— Ты что, не знаешь о лопоухих? — спросила она, пораженная.
— Как я уже сказал, я…
— Они могут заморозить любое смертное существо только посмотрев на него. Вот почему мы не можем им сопротивляться.
— Смертные существа? — спросил он, удивленный этим термином. — Но ведь все мы смертны!
— Да, — беспомощно согласилась она.
Он растирал ее запястья, где кровообращение было затруднено оковами, когда снова появился Жак, ведя под узду свою лошадь. — Я направляюсь обратно в Пустоши, до того как сюда успеют вернуться лопоухие. Вы двое хотите поехать со мной?
— Если мы сможем поехать верхом, — сказал Кайан.
— О, не беспокойтесь о Беттс, — сказал Жак, похлопывая свою лошадь. — Она выдержит нас всех. Только никакой шкуры, будь она проклята, и боюсь, что нельзя будет взять даже эту цепь. Достаточно для нее и без этого.
— Эти Пустоши…
— Совершенно пустая, бесплодная земля, населенная только людьми вне закона и другими опасными существами. Конечно вы о них слышали?
— Да. — Там дома, это называлось Печальные Земли; здесь, конечно же, это будет почти то же самое.
— Что ж, тогда залезайте на лошадь. Вы, мисс, сядьте впереди меня. А ты, как там тебя зовут?
— Кайан. Кайан Найт.
— Да, верно: Кайан. Ты усядешься сзади меня и будешь держаться либо за меня, либо за луку седла.
Это было совсем не такое расположение, какое представлял себе Кайан, но он взял Жака за руку и позволил поднять себя на спину огромной лошади.
— Я, э-э, оставил кое-что там, на дороге, — сказал Кайан. — Может быть это никуда не годится, но я не могу это утверждать точно.
— Ты помнишь, где ты бросил эту штуковину?
— Недалеко отсюда. Это там, где я встретился с бирвером.
— С бирвером! Недалеко от основной дороги?
— Не слишком далеко. Там были еще кусты яблочных ягод. Я узнаю это место.
— Так же, как и я, — сказал Жак, поворачивая вверх по склону. — Есть только одно место, где растут ягоды и куда приходят бирверы. Хорошее место для ягод и плохое для бирверов.
Кайан прислушался к теперь ставшему привычным для его слуха звуку. Он доносился музыкальным позвякиванием с дерева дубояблони, которую он заметил чуть раньше.
— Жак, если тебе нужна шкура, серебро, почему бы тебе не взять эти колокольчики?
Жак взглянул на него, удивленный.
— Ты, что шутишь?
— Нет. Я чужеземец. Если тебе нужно серебро, почему бы нет?..
— Потому что, — терпеливо объяснил Жак, — лопоухие накладывают на колокола свое проклятие. Нельзя брать колокольчик или даже часть колокольчика. Если ты это сделаешь, то умрешь до наступления ночи.
— Неужели? — может быть, это шутка в кругу людей, объявленных вне закона?
— Это правда.
Кайан думал об этом, пока они ехали к тому месту, где он оставил свое оружие.
— Жак, если ты не против, можно я спрошу тебя, зачем нужны эти колокольчики?
Жак засмеялся.
— Конечно, ты ничего не знаешь о мире, не так ли?!
— Н-нет. По крайней мере, не об этом мире.
— Они служат для того, чтобы отмечать границы, — сказала Лонни, повернув к нему свое прекрасное лицо. — По крайней мере, так говорят. Что-то, что имеет отношение к месту, где находятся змеи и где таятся древние секреты, которые прекрасно умеют хранить лопоухие. Никто, находящийся в здравом уме, не подойдет близко к этим колокольчикам. Ты, должно быть… ты должен быть из другого мира.
— Я и есть из другого мира, — сказал Кайан.
— Это меня не удивляет, — сказала она. — Любой, кто забредет пешком в долину Змей, должен происходить из действительно очень далекого места.
Учитывая, что он пришел туда для того, чтобы спасти ее, это замечание показалось не очень любезным.
— Собственно говоря, в моем измерении это…
— Это оно? — спросил Жак, показывая на что-то, что лежало прямо на дороге, отражая свет.
— Да, оно, — сказал Кайан, с облегчением меняя предмет разговора. Он соскочил с лошади, когда Беттс остановилась. У Лонни выглядывали из-под легкого платья маленькие ножки. Красивые, — подумал он, затем запретил себе думать об этом и нагнулся, чтобы поднять свое оружие.
— Хорошее? — спросил Жак, когда Кайан засовывал его себе в чехол.
— Нет. По крайней мере, я не знаю. Я впервые пытался применить его на бирвере.
— Можно мне посмотреть на него?
Кайан вытащил оружие и протянул его ему, держа за ствол. Жак взял его, и заглянул внутрь.
— Лука нет?
— Это не арбалет.
— Я вижу. Держу пари, это опять что-то от Мувара.
— Да.
— И оно не действует?
— У меня это не получилось.
— Оставь его пока себе. Оно может оказаться ценным. Готов к скачке? К настоящей скачке?
Кайан забрался на лошадь и как следует ухватился за седло.
— Теперь готов.
Жак вонзил шпоры в бока Беттс. — Давай, Беттс!
Они помчались подобно ветру через поросшую густым лесом горную страну, которая была бы недалеко от страны драконов, если бы Хад был Радом. Они ехали мимо возвышающихся скал и малорослых чахлых деревьев долгие мили, а затем свернули на боковую тропу, которая повела их через густой кустарник и колючки. После многочисленных хлестаний ветками и царапин, полученных от лоз, они оказались в блеклой полупустынной местности, известной в мире серебряных змеев как Пустоши. Для Кайана, который задумался над этой блеклостью и мрачностью, название Печальные Земли казалось куда более подходящим.
Глава 4. Относительная боль
Келвин совсем не радовался, оставляя Хелн и Джон и своих друзей Крамбов, но еще менее он хотел, чтобы Сент-Хеленс сопровождал его. Он думал над его предложением все время, пока они наносили визиты и улаживали семейные дела, которыми ни один из них раньше не занимался. У него просто не было другого выхода, пришел он к выводу. Всякий раз, когда он пытался сказать, что это было только его делом и ответственность за это лежит только на нем и ни на ком больше, Сент-Хеленс был готов согласиться с ним, но поворачивал все по-своему.
— Да, да, я согласен, Хэклберри! Очень важно нам найти там твоего отца, если он еще жив. Он может обучить войска и составить для нас лучшие планы. Нет, конечно не потому, что ты круглоухий, конечно. Но помни также, что и Сент-Хеленс и твой старикан тоже круглоухие. — Было очевидно, что Сент-Хеленс очень хорошо оценил неспособность Келвина быть лидером и предпринимал шаги, чтобы заполнить этот пробел. Это и была значительная часть того, что беспокоило его.
Келвин попытался объяснить разумно.
— Я действительно пока не знаю об Аратексе. Я чувствую, что Раду не следует вмешиваться, если нас не принудит к этому сам народ Аратекса. Кроме того, король Рафарт…
