— Хорошо, — скрывая облегчение и улыбку, соглашаюсь я.
— Тогда нам лучше здесь разделиться. Я пойду на юг, а вы два квартала на запад, потом один тоже на юг и ещё два раза на запад. Вы выйдете на небольшую площадь со старой пожарной колокольней, вот напротив неё и будет нужный вам кабак.
На этом мы с Ауном попрощались, он направился домой, я же на поиски информации.
Есть города, где имущественное расслоение жителей бросается в глаза сразу. К примеру, в Мумбае, где буквально в тридцати шагах от самого дорогого частного дома в мире располагаются самые натуральные трущобы. А бывает и наоборот, когда расслоение нарастает незаметно. В Триесе же снижение доходов населения явственно отмечалось дискретно, от квартала к кварталу. И чем дальше ты удалялся от центра или от ключевых районов, таких как порт, тем обеднение населения становилось всё заметнее.
Когда я прошёл полпути, зарядил настырный плотный дождь. Так как идти мокрым не хотелось, а возвращаться домой за плащом было долго, то забежал в первую попавшуюся открытую лавку, где купил себе самый дешёвый плащ, который обошёлся всего в три серебряных и выглядел на «все деньги», то есть откровенно дёшево и плохо. Но у этого плаща был достаточно глубокий капюшон, что меня более чем устраивало. Зато, закутавшись с головы до ног, я уже не так выделялся на фоне местного, далеко не богатого населения.
Площадь с немного покосившейся от времени пожарной башней служила, как мне показалось, своеобразным «водоразделом» между бедными кварталами и откровенно нищими трущобами. Причём колокольня стояла в бедной части, а вот искомый мною кабак в части трущоб. Несколько деревянных навесов, под которыми прятались едва одетые нищие, прислонялись прямо к стенам этой корчмы. В отличие от центра города, здесь не было никакого уличного освещения, только едва пробивающийся сквозь дождливые тучи лик Сегуны иногда разгонял окружающую темноту.
Надвинув капюшон по самые глаза, я шагнул в сторону приоткрытой двери кабака.
Глава 32
Мой первоначальный план был прост, как гвоздодёр. Зайти в кабак, представиться, порасспрашивать бармена о своём будущем противнике в гранд-финале, об офицере Лаоре Темпае. Затем, пользуясь этим поводом, задержаться в заведении и немного попозже у подвыпивших флотских разузнать нужную мне информацию. Что-то подобное я уже провернул недавно в такой же корчме «Тихая гавань», только тогда не добился необходимого результата.
Но когда я сделал первый шаг, чтобы пересечь площадь, приоткрытая дверь кабака распахнулась нараспашку. На пороге появились двое. Один явно был или барменом, или хозяином заведения. Широкоплечий, с окладистой бородой, уже не первой молодости мужчина. На нём был характерный фартук из кожи тонкой выделки, а через левое плечо переброшено сложенное в несколько раз полотенце. Второй же внешне очень был похож на меня сейчас. На нём был самый дешёвый плащ, даже по цвету один в один с тем, что на мне, и также его капюшон был опущен по самые глаза. Вначале мне показалось, что тот, кто в плаще, просто один из местных попрошаек, но первые же жесты и позы подсказали, что бармен в этой паре явно занимает подчинённое положение. А точнее, положение просителя.
Шагнув в ближайшую тень, я обратился к Теневому Сродству и замер, стараясь даже не дышать. Потому как, присмотревшись к «бедняку», узнал в нём одного из подручных жреца Сегуны. Ветер вовремя сменился, и я расслышал отдельные слова:
— Завтра! Обещаю! Всё будет завтра! Вы же видели приготовления! Сегодня у нас большое празднество. Мне хорошо заплатят. Я всё верну. Завтра. Клянусь Камо.
Ответ помощника жреца был тих, и я его не расслышал.
— Пожалуйста… — В голосе бармена всё отчётливее слышатся нотки отчаяния. — Скоро начнут прибывать офицеры. И мне не хотелось бы, чтобы они вас виде…
Удара я не заметил, но бармена сложило пополам, как от хорошего попадания в солнечное сплетение. Фигура в плаще наклонилась и что-то прошептала на ухо хозяину заведения, после чего выпрямилась и, спрыгнув с крыльца, растворилась в полутьме подворотен. Бармен же с трудом разогнулся, облокотился на дверной косяк и тяжело задышал, приходя в себя.
