– А вы знаете, что за такое сильное слабительное можно и в лоб получить?
Дородная баба, явно трясущая деньги с недальновидных горожан не первый год, испуганно сглотнула и умоляющими глазами уставилась на Таю:
– А хотите наливки, сливовой, – у меня в погребе припрятано. Вкуснющая!..
Тая чуть прищурилась, раздумывая, а я, ни капли не стесняясь, подошла поближе и интимно сообщила:
– Мало.
– Две бутылки! – не растерялась тетка.
– Пять и зелий впрок.
– Четыре, – привычно стала торговаться тетка.
– Что?! – Глаза машинально вспыхнули черным светом.
– Ой! – испуганно присела женщина, с ужасом глядя мне прямо в лицо и суеверно крестясь. Потом присмотрелась повнимательней и, узнав, истошно заголосила: – Да мы ж вас сожгли пять лет назад! Как сейчас помню – и костер, и столб, и пламя, и волосы черные по ветру! Лю-ю-юди!!! Спасите, Хранящие, это что ж деется-то?!!
– Ну спасайте, – мрачно фыркнула я ведьмам, отшатнувшись от голосящей тетки и спеша раствориться в нахлынувшей толпе. – «Тебя здесь уже давным-давно забыли!». Ага, трижды!
– Кто ж знал, – неуверенно оправдывалась Лия. – Какие олухи станут помнить ведьму, сожженную пять лет назад?
– Это смотря как сжечь, – качнула я головой.
Тая резко остановилась, развернулась ко мне лицом и, сжав до боли плечи, потребовала:
– Иньярра, признавайся сейчас же. Хватит тут в прятки играть!
Посмотрев в потемневшие почти до черноты карие глаза, я поняла, что от ответа мне уйти и вправду не удастся.
– Ладно, давайте только хоть в трактир вернемся, пока меня здесь еще кто-нибудь столь же удачно не узнал.
Отсрочку «момента истины» ведьмам Хранящие приняли не с восторгом, но даже к ведьмам иногда – очень редко! – залетает в гости глас разума.
– Ладно, но в трактире тебе уже точно не отвертеться! – решила Лия, направляясь к ближайшему выходу с площади.
– Угу, – со вздохом согласилась я, тщетно гася тянущее предчувствие в груди. Нехорошее предчувствие. В волосах недобро шелестел налетевший ветерок, пальцы странно напряглись, будто в ожидании магической схватки.
– Ильянта? – жалобно проскулила я. – А ты ничего не чувствуешь?
– Ничего хорошего! – коротко бросила Лия, пробираясь сквозь толпу.
Мы с Таей обменялись встревоженными взглядами, но докапываться или строить вслух предположения не стали.
– Как ты думаешь, это из-за торговки? – шепотом спросила я.
– Не знаю, – озабоченно оглянулась Тая. – Но очень хочу как можно скорее оказаться подальше отсюда!
Мы непроизвольно ускорили шаг, спеша выйти из базарных рядов. И, подойдя к резным воротам, поняли, что все равно опоздали…
– Ведьмы! – завопил перегородивший проход народ, потрясая крестами и факелами.
– Зараза! – прошипела Лия, отшатываясь назад.
Я, с одного взгляда оценив, что боем прорваться не удастся, встала, независимо уперев руки в бока и гордо тряхнув длинными распущенными волосами:
– Приятно познакомиться.
– Изыди, паскудное исчадие тьмы, средоточие грехов, бесовское отродье… – завел пронзительным, срывающимся на постыдный визг речитативом поп в длинной рясе.
Печально знакомый поп…
– Пиражки гарячие, гарячие пиражки! – надрывались торговки, шныряя по рядам с тяжелыми горячими сумками.
Сегодня торговец рыбой поехал не по тому ряду, да столкнулся с каким-то там пьяным, рассыпал по земле всю рыбу, ее тут же частично расхватали, частично втоптали в грязь, а теперь, вот уже с самого утра, над всей площадью стоял жуткий «аромат» порченой рыбы.
– Так сколько оно стоит? – допытывалась я у продавца, тыча пальцем в висящее подальше от грязных рук покупателей и простых зевак платье из лилленского шелка. Дышать приходилось в рукав, иначе уже через пару секунд из глаз начинали течь слезы, а обоняние отшибало напрочь.
– Не твое дело, девка! – грубо оттолкнул меня продавец. – Тебе такое и во сне не по карману!
– Да ну? – нехорошо прищурилась я, щелкая пальцами с проскочившей между ними искоркой.
– Пошла прочь, ведьма, нечего мне тут товары портить! – истошно завопил торгаш, и я, не желая привлекать к своей особе излишнего внимания, предпочла ретироваться, напоследок припорошив все товары толстым слоем магической, видимой только продавцу пыли.
– Иииииии!!!! – донесся отчаянный взвизг купца, схватившегося одной рукой за голову, другой – за тряпку.
Побродив немного по рядам и приценившись к копченым курам, я соблазнилась цыпленком на дорогу. Продавщица, невинно хлопая глазами, положила на одну чашу весов самую маленькую тушку, а на другую – безнадежно подпиленные гири. Я, не менее мило улыбаясь, припомнила Храмовые уроки защитных искусств, где большинство приемов заключались либо в уменьшении веса (меча, себя, противника – что уж удобней), либо в увеличении скорости (тоже чьей угодно – можно заставить противника не успеть затормозить перед выставленным мечом, а можно самой вовремя ускользнуть от удара). Цыпленок, несмотря на все старания ошарашенной таким поворотом дела продавщицы, оказался полуфунтовым и толстеть не собирался ни под каким видом. Елейно распрощавшись с возмущенной торговкой, я взяла несбывшегося Петю, завернутого в фольгу, и только было собралась уходить, как почувствовала знакомую пульсирующую боль в висках и не смогла не обернуться на ее источник.
Над площадью стоял дым. Белесое странное марево, жутко колышущееся при полном отсутствии ветра. Так видели происходящее обычные люди. Я же своим ведьминским взглядом сразу вычленила еще одну составляющую – рассеянную силу.
Огромное количество силы, повисшей в воздухе. Чистой, неиспользованной силы, вот-вот преобразующейся в ударную волну, если ее немедленно не использовать… «Ну давай, чего ты медлишь?!» – мысленно возопила я в адрес невидимого мага, сумевшего призвать для каких-то своих целей такое количество энергии.
Секунды медленно текли сквозь сжатые до боли кулаки, ногти почти до крови впивались в ладонь. Семь секунд… Рано. Рано, погоди еще чуть-чуть, вот когда будет на пике…
Пять… Еще, еще немного, совсем капельку…
Три… Давай! Ну! Ну же!!! Где ты есть, йыр возьми?!!!
Две… Паника быстро нарастает внутри. Ты же не успеешь…
Одна…
И тут я поняла. Он и не собирался использовать призванную силу. Он хотел, чтобы она перешла в ударную волну, снеся на кворр всю площадь и половину города.
– Разойдитесь! Бегите!!! – Когда напряженную тишину разрывает такой крик, половина голов обернется в вашу сторону. Вторая половина попытается, но ей ничего не будет видно. А уж если вы еще при этом отчаянным толчком выплеснете всю ауру, нечеловеческим усилием обуздывая снежную лавину силы и заставляя ее вместо одного разрушительного удара обрушиться на землю проливным дождем…
