Утром встала ни свет ни заря. Подошла к окну; все Крыло еще мирно почивало, а на дворе царил зимний полумрак. За моей спиной появилась Леля и спросила:
— Волнуешься?
— Волнуюсь, — отозвалась я.
— Надо же, утром ты еще невеста, а вечером уже станешь мужней женой, — всерьез озадачилась домовая.
Я покраснела и нервно стала грызть ногги, едва мне вспомнились все поцелуи и смелые ласки Арриена. Тело против воли охватила знакомая истома, но колени все равно дрожать не перестали.
— Боишься? — Леля проницательно посмотрела на меня.
— А ты бы на моем месте не боялась?
— Ну-у, ты же его любишь и все такое… — протянула домовая, а после хихикнула. — В любом случае, любовник он опытный, так что не переживай.
— А вдруг он все забыл за триста лет? — нервно предположила я.
Леля посмотрела на меня как на безумную, но ответить ничего не успела, так как в комнату вошла маменька и с ходу заметила:
— Еще не завтракала! Так я и думала. Леля, бегом к Василине!
— Мам, я не голодна.
— Голодна — не голодна, а поесть все равно придется. До праздничного ужина еще очень далеко.
Над Западным Крылом взошло ясное утреннее солнце, посеребрив укрытые снегом деревья за окном. Я стояла перед зеркалом и не узнавала себя. В глубине зеркальной поверхности отражалась сказочная принцесса с каскадом рыжих волос. Часть локонов была собрана и заколота сзади, опускаясь на спину. Оголенные плечи были смазаны мерцающим маслом, отчего на коже в свете солнечных лучей сияли переливы мелких сверкающих звездочек. Свадебное платье было истинным шедевром, да и не умел мир Милиниль создавать простые наряды. Цвет платья традиционный для наряда норусской невесты — золотистый. Изысканное, невесомое, словно крыло заморской бабочки. Эльфийский шелк мягким облаком окутывает мою фигуру. Корсаж в форме сердечка плотно прилегает к телу, подчеркивая женственные формы. Ткань декорирована вышивкой и мелкими алмазами. Многослойная юбка украшена множеством оборок из газа и тонкой сетки, а также аппликацией в виде лепестков розарусов. Атласный пояс с бантом на талии подчеркивает тонкий стан.
На мою голову прикрепили фату. Нежнейшая ткань ее навевает мысли о летнем ветерке, а мягкие струящиеся линии и нежные полупрозрачные складки касаются плеч. Чуть поблескивающие края напоминают мерцание звезд.
Тетушки дружно всплакнули, а маменька охнула:
— Как же ты выросла, моя девочка!
Латта с восторженным видом бегала вокруг меня, Этель улыбалась, а остальных сестриц я должна была увидеть только в храме, куда их доставят по личному распоряжению Арриена. За Лиссу я и вовсе не волновалась, так как знала, что ее доставит на Торр-Гарр Ксимер.
Тетушка Горана громко всхлипнула, ей вторила моя матушка.
— Ну и сырость же вы тут развели! — В комнате нежданно-негаданно появилась призрачная бабушка. — Радоваться надо — сегодня свадебный обряд, а не похоронный.
— Мама? — очнулась первой тетя Ирана.
— Ты здесь откуда взялась? — захлопала глазами матушка.
— Оттуда, — выразительно отозвалась родственница и скомандовала: — А ну, все кыш отсюда! Мне с невестой наедине переговорить нужно.
— А может… — хотела высказаться тетя Ратея, но призрачная родственница прервала ее:
— Поговорим обо всем после. Время еще будет, а пока оставьте нас с Нилией наедине.
Тетушки и две кузины послушно покинули мою спальню, а матушка упрямо вздернула подбородок:
— Меня ты не прогонишь! Я должна знать, что ты собираешься сказать моей дочери!
— Ладно, оставайся, — милостиво позволил призрак, а потом, прищурившись, глянул на меня: — Ну а ты, внученька, уже придумала слова клятвы?
— Придумала? — удивилась матушка. — Разве невесты драконов не повторяют слова своих женихов?
— Нет! Это должны быть особенные слова, идущие от сердца и души, — пояснила бабушка и снова поглядела на меня: — Так придумала или нет?
— Ну-у… — покаянно опустила взор.
— Нет! — взревела призрачная родственница и заискрилась. — Лекана, твоя дочь ополоумела? Нилия, это же твоя свадьба! Свадьба — событие, происходящее раз в жизни! Знаешь, сколько важных гостей прибудет на это торжество? Я тебе скажу: много. А ты собралась опозорить честь нашего рода!
Я непроизвольно сглотнула, а матушка прикрикнула:
— Мам!
— А ты не мамкай! Я с тобой после обо всем поговорю!
Моя родительница сразу сникла, а призрачная бабушка закатила глаза и произнесла:
— Благодарите богов за то, что у вас есть я! Я все сочинила, так что, Нилия, слушай и запоминай…
Последующий десяток лирн я заучивала слова клятвы, которую должна буду дать своему будущему мужу в храме. Трястись при этом я не перестала…
— Нилия, — под конец поинтересовалась призрачная родственница, — а как тебе удалось склонить Риона на свою сторону? О чем таком вы с ним беседовали в Эртаре, что после он согласился помочь вам и даже снизошел до разговора со мной?
Я удивленно поглядела на бабушку.
— Мы о многом тогда говорили, и Кенарион спрашивал про Павола, правда, к своему стыду, я мало чего вспомнила…
— И об этом мы тоже с тобой поговорим. — Бабушка многообещающе посмотрела на матушку.
В комнату незаметно вошел батюшка, ничуть не удивился при виде призрачной тещи, кивнул жене и улыбнулся мне:
— Как же быстро ты выросла, дочка! И какой красавицей стала! — Папенька протянул мне руку. — Пойдем, нам пора.
— Уже? — шепнула я, но сделала шаг вперед и под бешеный аккомпанемент собственного сердца вышла в коридор.
Внизу нас ожидал Ремиз, потому что именно он должен был сопровождать нас в Торравилль. Увидев меня, рубиновый дракон одобрительно кивнул и велел следовать за собой.
В небольшом зале замка Повелителя Шерр-Лана было светло и празднично. Раон увлек нас с папенькой разговорами, а остальные мои родственники ушли куда-то в сопровождении Ринара. Когда Ремиз пригласил нас снова следовать за ним, я тряслась, будто осиновый лист на осеннем ветру. Мне плохо запомнился запутанный лабиринт коридоров, по которому вел нас рубиновый, но когда мы миновали высокие двери, ведущие на улицу, я невольно ахнула и замерла. С голубых небес Торравилля светило яркое солнце и в этом городе царила весна. Перед дворцом на клумбах вовсю цвели желтые, лиловые и розовые первоцветы, радовала глаз весенняя свежая трава.
— Как? — выдохнула я.
— Шайн старался успеть к вашей свадьбе, — улыбнулся Раон, — и я рад, что вы оценили его старания.
К крыльцу подали карету, запряженную семеркой мельгаров. Батюшка крякнул от удивления, разглядывая крылатых лошадей. Рубиновый дракон с широкой ухмылкой сообщил нам, что в храм мы полетим вот в этом экипаже.
