Рхиоу передернуло.
Программа ускоренного роста населения, половина которого выращивается для того, чтобы послужить пищей другой половине…
Все это было еще более отвратительно, чем картина, которую Рхиоу видела раньше: тогда труп погибшего ящера был растерзан его собственными голодными товарищами. Разве можно сравнить существование ящеров с ее собственной жизнью, хотя ей и случалось выпрашивать у Хухи кусочек копченого лосося…
Хуха.
Боль потери снова пронзила Рхиоу так сильно, что ей пришлось скорчиться на полу, чтобы преодолеть слабость. Когда она нашла в себе силы снова подняться, оказалось, что остальные, и Иф в том числе, удивленно смотрят на нее.
– Что именно вы здесь ищете? – наконец спросил Иф.
Сааш бросила на Рхиоу взгляд, ясно говорящий, что она сомневается в способности той сейчас отвечать на вопросы динозавра.
– Существуют другие миры помимо этого, – осторожно начала Сааш.
Снова последовала пауза.
– Об этом мы знаем, – сказал Иф. – Так говорил Великий… Есть и другие, – задумчиво добавил он, и в последних словах не оказалось того догматизма, который до сих пор звучал во всех высказываниях ящера.
Урруах уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент Рхиоу незаметно подняла свою огромную лапу и острым как бритва когтем задела кончик извивающегося по камню хвоста Урруаха. Кот, оскалив зубы, повернулся к ней, и Рхиоу виновато склонила голову, всем своим видом показывая, что происшествие – несчастный случай. Урруах счел такое извинение достаточным, но боль в хвосте отвлекла его от Ифа: Рхиоу своей цели добилась.
– Какие другие? – спросила Ифа Сааш.
– Ты имеешь в виду другие миры? – все-таки вмешался Урруах, и Рхиоу вздохнула, пожалев, что не запустила коготь глубже.
– Да, другие, – ответил Иф. – Сотни, тысячи миров, которые станут нашими, стоит только захотеть.
– Благодаря воротам, – тихо сказала Сааш, – ведь их можно использовать не только для перемещения, но и чтобы изменить саму природу вида. Генетические манипуляции… магические изменения тела и духа. Вечная смена форм…
Рхиоу снова передернуло. Такие изменения с точки зрения мага были и неэтичны, и незаконны: существовали веские основания для того, чтобы каждый вид оставался именно таким, каким был создан, и невозможно было предсказать, к какому хаосу и разрушениям могут привести постоянные изменения структуры ума и тела.
– Мы должны стать сильными и выносливыми, говорит нам Великий, – продолжал Иф. – Мы не должны позволить себе сдаться тем силам, что погубили наших предков. Когда мы достигнем мощи, о которой не могли и мечтать, когда перестанем нуждаться в воздухе для дыхания, в тепле и даже пище, тогда мы станем владыками всего сущего.
– Но я думал, что вы стремитесь именно к теплу, – сказал Арху. В голосе его (и не без оснований, – подумала Рхиоу) прозвучала растерянность. – И изобилию еды.
Иф умолк и заморгал, словно впервые осознав противоречие в своих словах. Рхиоу следила за ним с тайным удовлетворением: то, о чем говорил, не понимая смысла, Иф, отражало любимую тактику Одинокой Силы, – пообещать виду что-нибудь заманчивое, а потом, добившись собственной цели, отобрать обещанное, лишив попутно вид всего, что он имел. Наконец Иф заговорил снова:
– Такое стремление ведет нас только сейчас; это пережиток прежнего образа жизни. Скоро… когда мы достигнем всей своей мощи, когда мы не будем уже детьми, мы отринем детские желания и займем по праву место властителей мира, шагая от одной реальности к другой, захватывая неправедно обретенные владения других, возвращая себе то, что должно было принадлежать нам с самого начала, если бы история шла по правильному пути. Нам будут светить более жаркие-звезды, чем эта, над нами раскинутся незнакомые небеса, и ночи будут загадочными. Мы оставим позади колыбель нашего народа, но никогда не придем к могиле. Никакой холод не сможет больше заморозить наш дух, никакая ночь не окажется достаточно темной, чтобы скрыть от нас наш путь. Мы выживем.
Опять догмы, – подумала Рхиоу. – Но знает ли он им цену? Сомневаюсь.
– Так кто такой этот твой «Великий»? – спросил Урруах.
– Наш повелитель, – ответил Иф, – тот, кто явился нам в древние времена. Величайший, сильнейший, мудрейший из нас, тот, кто никогда не страдает от холода и голода; тот, кто никогда не умрет.
При этих словах Арху резко повернул голову.
– И он даровал нам шестой коготь, – продолжал Иф, – при помощи которого мы совершаем предначертанные им великие дела. Более того: он послал нам собственный Коготь, свой Шестой Коготь, Хаата-воина, который возвещает нам волю Великого и посвящает нас в его учение. Хаат станет нашим спасителем, пророком Великого, он поведет нас к Великой Перемене – на солнечный свет, в битву за теплые миры. Благодать ожидает тех, кто погибнет с ним вместе: они никогда больше не познают холода, вечно станут нежиться в тепле.
– Как вам повезло, – пробормотала Сааш. Рхиоу с усмешкой взглянула на подругу, но тут же повернулась к Ифу и высказала неожиданно возникшую у нее догадку:
– Что-то ты не кажешься особенно счастливым от такой перспективы.
Иф взглянул на нее, и впервые на его морде появилось выражение, в значении которого Рхиоу не сомневалась: удивление и страх.
– Я… я счастлив, – сказал он, и Рхиоу чуть на рассмеялась вслух: такой несомненной была ложь. – Кто из нашего народа не был бы счастлив – ведь нас ожидает великая судьба! – Голос Ифа начал обретать визгливые нотки. – Мы отвоюем то, что принадлежало нам раньше! Хаат Доблестный поведет нас, а впереди, сея пламя и ужас, будет реять Великий, наш бессмертный повелитель. Мы выйдем на солнечный свет, в тепло, и все другие существа побегут от нас…
Арху подкрался поближе к Ифу, приглядываясь к его дергающемуся хвосту. На мгновение Рхиоу показалось, что Арху вспомнил игры своего детства (не то чтобы он окончательно из него вышел) и собрался схватить Ифа за хвост. Она затаила дыхание – в конце концов когти ящера были страшным оружием, да и ростом он был футов в десять, – но тут Рхиоу встретилась глазами с Арху и поняла, что тот показывает ей на что-то, таящееся во тьме.
Первый ящер, кинувшийся на них, встретился не с заклинанием, а с полутонной могучих мускулов Урруаха. Кот вцепился в горло нападающего, и они покатились по полу визжащим, рвущим друг друга когтями клубком. Остальные рептилии на мгновение замешкались при виде чудовища, терзающего их вожака; это их и погубило – Сааш открыла рот и издала громкое шипение.
Бах!
Все вокруг покрыли ошметки плоти, капли странно пахнущей холодной крови – все, что осталось от второго ящера. Сааш пошатнулась от отдачи, и в этот момент на нее кинулся третий динозавр. Рхиоу поразила его тем заклинанием, которому научилась у Урруаха. Проблема заключалась в том, что приходилось точно выбирать направление удара, – рядом по-прежнему находился Иф, сражающиеся прижали его к стене. Другие ящеры не обращали на него внимания, занятые только Рхиоу и ее командой. Впрочем, шанса справиться с ними ящеры не имели – пока действовало заклинание.
