Темник мигом напрягся, но было поздно. Карсидар уже начал вытягивать всё, что скрывалось за досадой, как рыбак вытягивает из реки сеть. Карагай смотрел на него расширенными от ужаса, налитыми кровью глазами, вопил и бесновался. Что-то кричал толмач, Михайло ошалело вертел головой, не зная, что предпринять.
Глубже, глубже! Ещё!!! Татары и хайлэй-абир пируют за одним столом… Кроваво-красные камешки для стрел… «Тень»… Подготовить путь к отступлению… Земли на западе… Прекрасно! Но кто всё это придумал, вот что интересно…
Карсидар жадно впитывал лавину сведений, темник уже не вопил, а хрипел, его взор потух. Карагай не выдержит нажима! Плохо, если он умрёт во время допроса, да ещё в присутствии толмача. Будь здесь один Михайло, он бы сохранил тайну, а так… Нет, темник должен погибнуть естественно. Ну!..
Карагай отшатнулся. Кажется, в последнее отведенное ему мгновение он испугался больше прежнего. Затем испуг сменился твёрдой решимостью, и не успели Михайло с толмачом ничего предпринять, как он издал гортанный клич, выбросил руки вперёд, ринулся к Карсидару — и наткнулся грудью на длинный узкий меч.
— Хотел задушить меня, только и всего, — как ни в чём не бывало заметил Карсидар, наклонясь, чтобы вытереть окровавленный клинок о полу одежды убитого.
Михайло и толмач одурело смотрели на него. Темник лежал ничком, кровь текла из сквозной раны и бесследно исчезала в песке.
— Пошли, делать здесь больше нечего, — обратился Карсидар к помощникам.
— А как же… — начал толмач.
— Карагай мёртв. Можешь не проверять.
Тут Карсидар перехватил полный укора взгляд Михайла и подумал: «Пойми, нельзя было иначе! Сейчас расскажу». Михайло крякнул и пригладил бороду. А на гребень песчаного холма уже высыпали воины, напуганные предсмертными воплями Карагая.
— Ничего, ничего, это татарин подох. Убить меня хотел, собака, — сказал Карсидар, когда они подошли поближе, и властно распорядился:
— Я собираю совет. Передайте всем, кому следует, чтоб ожидали меня.
Русичи бросились исполнять приказание воеводы, а Карсидар вскочил на Желму, подождал Михайла, и они пустили коней мелкой рысью, держась плечом к плечу.
— Ну, зятёк, так на кой ляд ты темника убил? — наконец нарушил молчание Михайло и уверенно добавил:
— Ведь это ты его заставил на меч броситься. Али нет?
— А ты хотел, чтобы он умер в присутствии толмача просто так? — притворно изумился Карсидар.
— Ну-у-у… я не знаю, — Михайло явно растерялся. — Если так, оно конечно… Только я в том смысле, что…
— Ты прекрасно понимаешь, что мне пришлось действовать одному, — перебил Михайла Карсидар. — Времени в обрез, а узнать нужно было много. Вот и пришлось прижать Карагая.
— Наколдовал, значит. Эхе-хе… — явно недовольный поведением зятя Михайло поскрёб под шлемом. — Ну и как, узнал что-нибудь стоящее?
— Узнал. И теперь могу с чистой совестью заворачивать войско.
— Заворачивать?! А Берке? — изумился Михайло.
Карсидар с безнадёжным видом махнул рукой.
— Пустое. Берке сейчас не до нас. И вообще, татары сговорились с хайлэй-абир…
— С кем, с кем? — не понял Михайло.
— Да с этими… как их… — при одной мысли о «могучих воинах» Карсидар сильно разволновался и никак не мог вспомнить нужное слово. В конце концов, он просто послал тестю их образ.
— С крестоносцами, что ль? — неуверенно переспросил Михайло.
— С ними.
— Да каким это образом?! — кажется, Михайло не верил Карсидару. — Что-то ты путаешь, зятёк.
— Если бы спутать!.. — вздохнул Карсидар. — Но к сожалению, это правда. Я не знаю точно, где и как они сговорились. Встретились где-то, потом на радостях пировали. И Карагай при этом был. Пойми, всё это я вытянул из темника помимо его желания, тут солгать попросту невозможно. Это как на исповеди в смертный час… Впрочем, для темника это и был миг перед смертью.
— Гм-м-м… — Михайло насупился, тяжело вздохнул. — Ну, допустим. А что ж эти твои рыцари? Об чём они уговорились с татарвой, интересно знать?
— А чтоб те сделали вид, будто собираются войной на Русь.
— Сделали вид?! — Михайло не верил своим ушам. — В своём ли ты уме, Давидушка! Или от жары у тебя с головой не в порядке?
Карсидар промолчал.
— Да разве можно напасть понарошку?
Карсидар вновь не ответил, ожидая, пока тесть хоть немного успокоится.
— Ты подумай только, что несёшь! — пуще прежнего возмутился Михайло. — Сделали вид, что пошли на нас войной… Нечего сказать, объясненьице! Да мы ж их… мы ж их… — у него не хватало слов, чтобы выразить своё недоверие.
— Что «мы их»? — спокойно спросил Карсидар.
— Мы ж как их пощипали…
— Трижды татары сдавались нам без боя: первый раз в степи, затем в Тангкут-Сарае и наконец в Бату-Сарае. Мы всех щадили, в полон не угоняли, а отпускали на все четыре стороны. Кроме Карагая этого. Погибшие в мелких стычках и на переправе не в счёт.
— Но мы ж два города татарских взяли! — горячился Михайло.
— Города просто сдались. Мы их не разрушили, не сожгли. Кроме того, даже если бы мы разрушили Тангкут-сарай и Бату-Сарай, это не город Берке.
— А золото? Мы ж у них забрали, что было, и…
— Хайлэй-абир заплатили Берке в десять раз больше.
— Да что ты всё заладил: Берке, Берке! При чём тут Берке, когда Тангкут…
И тогда Карсидар выложил тестю самую невероятную новость:
— Хан Тангкут умер больше года тому.
— Как умер?!
На плечо Карсидару легла тяжёлая рука. Он обернулся и с иронией посмотрел на Михайла. Этого и следовало ожидать: глаза квадратные, борода раскололась поперечным провалом рта…
— А вот так.
Некоторое время ехали молча. Михайло переваривал услышанное.
— Нет, ты погоди… — начал он.
— Берке отравил старшего брата уже давно, но в курсе были только самые близкие его подручные. По вполне понятным причинам Берке не хотел, чтобы до исполнения сделки с хайлэй-абир соплеменники узнали об этом. Зато теперь все уверены, что вина за проигранную войну лежит на Тангкуте.
— А как же все думали, что этот самый Тангкут жив? Или Берке научился вызывать с того света дух покойника, — проговорил Михайло с издёвкой.
— «Тень», — Карсидар усмехнулся.
— Ну, вызывать тень, какая разница… Берке что, тоже колдун?
В полной мере насладившись замешательством тестя, Карсидар пояснил:
— «Тень» — это не дух мертвеца. Так татары называют человека, который очень похож на другого.
— Ах, двойник! — от досады Михайло хлопнул себя по бедру. — Вот нехристи! Ишь чего выдумали!
