Солнце тонуло в озере, будто навсегда. Как и в первый раз, когда я видела это, так и сейчас, мне казалось, что оно больше не поднимется. Холодало, и от земли тянуло мглистым холодом подземелья, ломившим кости, застуживавшим надоевшую старую боль. Пока Ротар мог ходить, мы в сумерках приходили сюда. Мне казалось дракону нужен свежий воздух, словно багровое небо, соприкасаясь с озером на этом каменистом берегу, рубиновые краски, расплескивающиеся по горизонту могут забрать часть его болезни. Озеро было недалеко от академии, почти у его стен, и здесь летом часто купались адепты и проводились тренировки магов с уклоном на воду. По ночам по всем кустам у берега зажимались парочки. Сейчас же было пусто. Дневная, почти летняя жара ушла, и вернулся весенний холод. Дракон всегда внимательно наблюдал, как солнце скрывается за дальней полоской гор, и мне становилось не по себе от тихой спокойной грусти, которая мелькала в его ощущениях. Ротар сползал по склону, брюхом пропахивая широкую колею в земле. Озеро принимало его милостиво, как приемная мать жалостливо относится к названному сыну. Дракон не плыл, просто замирал в обнимающих его водах, и отраженные звезды касались слабых, распластанных по поверхности крыльев. В воде он лишь немного чувствовал себя лучше. Смерть, как обычно, стыла рядом, только руку протяни, коснись пальцами, почувствуй холодный липкий лед. Позже мы всегда сидели на берегу, Ротар устраивал голову у меня на коленях, тяжелую и стылую, как вытащенный из озера камень.
Сейчас я мечтала только о том, чтобы замерзнуть. Окончательно и бесповоротно, чтобы холод проник в мои кости, в мои вены, лишил меня способности думать и решать. В жизни бывают моменты, когда все зависит только от тебя, и никто не поможет. И не спросишь ничего, и никто ничего не ответит. Я знала что стоило бы, нужно, несмотря на все, ответить некроманту. Мне было шхэново холодно.
— Кого ты собираешься убить, Алдан? — поинтересовалась я. Мне стоило бы спрашивать не так резко, но я слишком устала для игр.
Ушастый ублюдок даже не поморщился.
— Тебе это так важно знать?
— Да.
— Это личное.
— Я не хочу, чтобы твое личное обернулось чужой смертью по моей вине.
Эльф смотрел пристально, нависал, вот уж у кого рост не как у магов, но я не отводила взгляда.
— Это будет не твоя вина, а исключительно мой обдуманный выбор.
— Ха. Кровь-то даю я.
— Это не принципиально. Можем достать и в другом месте. Беспокойся о своем желании, а не о чужих.
Я вцепилась в отвороты его рубашки с силой, дернула на себя, и он снисходительно поддался, приблизил лицо.
— Я. Хочу. Знать. Ты понял, эльф. Пока я не узнаю все, что загадают ты и шхэновы некроманты у шхэново уродского демона, я в этом принимать участия не буду и скорее всего вас сдам. — в его глазах появился резкий маньячный блеск. Что я говорю этому эльфу? Этот же ублюдок мне так просто эти слова не спустит. — Но мне плевать, слышишь, ушастый, что ты мне сделаешь. Я не собираюсь покрывать банду маньяков-убийц или каких-нибудь идиотов.
— Вижу, книга подействовала на неокрепший детский разум, как я и ожидал.
Я отпустила его рубашку. Мне казалось с меня клочьями облетает бешеная пена, как у хрипящей, уставшей от скачек лошади.
— Несмотря на то, что я не расистка. Я ненавижу эльфов.
Я отвернулась, со злостью посмотрела на безлюдный берег, темные воды озера. У меня от ярости челюсти сводило. Эльф подошел бесшумно, сказал на ухо:
— Я собираюсь отомстить своему родственнику, из-за которого лишился возможности вернуться домой.
Мне хотелось потереть ухо, чтобы избавиться от осевшего на нем влажного чужого дыхания, но усилием воли сдержалась. Старую сволочь это только позабавит.
— Ты убьешь его?
— Я отомщу ему по-своему.
— Остальные?
— Спроси у них сама, но ничего криминального. Я не собираюсь устраивать конец света из-за своей прихоти. Их всех заставляют участвовать в этом обычные детские обиды.
Детские обиды… в этом все эльфы, то, что ценно, составляет жизнь для других рас, для них всего лишь жалкая шелуха, пустяки, недостойные их великого и распотрясного внимания. Но лучше бы это и вправду было лишь пустяками.
Я вздохнула.
— Я знал, ты согласишься.
— Это демон. — сказала я. — Это демон. Мать вашу. Демон!
— Радует, что ты относишься к этому серьезно. Предпочитаю работать с теми, кто знает, на что идет. — шхэновы игры эльфов в самых умных и справедливых. Подонок. — Сама до академии дойдешь или тебя проводить?
— Вал… не стоит беспокоиться, сама дойду, — пробормотала я в сторону, заставляя себя быть вежливой. На всякий случай. Если придется… если я окажусь на всю голову больной, не стоит окончательно портить отношения.
Он скрылся в ночи абсолютно бесшумно, шхэнов герой-любовник. Месть родственникам, изгнание из дома, он бы еще патетическую речь толкнул про несправедливость жизни к эльфам-изгнанникам. Впрочем, он ее как раз не толкнул, что не заставляло уважать, но уменьшало неприязнь. Я подошла к краю озера, опустила руки в холодные темные воды, ловя ладонями отражающиеся в них звезды. Кажется, я уже настолько замерзла изнутри, что то, насколько холодна вода, давно не имеет значения. Чем темные не шутят, думала я. Чем темные… что скажут родственники, если меня поймают…
Глава третья.
Всю ночь мне снился опускающийся на землю холод, стыло-осенний дождливый сумрак, заползающий в комнату через окно. Я пыталась заткнуть щели своей курткой, зажимала ладонями, но не помогало, и я все равно чувствовала, как по ногам ползет чье-то холодное, царапающее кристалликами льда дыхание. Я проснулась с больным горлом и ноющими легкими, и кажется еще более уставшей, чем с вечера. Кровать была жесткой и неудобной, как деревянная скамейка, сложенная из нескольких неровных кусков. Я повертелась, устраиваясь получше, и поняла, что лучше не выйдет. Голова ныла, шея затекла, в груди поселилось что-то колючее и мерзкое. В таком состоянии нельзя спать, разве только забиться куда-нибудь в угол и попытаться если не сдохнуть, то хоть оклематься.
Маара уже сидела за узким столом, кое-как втиснутым в нашу комнату, и завтракала.
— Чаю выпей. — посоветовала соседка. — Или те пилюли, розовые такие, против простуды.
— И это все, что мне может посоветовать будущий лекарь?
Маара продолжила размеренно мешать ложкой в своей чашке. — Я не лекарь, а только основы целительства прохожу, не касающиеся жизненно-важных токов организма. И то первый семестр. Хочешь настоящего лекаря, то обратись к выпускнику медицинской академии. А вообще одеваться лучше надо, ходишь нараспашку.
