Пастух ответил ему печальным взглядом.
— Я уже пробовал, дружище. Но рыбы не так умны, как дельфины, и способны выговаривать лишь несколько слов.
— Твой меч из небесного металла! Призови ветер, достаточно могучий, чтобы вызволить нас отсюда.
— Симна, вспомни, что я тебе говорил. Клинок следует использовать с предельной осторожностью. Если ты по каждому пустяку начнешь обнажать его, меч станет твоим врагом. Только через несколько недель можно будет вновь прибегнуть к его помощи.
— Через несколько недель?! — Симна застонал и пошел прочь: искать того, кто с сочувствием выслушал бы его жалобы на судьбу. Алита для этого не годился: ко всем страстям двуногих он всегда был равнодушен. В конце концов Симна оседлал бедного Хункапу. Слушая тирады Симны, тот сочувственно улыбался, хотя в чем их суть, кажется, не понимал.
Станаджер придвинулась ближе к пастуху — правда, на сей раз не так близко, как накануне.
— Что же все-таки будем делать?
— Я ведь уже сказал, что не знаю, — грустно промолвил Эхомба. — Ответ где-то здесь. — Он жестом показал на зеленую гладь океана. — Ответ обязательно существует, иначе не может быть и вопроса, но, признаться, я до сих пор не могу его отыскать.
Она положила руку ему на плечо — ободряющий жест, без всякого тайного смысла.
— Держись, пастух. Я тоже не буду сидеть без дела, глядишь, что-нибудь и придумаем.
Она повернулась и пошла на главную палубу.
Оставшись в одиночестве, Эхомба принялся внимательно изучать саргассы и стены, за которыми расстилалась желанная поверхность моря.
«Если бы я и впрямь мог поговорить с рыбами, — подумал он. — Но, может быть, здесь существуют иные существа, более понятливые, чем рыбы?» Следом явилась предательская мысль, что, в общем, здесь не так уж и плохо, разве что не хватает земли — а так вполне можно жить: много рыбы, растений тоже в избытке. Можно обойтись и без суши. В конце концов приспособимся.
Мелькнул в памяти отрывок из какой-то древней легенды, которую он в детстве слышал от Мерубы. Этиоль ухватился за короткую фразу, пытаясь вспомнить, о чем там шла речь, но за давностью лет содержание легенды ускользало из памяти, рвалось на отдельные, не связанные между собой фрагменты.
Наконец Эхомба, отчаявшись, отправился спать, а корабль остался недвижно стоять посреди райской долины, ставшей его тюрьмой.
— Шлюпку на воду!
Наступившее утро было точной копией предыдущего: то же спокойствие, то же изобилие солнечного света, тот же легкий ветерок. Но стоило взглянуть на матросов, как становилось ясно: что-то неладно. Лица у всех были озабоченные — или, точнее сказать, озадаченные. Матросы не могли взять в толк, почему ремонтные работы закончены, а корабль по-прежнему торчит на месте.
Эхомба и Станаджер встретились на корме. Скоро к ним присоединился Симна.
— Собираешься на рыбалку? — поинтересовался северянин, услышав команду.
— Помолчи, — попросил его Этиоль. — Мне ночью кое-что пришло в голову. Я должен сосредоточиться.
Станаджер предложила:
— Я могу послать с тобой Териуса. Ты не собираешься заплывать далеко?
— Нет. Почему бы тебе не отправиться со мной?
Она ткнула большим пальцем себе за спину.
— Я — капитан «Грёмскеттера». Капитан не имеет права покидать свой корабль посреди океана. Но я буду наблюдать за вами.
Эхомба кивнул:
— Надеюсь, я быстро. Надо успеть до полудня, а то станет слишком жарко.
— Что ты собираешься искать, Этиоль?
— Пока сам не знаю. Что-нибудь, имеющее отношение к древней легенде, которую когда-то поведала мне одна старая ведьма из Наумкиба.
— Не очень-то обнадеживает.
Эхомба загадочно и в то же время ободряюще усмехнулся.
— Наши ведьмы не похожи на других.
Спустили шлюпку. Пастух устроился на носу и попросил Териуса подплыть к участку, где саргассы гуще всего.
— Таких здесь полным-полно, — ответил первый помощник, берясь за весла. — Только я не понимаю, зачем это все нужно?
Шлюпка медленно двинулась от «Грёмскеттера».
— Далеко нам заплыть не удастся, — продолжал разглагольствовать Териус, — да и долго здесь веслами не поработаешь. Трудно, — объяснил он Этиолю, хотя тот ни о чем его не спрашивал. — Словно по грязи гребешь или по болоту. Видишь, сколько дряни цепляется за весла?
— Тогда вернемся к кораблю и попробуем в другом месте, — в конце концов откликнулся Эхомба.
Как и предупреждал Териус, скоро они заплыли в такую гущу, что шлюпка почти перестала двигаться вперед, несмотря на все усилия гребца.
— Дальше у меня сил не хватает…
— Греби назад, — сказал Этиоль. Он не отрываясь вглядывался в бурые водоросли, но никак не мог найти то, что искал. — Попробуем еще где-нибудь.
Однако едва Териус начал разворачивать шлюпку, как вдруг из воды выпрыгнуло странное существо. Его гладкая кожа была испещрена пятнами цвета опавших листьев — такая маскировка отлично скрывала животное среди бурых саргассов. Снова нырнув, оно развернулось и высунуло морду. Черные овальные глаза без зрачков уставились на людей. Они тускло поблескивали, как два округлых, угольного цвета звездных сапфира. Маленький рот был похож на округлую щель, подбородка у существа не было. Морда была безволосой, вдоль туловища тянулись жабры.
— Каллинда уелле Мак! — воскликнул Териус и на мгновение выпустил весла из рук. — Во имя десяти морей, что это?
— Частица утраченных воспоминаний, — ответил Эхомба. Он ничуть не испугался при появлении неведомого зверя.
— Фрагмент легенды, которую те, кому пришлось побывать в океане, рассказывали ребятишкам в моей деревне. — Он придал своему лицу выражение, которое, по его мнению, должно было понравиться существу, и сообщил Териусу:
— Это саргассовый человек.
Когда прямо перед шлюпкой неожиданно возникло коричневато-зеленое блестящее тело человекоподобного существа, матросы «Грёмскеттера» не на шутку встревожились. Алита зашевелился, недовольный тем, что ему не дают подремать, а Симна и Хункапа бросились к поручням. Широко ухмыляясь, меченосец поспешил успокоить взбудораженных членов команды.
— Все в порядке! Я же говорил, что мой друг — великий волшебник. Смотрите, кого ему удалось вызвать из моря.
— Не похоже, чтобы он кого-то вызывал, — выкрикнул кто-то из моряков. — Скорее Териус и твой дружок застряли в водорослях, а эта тварь сама выскочила перед ними.
Симна бросил на моряка гневный взгляд, затем улыбнулся застывшей от изумления Станаджер.
— Нет, это Этиоль его вызвал. Ты же сама видела. Все видели!
«По крайней мере надеюсь», — с тревогой подумал он про себя.
Териус тоже встревожился, но виду не подал и, справившись с изумлением, переспросил:
