— Нескоро, — отвечала, встряхивая красными волосами, девушка.
— Нужно было Уголька попросить…
— Он сам меня учил!
В стороне двое парней стояли друг напротив друга с кинжалами в руках. Сайта поняла, что это тренировка: один проводил резкую атаку, второй парировал.
— Ладно, хватит на сегодня.
Тот, что выглядел старше, спрятал кинжал и отвернулся. Сайта мгновенно узнала во втором Лема. Проводив соперника взглядом, он резко развернулся и метнул кинжал в деревянный щит метрах в десяти от него. Секунда, и рядом с первым лезвием втыкается второе, а сразу за ним и третье.
— А остальные где? — спросила Санея шепотом, наблюдая, как Лем выдергивает ножи и отходит на прежнее расстояние. — Клиф, Джастис, Динка, Улна, Курт, Гордый и Тони? Они ведь все должны быть здесь?
— Ничего подобного, — Сайта оторвала взгляд от карточного столика. Один мальчишка учил другого сдавать колоду: чтобы козыри каждый раз оказывались в правильной стороне. — Джастис живет с отцом. Улна и Динка не входят ни в одну шайку. Клиф с Куртом, я думаю, должны быть где-то недалеко от Лезвы. Гордый… А Гордый вот он.
Сайта кивнула на кучку ссорящихся мальчишек. Гордый находился в самой середине и, казалось, спорил сразу со всеми.
— А Тони?
— Наверное, рядом с Клифом где-то. Я просила его за ним присмотреть.
— Скоро мы придем? — Сайта поняла, что Санея старается больше говорить от того, что нервничает. В Снежной она всегда была в самом центре любой игры, но столько незнакомых сверстников разом ей видеть не приходилось. Да и старше она стала с тех пор.
— Уже пришли.
На первый взгляд ничего особенного: дюжина мальчишек и девчонок; простой костер, далеко не самый большой из тех, что они здесь видели. Несколько старых кресел вокруг; сзади и с правой стороны к стене с торчащими из кладки балками прилажено несколько мерцающих в полумраке фонарей. Пара кресел свободна, но занимать их без разрешения Лезвы никто не решался: вместо этого сидели на деревянных ящиках или туго скрученных тюфяках, Курт с мечтательно улыбающейся девушкой полулежал на брошенном на землю матраце, рука его то и дело сползала ей пониже спины. Еще одна красотка бросала на них завистливые взгляды. Негромко разговаривали. Сайта сразу заметила: есть пара человек, кому можно говорить без разрешения, остальные должны ждать, пока их не спросят. Клиф стоял, прислонившись спиной к стене, в общем разговоре не участвовал, над шутками Лика, которому Лезва явно благоволил, не смеялся. Главного опознаешь легко: что-то сказав или засмеявшись, все ждали его реакции. У него же на коленях сидела самая красивая девушка. Не настолько красивая, как Талина, и не такая, какой Санея станет через пару лет, но из тех, кого парни провожают взглядом. Время от времени она брезгливо морщила носик и что-то «по секрету» сообщала главному. На вид лет семнадцать-восемнадцать — едва ли не старше самого Лезвы.
— А вот это, молодые господа, кто такой, угадайте, пожалуйста. — В центре, едва не наступая ногой в костер, вертелся, махал руками, показывал гримасы пожилой уже мужчина. В грязном костюме, с испуганными глазами и покрытой потными каплями блестящей лысиной. Легко можно было представить, как каких-нибудь два или три года назад он подписывал бумажки в торговой гильдии, как Кантиан, или оформлял сделки, как Бенаюс.
— Маляр, — предложил кто-то.
— Скорняк, — еще одна версия.
— Бабка-торгашка, — сказала одна из девушек.
— Бывший богатей в полицейском отделении. Оприходованный! — крикнул Лик, и все засмеялись.
Затем замолчали на какое-то мгновение, и Лезва произнес негромко:
— Похоже.
— Истинно так, ваше благодетельство! — чуть ли не запрыгал от умиления «артист». — Вы как всегда верно подметили! И с первой попытки! С первой! Это ж редко, кто такое сумеет…
— Достаточно, — оборвал его Лезва. — Чего тебе?
— Я не смею просить…
— Короче!
— Призму радости, — выдохнул мужичок, задохнувшись и как-то по-детски притянув сжатые кулачки к груди. Вокруг снова рассмеялись.
— Корк, — обратился Лезва к напарнику Укола, — выдашь ему из старых запасов.
— Ваше великолепие, я так…
— Пошел!
— Сдохнет, — сделал вывод сидевший в ближнем от Лезвы кресле парень, как только Корк с «бывшим богатеем» ушли. Этот, как и сам Лезва, почти не улыбался во время «представления» — как коршун, водил взглядом от одного лица к другому, что-то для себя отмечая. Мерзкая, выйдя из-за их с Санеей спин, устроилась в одном из кресел, так шуганув по пути недостаточно проворно уступившую ей дорогу девушку, что, отпрыгивая, та ударилась о камень и рассадила голую коленку. Их последний провожатый остановился за спиной у Лезвы. Последнее кресло, судя по всему, предназначалось Уколу.
— Не жалко.
Спустя секунду все взгляды поневоле обратились к подошедшим. Возможно, задумывалось как-то иначе, к примеру, чтобы они подошли посреди разговора, чтобы выглядели как что-то незначительное — Лезву ведь предупредили об их приходе, но все испортил Плишка. Все смотрели на него как на небывалое диво. Лик наверняка рассказывал и про него, но не сумел в должной мере передать эмоции, испытываемые при виде изрезанного шрамами великана, вытаскивающего из кармана припасенную летучую мышь и откусывающего ей сначала голову, а потом крыло. Да и Укол сработал нечисто. Конечно, они могли и отказаться идти дальше без Плишки, но даже не попытаться оставить его у болота было верхом непрофессионализма. Вполне вероятно, пара арбалетов на них из темноты и смотрела, но это лишь доказывало, что они ко всему прочему не разбираются в оберегах: те, что защищают и от физических атак, встречаются редко, но это ведь не значит, что их не бывает вовсе.
— Здравствуйте, — вежливо приветствовала она. — Это Санея, это Плишка. Меня зовут…
— Да это же та! — Лик вдруг выпрыгнул вперед, приблизившись к ней почти вплотную, закричал, тыкая в нее пальцем. — Та, про которую я рассказывал! Нужно ее…
Сайта шагнула вперед и схватила его за палец. Парень вскрикнул от боли, попытался отмахнуться от нее свободной рукой — она легонько надавила, и он упал на колени, девушка несильно ударила его носком сапога по животу, и он отлетел в сторону.
— Ах ты тварь! — Мерзкая вскочила с кресла, в ее руке блеснул нож…
— Сядь.
— Но…
— Сядь, я сказал! — Лезва рявкнул на нее во второй раз, и Мерзкая подчинилась. Глаза ее полыхали ненавистью. — Не хнычь.
Последнее он добавил в сторону Лика. Слезы мгновенно высохнуть не могли, но стонать, будто он на последнем издыхании, паренек перестал. Сайта одобрительно покивала. Возможно, как у организатора у Лезвы не все получалось, но слушались его беспрекословно. И даже если он дрался на ножах лучше Укола и Клифа, вместе взятых, этого не могло хватить. Судя но тому, что она успела увидеть и услышать, дело было в индивидуальном подходе. Лезва умел отделять полезных людей.
