‑ Даджа, нам тебя недоставало за ужином, ‑ сказала Матази, звоня в колокольчик, чтобы позвать служанку. ‑ Ты наверное проголодалась.
Она была красавицей, которая похоже не осознавала свою красоту — качество, которое досталось от неё в наследство близняшкам. Её кожа, цвета кофе со сливками, была идеальна; у неё были большие и тёмные глаза над тонким носом и подкрашенными красными губами, из которых нижняя была немного толще верхней. Свои горсти тёмных, кудрявых волос она свивала в клубки, подчёркиваемые каплями топазов, свисавших с мочек её ушей. Она была одета по наморнской моде, в длинное платье-куртку без рукавов, сделанное из окрашенной в цвет корицы шерсти, с расшитой лилиями каймой и маленькими золотыми пуговицами, которые тянулись от ключицы до туфель. Под платьем Матази носила нижнюю рубаху кремового цвета с полными рукавами и стоячим воротником, окаймлённым золотой лентой. Даджа запечатлела детали её одежды у себя в памяти: Сэндри всегда любила услышать о последней моде, а Матази задавала стили и цвета для всего города.
Когда служанка отозвалась на звон колокольчика, Матази попросила её принести поднос для Даджи. Служанка сделала реверанс и ушла, а Ниа предложила Дадже чаю. Вздохнув про себя, Даджа согласилась. Даже после трёх месяцев в Наморне, два из которых она прожила в этом доме, она всё ещё не могла привыкнуть к тому, что чай подавали в стеклянных стаканах с коваными серебряными подстаканниками.
‑ Ещё чаю, Фростпайн? ‑ осведомилась Матази.
Тот передал ей свой стакан, и получил его обратно полным. Взяв из блюда на стоявшем сбоку от него столе кусок сахара, он взял его в зубы, и начал пить чай, процеживая его через сахар. Даджа наблюдала за его действиями, содрогаясь. Ему нравилось пробовать обычаи страны, в которой они находились, а наморнцы пили чай либо так, либо процеживая его через находившееся во рту вишнёвое варенье. Дадже было плевать, что отказ следовать обычаю могли счесть грубостью: она и в Каранге не ела печёную баранью голову.
Джори встрепенулась:
‑ Ты делала что-то магическое, Даджа? Фростпайн сказал, что ты делала что-то магическое. Он сказал, что он сразу узнал.
Даджа тяжело села в мягкое кресло, крепко сжав стакан чая, чтобы не расплескать его. У неё вдруг ослабели колени. Работа отняла у неё больше сил, чем она ожидала — и пропущенный ужин делу не помог.
‑ Да, делала, ‑ сказала она Джори. ‑ И конечно же Фростпайн сразу узнал. Он же мой наставник.
Держа стакан обеими руками для устойчивости, она начала пить чай. К тому времени, как она закончила, пришла служанка, неся большой поднос с ужином. Когда она уловила запах содержимого подноса, её желудок отозвался урчанием, которое услышали все.
‑ Даджа расскажет тебе о том, что она делала, после еды, ‑ сказал Джори Коул Банканор, пока служанка расставляла блюда и столовые приборы на столике рядом с креслом Даджи.
Даджа не собиралась спорить. Она начала с супа, оживлённо работая ложкой.
‑ Слышал, у вас сегодня был пожар в переулке, ‑ заметил Фростпайн.
‑ Мелочь. Мы им не придаём особого значения, благодаря Бэну Ладрадуну. Он весь Остров Кадасеп обучил тому, что надо в таких случаях делать, ‑ сказал Коул.
Он был высоким, широкоплечим, добродушным мужчиной с худым лицом и глазами очень насыщенного синего цвета. Свои светло-коричневые волосы он носил зачёсанными назад. Он был хорошо одет, потому что Матази, бывшая швея, за этим следила, но его штаны из простой коричневой шерсти были практически лишены вышивки, как и его белая рубашка с длинными рукавами. Его сапоги были начищены до блеска стараниями коридорного, а не по собственному желанию Коула. Он сказал Фростпайну:
‑ Три года назад из-за этого происшествия загорелись бы четыре или пять домов. А теперь наши люди ходят, похлопывая друг друга по спине, и говорят «что ж, не так уж плохо».
‑ Так этот малый, Бэн…? ‑ спросил Фростпайн.
‑ Бэннат Ладрадун, ‑ подсказал Коул.
‑ Ладрадун оказал острову услугу, ‑ заметил Фростпайн.
Коул кивнул:
‑ И другим островам тоже. В течение последних двух лет он учил пожарных и заставлял советы островов убирать очевидные пожароопасные здания.
‑ Из такой чудовищной трагедии, да выстроить такую чудесную вещь, ‑ сказала Матази, потягивая чай.
Даджа с облегчением увидела, что госпожа Дома Банканор пила чай как нормальный человек, на размазывая по зубам сладости.
‑ Подумать только, он потерял свой дом, жену и детей. Были опасения, что он и рассудок потерял. Он был совершенно разбит. А потом он отправился к Годсфорджу…
Фростпайн поднял свои густые брови:
‑ К огненному магу?
Коул кивнул:
‑ Бэн учился у него два года. Потом он вернулся в Дом Ладрадун, и у него будто загорелся огонь в сердце, простите уж за сравнение. Он уговаривал, льстил, угрожал — что угодно, лишь бы получить средства на обучение пожарных. Он изменил наш подход к пожарам. Другие наморнские города посылают сюда людей, чтобы учиться его методам.
Он покачал головой:
‑ Потрясающе. Это геройство, не говоря уже о людях, которых он лично спас. Если он видит дым, то спешит к нему как можно быстрее.
Даджа ела и слушала. Она в сотый раз задумалась о том, какими они трое были прежде, когда только подружились. Коул и Фростпайн в течение трёх лет снимали одно жилище на двоих в столице Бихана, изучая ювелирное дело. Они одновременно познакомились с прекрасной швеёй, и Коул ухаживал и женился на ней после того, как закончился её роман с Фростпайном. Только приехав с Коулом в Наморн, Матази узнала, что бедный студент, за которого она вышла замуж, был наследником одной из богатейших купеческих семей Наморна. Все последовавшие годы они поддерживали дружбу с Фростпайном, и убедили его и его ученицу провести северную зиму у них.
Даджа посмотрела на тарелки и блюдо перед собой. Она их полностью вычистила. Когда она со вздохом откинулась на спинку кресла, все взгляды сошлись на ней.
‑ А теперь ты скажешь, что ты делала? ‑ потребовала Джори.
‑ Джоралити, манеры, ‑ предупредила Матази.
Джори закатила глаза:
‑ Пожалуйста, скажи, что ты делала?
Кис хмуро глянул на неё:
‑ Полагаю, твоя мать имела ввиду то, что тебе следует дать Дадже отдышаться.
Даджа посмотрела на Фростпайна:
‑ Ты мог бы начать, ‑ предложила она.
Фростпайн покачал головой:
‑ Делай всё сама, ‑ уведомил он её. ‑ Говорить с семьёй — часть ответственности.
Даджа хмуро посмотрела на Фростпайна, а тот зачерпнул ложкой варенья. Прежде, чем он успел начать пить через варенье чай, она повернулась к Коулу и Матази:
‑ Сегодня Джори использовала магию.
Она не смогла придумать, как поделикатнее подать новости, поэтому Даджа просто решали сказать как есть.
