Лейтенант, я подобно графине Антоновой, выражу своё мнение по поводу службы под вашим руководством женоненавистника, садиста, шелкопряда, – граф Яков фон Мишель покачал головой, будто отгонял комаров. – У меня две груди, не столь изящные и добротные, как у воительницы Элен, но и они несут некоторую мужскую функцию против табакокурения и лжи.
Грудями я не качну, но тряхну головой, и знайте, голова эта любила и любит, и вы отдаете меня с любовью в руки Судьбы, клянетесь, что сделаете меня моральным патрульным, щадите мои чувства, а я засохшими губами художника твержу вам: «Нет, нет и нет, лейтенант»!
— Да, Джек!
Ты благороден, но никогда не видел свою спину, – Лейтенант Рухильо из походного рюкзака (сшитого в лаборатории «Гарнье») извлёк эфес шпаги; драгоценные камни соперничали с радугой. – Наношпага!
Лезвие у кромки в один нейтринный слой — режет всё, даже совесть.
Нажимаешь на рубин, он же – кнопка, и лезвие выдвигается, как у коня между копыт.
Люблю коней, но на кобыле среди звезд далеко не проскачешь, даже, если кобыла в скафандре, а под хвостом у неё тонизирующий мешочек с красным перцем.
— Я отвергаю ваше предложение и шпагу, лейтенант Рухильо – так гордый орел отвергает предложение ожившей матрешки.
— Вы отвергаете, а ваша честь кричит, будто её стегают похоронными цветами по ягодицам: «Остаюсь!»
Графиня Сессилия Гарсиа Ганди Маркес Делакруа призывает!
Без поддержки морального патруля вы никогда не приблизитесь к ней и не поцелуете туфлю, не зальёте слезами покаяния и извинений батистовое платье с вставками из нанопластика.
Ради графини Сессилии Гарсиа Ганди Маркес Делакруа, Принцессы, Джек! – лейтенант встал не левое колено, протянул графу Якову фон Мишелю эфес – так благородный поэт протягивает художнику натюрморт.
— Камни! Гм! Искусные! Натуральные! – граф Яков фон Мишель не выдержал, ласкал эфес, нажал на рубин – жалом осы вылетело опасное лезвие. Снова на рубин, лезвие ушло в норку – так усталый монах приходит в дом кривых Зеркал. – Волнение моё настолько велико, что я тысячу раз отправил бы себя в пансион, а на тысячу первый – принял бы волшебную шпагу.
Но не в моей чести превосходить соперника в оружии, неблагородно, когда на дуэли у меня всесильная шпага, а соперник, ответственный за благородство Мира, сражается дедовским булатом.
— Как изволишь, Джек!
Но, если соперник вместо эффектного выпада шпагой, выстрелит тебе в лоб из бластера, а затем с безголового трупа снимет одежды и надругается по-рыночному?
Как на подобное посмотрит Принцесса Сессилия Гарсиа Ганди Маркес Делакруа?
Не осудит ли она тебя и твоё легкомыслие, равное по величине Планете Мёбиус?
— Неловко! Чувствую себя обманутым, и обман прерывается внутренними рыдания – так рыдает стадо кашалотов над съеденным пингвином.
Лейтенант, ваш левый ус завит с любовью, будто сам цирюльник князь Алёхин дин Гиорг ножнички и щипчики приложил.
— Не князь Алёхин, а шевалье О-Хара!
— Да что вы говорите, лейтенант!
Удивительно; я ведь недостоин и пуговички с панталонов шевалье О-Хары!
Коллекционирую пуговицы, и так мне пришлись по душе пуговички О-Хары, что я с нижайшим поклоном, конечно, с благородством и без траурных слов, подал прошение, чтобы хотя бы одну пуговицу пожертвовал в мой музей Изящных пуговиц.
Из творческой лаборатории шевалье через три месяца мне пришел учтивый ответ на семи страницах идеальным почерком, будто курочка клювиком писала.
Отказ! Самый натуральный отказ, будь он неладен трижды, и на эту неладность тяжелым комом упадёт неблагородный виноградный слизень.
Теперь же, лейтенант Рухильо и доблестная воительница Элен, позвольте обмануть вас в ваших лучших ожиданиях; я удаляюсь заполнять тест на профпригодность!
Принцесса Сессилия Гарсиа Ганди Маркес Делакруа не дремлет, все глаза выплакала в ожидании чуда в виде меня – так Феникс из пекла с гениталиями осла врывается в сон молодой художницы.
— Граф! Командир патруля – не означает, что все вас будут слушать, как Устав.
Каждый действует в рамках своей силы и умений, словно в одной лодке плывет: кто парус держит, кто на веслах, а кто воду выгребает консервной ржавой банкой.
Зарплата – одна на всех, а ответственность – только на вас, командир; уймите дрожь в коленях, и обманите наши ожидания, особенно, когда за ужином закажите фиолетовое крепкое сорок пятого года выдержки! – воительница Элен крикнула в спину графа Якова фон Мишеля, будто кол вурдалаку вбила.
Граф Яков фон Мишель пожал плечами, не оборачивался; лейтенант Рухильо вспомнил, что также поводил плечами оживший утопленник сержант Мбанга.
В уютном уголке казармы граф Яков фон Мишель отгородился от внешнего Мира премиленькой занавесочкой с вышивкой на исторические темы художников планеты Гармония – так белая ночь отгораживается от белого дня.
«Удивительные люди – мои подчиненные, хотя я с варваром еще не беседовал на тему вспышек, удачи и безмятежности во время фехтования. – Граф Яков фон Мишель открыл изящную тетрадку с тестами на профпригодность, аккуратно обмакнул перо птицы Феникс в чернила (чернильница работы барона Минна фон Кантона), занес поэтическое жало над чистым полем возле первого вопроса теста, словно пером прогонял томное ощущение надвигающейся опасности. – Не благородные, но стремятся, да-с, с болезненным чувством всматриваются в себя и полагают, что их нравственные терзания не проступают изумрудинками пота на белых лицах.
Ах, досадно, что Рухильо и воительница Элен морально неустойчивые, как одноногий инвалид на ледяной горке.
Ну-с, что у нас за первый вопрос с пристрастием, будто на дыбе?
И, разве смогут неучи, люди глубоко безнравственные, соблазняющиеся щекоткой кошки, придумать что-то каверзное для писателя, эстета, философа, историка, художника, музыканта, умелого фехтовальщика, носителя моральных ценностей, которые не бросить, как дохлого сурка в мерзкую пропасть, откуда доносятся вопли некультуральных грешников.
Я их вопросы пощелкаю, как золотые орешки с ядрами изумрудами из одноименной сказки князя Александра Сергеевича фон Дантеса.
Вопрос:
«Действия морального патруля, когда старушка стоит на обочине и силится перейти улицу с потоком машин (телег, гравилётов, Космопланов, мотоконей и т.п.).
Варианты ответов:
А). Моральный патрульный должен перевести старушку в положенном для пешеходов месте.
Б). Выстрелить из ракетницы в небо, чтобы привлечь внимание общественности, затем, на глазах толпы растерзать старушку, избить ногами и прикончить контрольным выстрелом в голову (или в головы, или в другой жизненно важный орган)».
