— И для всадников тоже, — добавила Сильва-Крапинка. — Пойдемте греться, ваше величество. Служить вам — честь для меня.
Когда она ушла с принцессой к костру, сир Герольд пожаловался Арианне:
— Нашему дому десять тысяч лет, он известен с самых ранних времен. Почему же из всех Дейнов помнят одного моего кузена?
— Он был славным рыцарем, — заметил сир Арис Окхарт.
— Со славным мечом, — добавил сир Герольд.
— И большим сердцем. — Сир Арис взял Арианну под руку. — Позвольте на два слова, принцесса.
— Пойдемте. — Она ушла с ним в руины, в мощеный внутренний дворик, наполовину занесенный песком. Под плащом на рыцаре был золотой парчовый дублет с тремя зелеными дубовыми листьями его дома. Острие своего легкого шлема он на дорнийский манер повязал желтым шарфом. Если бы не плащ, его могли бы принять за любого здешнего рыцаря. Белый шелк, развеваемый легким ветром, мерцал при луне. Рыцарственно, но глупо — он ведь виден издалека.
— Что этому ребенку известно?
— Не так уж много. Перед отплытием из Королевской Гавани ее дядя сказал ей, что я ее защитник и она должна выполнять мои распоряжения ради своего же блага. Кроме того, она слышала, как на улицах взывают к возмездию, и понимает, что это не игра. Она храбрая девочка и умная не по годам. Сделала все, о чем я ее просил, и ни единого вопроса не задала. — Рыцарь огляделся по сторонам и понизил голос. — Есть, однако, новости, которые вам следует знать. Тайвин Ланнистер умер.
— Как так умер? — воскликнула пораженная Арианна.
— Его убил Бес. И королева снова стала регентом при своем сыне.
— Вот как? — Женщина на Железном Троне… Арианна поразмыслила и решила, что это к лучшему. Чем больше лорды Семи Королевств привыкнут к правлению королевы Серсеи, тем легче им будет склонить колено перед королевой Мирцеллой. Лорд Тайвин был опасным противником, и без него враги Дорна станут намного слабее. Ланнистеры убивают друг друга — как это мило. — А что стало с карликом?
— Он сбежал. Серсея обещала лордство тому, кто доставит ей его голову. — Арис прижал принцессу к колонне, его рука нашла ее грудь. Впившись в нее долгим поцелуем, он стал поднимать ее юбки, но Арианна со смехом вывернулась.
— Я понимаю, как будоражит кровь борьба за престол, но сейчас у нас на это нет времени. Позже. — Она погладила его по щеке. — Были какие-нибудь затруднения?
— Только Тристан. Он хотел сидеть у постели Мирцеллы и играть с ней в кайвассу.
— Он переболел краснухой в четыре года, я же вам говорила. Второй раз ею заразиться нельзя. Надо было сказать, что у нее серая хворь, это бы его отпугнуло.
— Его-то да, но не мейстера.
— Да, Калеотт… Он хотел ее осмотреть?
— Я описал ему красные пятнышки у нее на лице, и он сказал, что это пройдет только само собой. Дал мне бальзам для облегчения зуда.
Дети старше десяти лет от краснухи не умирают, но для взрослых она бывает смертельна, а мейстер Калеотт в детстве ею не болел. Арианна узнала об этом, когда сама в восемь лет подцепила краснуху.
— Хорошо. А служанка? Она достаточно убедительна?
— Если близко не подходить. Бес выбрал ее именно с такой целью среди множества девочек знатного рода. Мирцелла помогла ей завить волосы и сама нарисовала пятна у нее на лице. Они с ней дальние родственницы. В Ланниспорте полным-полно разных Ланни, Ланнетов и Лантелей, и у всех у них волосы желтые. В ночной сорочке Мирцеллы, намазанная бальзамом мейстера и при тусклом свете она даже меня провела бы. Куда трудней оказалось найти замену мне самому. По росту мне ближе всех Дейк, но он слишком толст, поэтому я надел свои доспехи на Ролдера и велел ему опустить забрало. Он на три дюйма ниже, чем я, но авось этого никто не заметит, пока меня рядом нет. Притом он не будет выходить из покоев Мирцеллы.
— Нам нужно всего несколько дней. К тому времени принцесса будет вне досягаемости моего отца.
— Где же это? — Он зарылся лицом в ее шею. — Вам не кажется, что пора открыть мне остальную часть плана?
Смеясь, она оттолкнула его.
— Сейчас нам пора трогаться в путь.
Луна увенчала голову Лунной Девы, когда кавалькада, покинув руины Шандистона, двинулась на юго-запад. Сир Арис и Арианна ехали во главе, Мирцелла на резвой кобылке — между ними. Гаррин и Сильва следовали позади, два дорнийских рыцаря замыкали колонну. Нас семеро, впервые заметила Арианна, и это показалось ей добрым знаком. Семь всадников на пути к славе. Когда-нибудь певцы обессмертят их всех. Дрю хотел собрать побольше народу, но это привлекло бы к ним нежелательное внимание, и каждый лишний человек увеличивает опасность измены. Так по крайней мере учил Арианну отец. Доран Мартелл, даже будучи моложе и крепче, соблюдал осторожность и был сторонником умолчаний и тайн. Пора ему сложить свое бремя, но она не допустит ни малейшего ущерба для его персоны и его чести. Пусть доживает свой век в Водных Садах, окруженный смеющимися детьми, лимонами и апельсинами. И Квентин, кстати, может составить ему компанию. Когда она коронует Мирцеллу и освободит песчаных змеек, под ее знамена станет весь Дорн. Айронвуды могут сколько угодно говорить в пользу Квентина — в одиночку они не опасны. Если же они переметнутся к Томмену и Ланнистерам, она велит Темной Звезде вывести их под корень.
— Я устала, — пожаловалась Мирцелла после нескольких часов в седле. — Далеко ли еще? И куда мы едем?
— Принцесса Арианна везет ваше величество туда, где вы будете в безопасности, — заверил ее сир Арис.
— Путь еще долгий, — сказала Арианна, — но когда мы доберемся до Зеленой Крови, станет легче. Там нас встретят люди Гаррина, речные сироты. Они водят свои лодки на шестах вверх и вниз по Зеленой Крови и ее притокам, рыбачат, собирают плоды и выполняют много других работ.
— Верно, — весело подтвердил Гаррин. — Мы живем на воде, играем, поем и пляшем. Кроме того, мы хорошие лекари. Моя матушка — лучшая повитуха во всем Вестеросе, а отец умеет сводить бородавки.
— Какие же вы сироты, если у вас есть родители? — спросила Мирцелла.
— Они ройнары, — объяснила Арианна, — и их матерью была река Ройн.
— Я думала, все дорнийцы были когда-то ройнарами, — удивилась девочка.
— Отчасти, ваше величество. Во мне течет кровь Нимерии наряду с кровью Морса Мартелла, дорнийского лорда, за которого она вышла замуж. В день их свадьбы Нимерия сожгла свои корабли, и ее народ понял, что назад возврата не будет. Многие радовались, глядя на этот пожар, ибо их путь к берегам Дорна был долог и страшен. Люди гибли от штормов и болезней, попадали в руки к работорговцам. Были, однако, и такие, что оплакивали горящие корабли. Эта красная сухая земля с ее семиликим богом не пришлась им по сердцу. Поэтому они, следуя старым обычаям, сколотили себе лодки из обгоревших корабельных досок и поселились на реке Зеленая Кровь. Мать, о которой они поют в своих песнях, — не наша небесная Матерь, а Ройн, чьи воды питали их на заре времен.
