class="p1">Лимит остался в этой комнате один. Он продолжал держать кисть руки врага в своих ладонях, при этом понимая, что та больше никогда не сожмётся. Кузня умер с улыбкой на устах — избитый, покорёженный жизнью, измученный последствиями
собственного выбора.
Хог вдруг ощутил на своей душе тяжесть, с которой прежде никогда не сталкивался. В одночасье ком к горлу подкатил, а пальцы рук невольно задрожали, компонуя тремор с учащающимся сердцебиением. Прилила к вискам кровь, пульсом в них отдавая. Волонтёр сделал очень глубокий вдох.
Быть охотником — тяжело. Не важно, военный это, наёмник или даже волонтёр — суровая реальность укусит любого, на кого падёт её хладнокровный взгляд. Хог об этом нередко слышал от разных знакомых, а сейчас мог самолично прочувствовать ту боль, о которой сказывали бывалые ветераны. Они потому и идут первым делом в бар, а не домой, чтобы стресс снять, душу отвести, залить горечь прожитого крепким алкоголем. Некоторые и вовсе с ума сходят, неспособные самостоятельно после пройденного приключения оправиться.
Хог вздохнул, после чего отпустил руку Кузни и поднялся на ноги, горький взгляд фиолетовых очей опуская на бандану.
«Пусть подарок Майи теперь оберегает тебя».
Лимит расправил трофей, аккуратно провёл по нему ладонью и завязал на своей шее.
— Спи добрым сном, Янзук. Память о тебе будет жить до тех пор, пока живу я.
Эпизод 23: Поднимите мне веки
Свою работу Хог закончил и сейчас сидел в главном корпусе, откуда мог следить за ситуацией снаружи. Вне недр горы происходила битва между остатками бандитов и полуночниц, но Эса и Юли там уже не было. Они, покончив со стратимами, заспешили внутрь. Им больше незачем было держать оборону, покуда без крылатых демонов боевики уже не представляют угрозы. Даже если кто-то и прорвётся через полуночниц, он будет обречён. С Орфеем тоже всё хорошо: мальчуган сообщил, что открыл гробницу и вошёл в неё.
Хог устал. Не столько физически, сколько морально. Слишком много ерунды всякой произошло за сегодняшний день. Свинцовые веки то и дело свинцом наливались, и Лимиту приходилось каждый раз протирать глаза, чтобы не уснуть, сидя на стуле. Хотелось ужасно спать. В этот раз не из-за солнцепёка.
Кузня погиб. Всё, что осталось от некогда грозного мага воздуха — только израненное тело да бандана. Теперь она принадлежит Хогу и только он вправе решать, как дальше с ней поступать: выкинуть, отдать кому-то или носить самому. Эта вещь — сакральна. Совсем как «Веретено», коим постоянно орудовал в битвах Лимит. Он имел немаловажное значение для бродяги без прошлого, покуда стал его первым и единственным оружием.
«Веретено» для Хога имеет не просто немаловажное, а ключевое значение. Однажды, получив этот артефакт в двенадцать лет, парень нацепил его на свою руку и с тех самых пор с ним не расстаётся. Эта копия, сотворённая по образу и происхождению судьбоносной нити Макоши, символизировала путь одиночества, который волонтёр прошёл однажды, прежде чем встретил Пряника, а уже после и команду «Серп». По этой причине Хог и не продавал, и не обменивал «Веретено» на какое-нибудь другое оружие, хоть и знал, что этот кнут в боевой мощи проигрывает любому другому совершенному оружию.
И потому Хог понимал, каково это — иметь аксессуар, не просто вида ради к образу добавленный, а являющийся истово сокровенным. Он дорожил «Веретеном» так же, как берёг подарок своей дочери Кузня, и бандана приобрела для него вес даже больший, нежели какой-то артефакт. Теперь она — часть Лимита. Его первый боевой трофей как охотника-волонтёра.
Может ли злодей быть понят героем? Да. Антагонистами не рождаются. Ими становятся. Причины могут быть разными, но они в любом случае присутствуют в резюме как исток, с которого всё начинается. Нет истинно плохого, исключительно чёрного, только отрицательного. Нет правильного и неправильного. Доблестный рыцарь может быть лицемером ужасным, а свирепый дракон — благородным спасителем. Ярлыки — просто пшик. Они не конкретизируют определённого человека, лишь разделяет противоположные подвиды на классы.
Хог очень тяжело вздохнул.
Он никогда не сможет забыть свой первый серьёзный рейд как охотника-волонтёра. Эта вылазка навеки вечные отпечатается в его памяти.
Послышались шаги со знакомой болтовнёй, и Хог повернул голову в сторону, откуда они исходили. Из коридора, пошатываясь от усталости, вынырнули Юля и Эс. Внешне они казались невредимыми (благодаря мёртвой воде), однако каждый пресытился эликсирами. Об этом свидетельствовали осунувшиеся лица с сонными глазами, вот-вот готовыми веками захлопнуться.
— Сварга Небесная! — Юля не без шока вскричала, рот свой ладонями прикрывая. Её взгляд округлённых очей приковался к области живота Хога, где одежда порвалась частично и багряной жидкостью пропиталась. Лимит покачал головой.
— Всё нормально, я цел, — сказал он.
— Уверен? — скептически уточнил Эс. — Я не психолог, конечно, братан, но по твоим глазам не скажешь, что ты в порядке.
— Я… просто устал. Хе-х. Забейте.
С этими словами Лимит рывком вскочил со стула, тем самым продемонстрировав свою полную боевую готовность и целость физического тела, дабы Сахарова окончательно успокоилась: она полагала, будто юноша тяжёлое ранение под одеждами прячет. После этого Хог подошёл к товарищам и стукнулся с ними кулаками.
— Пусть только Эл попробует нам сказать, что мы опять обосрались. Ха-х! Да я прежде так никогда не махался, как сейчас! — весело воскликнул Корт.
— Не знай я, что нам влетит по самое не могу, когда Элли всё узнает — точно бы обрадовалась, эхехе, — в «капле» усмехнулась Сахарова.
— Да ладно, мне в любом случае больше вашего достанется, — хмыкнул, закатывая глаза, Лимит. — С меня ведь всё началось.
— Мы вместе этот пуд соли съедим.
— Агась. Вместе начали — вместе и закончим.
Лимитер расхохотался. Засмеялась росскийка, а кортиец и вовсе заржал, как конь, чтоб громче всех быть. Ведь действительно — они сделали практически невозможное, втроём из проигравших болотной ведьме превратившись в сокрушителей бандитского отрепья. Проделали столь сложный и тернистый путь, никого из союзников не потеряв. Были сплочёнными донельзя, поддерживали друг друга на протяжении всего приключения и ни разу не сдали позиции, хотя обстоятельства вынуждали поступать иначе.
Вот она, командная работа! Вот она, сплочённость, сыгравшая не просто ключевую, а главную роль в истории главного раздела. Это задание было сложным, но оно же и объединило троицу. Оно примирило Юлю с Эсом, научило Хога полагаться на товарищей и предоставило оным натуральную практику.
Волонтёры по-настоящему друг с другом породнились — как семья.
— Кстати, братан, а у меня для тебя офигенная новость, — хмыкнул Эс, закуривая. — Как только мы вернёмся на кордон,