Данная сцена показала мне, что я немного ошибался, думая, что группа, охраняющая истинный Алтарь Сегуны, нейтральна к местным делам. Нет, судя по увиденному, они здесь самые большие акулы, находящиеся на вершине «пищевой цепи» трущоб Триеса. Причём прекрасно осознают свою силу и пользуются ею без малейших сомнений и колебаний.
Мне немного повезло, что я вышел на эту площадь от колокольни. Если бы я появился со стороны трущоб, помощник жреца мог бы меня заметить.
За какие-то пару мгновений в моей голове созрел новый план. Надвинув капюшон почти до носа, я усилил темноту под плащом магией Иллюзии. Причём поток иллюзорной полутьмы, прежде чем выпустить из себя, пропустил через своё Сродство с Тенью.
Жизнь в любых трущобах сложна. Часто тебе опасно быть на виду и на свету, чтобы не спровоцировать лишний раз стражу. Но также для тебя опасна и полная темнота, неизвестно кто или что в ней может затаиться. Твой лучший друг в трущобах — это тень. И те местные, которые провели здесь всю жизнь, даже без какого-либо Сродства чувствуют теневые проявления. Не все из них, конечно, но самые удачливые и успешные точно.
Благодаря дешёвому плащу, я почти слился со стеной дома, вдоль которой шёл. Мои шаги были бесшумны, а усилившийся дождь мешал разглядеть силуэт случайному прохожему даже с пяти шагов. Недавние яркие воспоминания «о неслучившемся будущем» подтолкнули меня к другому решению, напомнив, что «прошлый я» был не просто бойцом Мифрила, а ещё разведчиком и ликвидатором в армии людей.
Занятый своими переживаниями бармен заметил меня только тогда, когда я уже стоял от него на расстоянии вытянутой руки. Он попытался заглянуть под полутьму моего капюшона, но увидев там лишь хаотично движущиеся тени, позеленел:
— Я же просил у Шаяня, не сегод…
Хозяин заведения, как и я, был Бронзой, но он не был готов, да и ударил я, хорошо вложившись и ускорившись Аурой. Так что разницы в моём ударе и полученном недавно от Стального помощника жреца хозяин кабака не заметил. Вот этого крепкого на вид мужика и сложило во второй раз за пару минут, да так, что он упал на крыльцо, жадно хватая ртом воздух.
Перешагнув через пытающееся вздохнуть тело, я оказался в относительно хорошо освещённом помещении. «Суши Вёсла» изнутри производил довольно приятное впечатление. Располагайся этот кабак где-нибудь в портовом районе, он бы и там не затерялся. Шесть массивных столов по центру были сейчас сдвинуты вместе, и три миловидных официантки расставляли на них холодные закуски. Заметив меня, девушки в испуге прижались к стене, но после того как я показал пустые ладони и вытянул руки в мирном жесте, они тут же вернулись к работе. За массивной, явно видавшей многое длинной стойкой стоял молодой человек лет восемнадцати. Внешний вид парня не оставлял сомнений, что он сын или другой близкий родственник хозяина заведения. Юноша отчётливо видел, что произошло в дверях, и сейчас смотрел на меня, как кролик на удава.
— Твой старший слишком много говорит. — Пояснил я, придав своему голосу интонации злой усмешки.
— Но у нас сегодня всё занято, у нас… — Начал говорить младший бармен, но я тут же его прервал.
— И тот столик занят? — Моя рука указала на одинокий столик в самом тёмном углу, чтобы его просто увидеть, и то надо было внимательно приглядеться.
— Нет. — Тихо, словно мышонок, пискнул парень за стойкой, без труда разглядев в свете светильников блеск острого лезвия с искрящимся Разрядом под полой моего плаща. — Не занят.
— Верный ответ. — Кивнул я и, погасив магию, спрятал кинжал за пояс.
Держась в полутьме и следуя за малейшим изменением света от свечей, словно змеиная тень, скользнул вдоль стен и уселся за неприметным одиноким столиком, лицом к остальному залу. Официантки и младший бармен тут же сделали вид, что меня вообще нет. Даже старались не коситься лишний раз в мою сторону. Прошло не менее трёх минут, как хозяин всё же поднялся на ноги, отдышался и подошёл ко мне. Встал около стола и замер в почтительном и даже немного подобострастном молчании. Слова «твой старший слишком много говорит» он явно расслышал и больше не собирался повторять той ошибки. В моей руке мелькнул кинжал, рыбкой скользнул меж пальцами и нанёс небольшую зарубку на край стола.
