными стёклами на глазах. И худой долговязый парень, с необычайно одухотворенным видом раздающий им пинки и затрещины. Судя по траекториям полёта безглазых, паренёк активно использует Силу.
— Вот мы и снова встретились, мистер Андерсон… — пробормотали барды.
Другая картинка. Яркое солнце. Голубое небо. Пустынный пейзаж. В воздухе носятся рычащие металлические повозки. На земле кипит драка с участием всех желающих — ослепительные вспышки, блеск стали, шмелиное гудение, вопли и ни капли крови. Солдаты в белых доспехах поражают кое-как слепленных големов из оружия огневого боя, маги-недоучки Мечами Света прорубают себе путь сквозь толпы врага, а ушастая зелёная обезьянка на пальцах объясняет адепту Тёмных сил смысл жизни.
