Городская стража была стянута на площадь и стояла плотным оцеплением, не позволяя народу пробиться на малый пятачок, куда должны были выкатить телегу с клеткой. Сначала хотели привязать зелёную гадину у позорного столба, но передумали: уж больно сильна, сволочь. В клетке тоже хорошо, и вот взволнованная толпа, наконец, узрела процессию: в раскрытые ворота выезжала телега, запряжённая двумя клячами.
Толпа взревела и ринулась вперёд, поближе, чтобы рассмотреть чудовище. Стражники в стальных панцирях едва сдерживали толпу, ругаясь и обещая пустить в ход копья. Да куда там, кто их слушал! Ну, кое-как угомонились и стали смотреть. Конечно, было не так интересно, как могло быть. Всё же такие дела надо устраивать получше: нужна программа, нужен конферансье. В конце концов, не каждый день тролльчиху привозят. Но эта как пошла бесноваться и орать, так сразу всем понравилось. Эх, и крутая принцесса попалась! Ну, и лаяла же! Но это только поначалу, а потом ей показали! Вот это нанесли с собой тогда сильвандирцы! Эх, три дня потом площадь убирали!
Сначала-то она орала, как чумная, потом пошла выть, потом заревела в голос, а потом всю её клетку так забили гнилыми яблоками, протухшими бычьими кишками, прокисшей брюквой, испорченными яйцами, что тролльчихи стало не видать! Стражники сначала сдерживали толпу, а потом как прорвало! Побежали кто куда! Ох, и навеселились тогда сильвандирцы — куда там конферансье! Правда, говорят, кое-кому пальцы-то пооткусало, ну так не надо руками в клетку лазать — есть палки на то! Запомнят этот праздник сильвандирцы, надолго запомнят!
— Великий дуб, за что они её так? — шептал король Алай, глядя из окна на веселье толпы.
Никак не думал он, что месть получится такой жестокой. Никак не думал он, что народ так сильно переживал за его поруганную честь. Но, право, то, что там сейчас происходит, в сто раз хуже предательства принцессы.
Видел он её вчера, когда завезли её клетку на конюший двор. Вышел посмотреть и не узнал в этом страшном обрюзгшем существе прекрасную принцессу. Как быстро происходит превращение!
Вчера она буянила, требовала отпустить её домой — ей-де обещал тот дивоярец. Ей сказали: завтра после церемонии отпустят. Если бы король Алай знал, во что превратится церемония! И друга не было — Лён срочно укатил утром в Дивояр. Теперь король остро сожалел, что так твёрдо потребовал от Лёна найти беглую принцессу и вернуть её назад. Он не представлял, чего это стоило товарищу — думал, легко! Он только и заботился о своем попранном достоинстве, пылал жаждой мести. Принёс несчастную тролльчиху в жертву своим монархическим амбициям!
— Не надо, Ваше Величество, не укоряйте так себя, — проговорил за его плечом герцог Грай Лейхолавен — только он один остался с королём, все остальные кинулись в жестокую забаву.
— Всё ужасно получилось, — покачал головой Алай.
— В этом нет Вашей вины, мой король. Это толпа, у неё дикие инстинкты.
— Это мой народ, дядя, — проговорил Алай Сильванджи, отходя от окна и поправляя тяжёлую портьеру, чтобы хоть как-то отгородиться от беснующейся толпы.
* * *
— Что ж ты так долго, Лён? — встретила его в Дивояре Брунгильда.
На миг ему показалось, что это та, другая, ранняя валькирия. И подумал он: как же она его не помнит. Но ведь никто не помнил: ни Вольт Громур, ни Магирус Гонда. Так много лет прошло, кто поверит, что он и тот загадочный Румистэль — одно и то же лицо.
— Так получилось, — уклончиво ответил он, вспоминая свою безудержную ярость оттого, что так был опозорен подлыми гриндрилами — упал, поскользнувшись на жёваных лягушках! Измазался весь, как свинья, и в таком виде явился в Ворнсейнор. Вот смеху-то! Наверно, его и сейчас там обсуждают.
Ему не терпелось поскорее добраться до своего дома: отыскать тайную комнату и решить вопрос — куда спрятать два кристалла. Хотелось скорее добраться до Сумерек и повидать Гранитэль, расспросить её о многом. Прямо зудело скорее достать Лембистора и задать ему пару щекотливых вопросов и посмотреть на его физиономию. Забрать снова свои волшебные вещи! Ну куча, куча дел, а его допрашивают насчёт тролльчихи!
Он даже не заскакивал в свой дом — как переоделся в Ворнсейноре, так и бросился в Запретный сектор. Эх, хотелось ему бежать не в Совет, а в библиотеку и искать там сведения о книге, написанной на современном русском языке — откуда она?
И вот он перед членами Совета — даже не в полном составе! И всё им надо знать!
Ну как? Ну поймал он эту тролльчху, ну доставил — что ещё? А как поймал? Ну, дубовый лист, ну бросил ей в физиономию горсть крысиного порошка, она и вырубилась! А дальше как? Вот всё им расскажи! Ну да, не слишком приятно было. А тролль? Что — тролль? Не слишком сопротивлялся? А кто его спросил? Не надо было переть принцессу! И всё же, Лён? — интересовалась Брунгильда. Да убил я того гриндрилла! Отчего бы не убить этого зелёного мерзавца, если грау он тоже уничтожил — верно? Правда, про грау он только подумал. Но вот Совету это отчего-то не очень понравилось. Переглянулись они, и Вольт Громур так жалостливо спрашивает: чем же ты его убил? Своим мечом убил, вынужден был врать дальше Лён. Дубовый лист, до чего же он заврался, уже не помнит — в чем и что. Ты убил его Карателем? Ну да, а что? Зачем же так жестоко, Лён? Гриндрилы безобидные существа. Ага, конечно, подумал он, вы бы попробовали драться с самкой! Но всё, слово вылетело — не воротишь. Так и остались члены Совета в убеждении, что он убил гриндрила. Но его это уже не занимало. Он обещал вернуть принцессу её семье, он её вернёт. Её только покажут народу и отпустят. А сейчас мысли Лёна были заняты другим. Ему полагался краткий отпуск за героическое возвращение принцессы, и он рвался в дорогу.
Вечером того же дня в Сильвандир прибыли посыльные от Дивояра — студенты во главе с монстрозоологом Вэйвэ Валандером. По приказу Совета они забрали изнемогшую в истерике тролльчиху, чтобы доставить её в Дивояр. Теперь её местом жительства будет экзопарк, потому что мужа у неё больше нет и некому более о ней заботиться. Ей будет обеспечен уход, хорошая кормёжка и просторный вольер с искусственной пещерой.
Тих и странен сумеречный край, как будто приглядывается и прислушивается к входящему в него. Нет солнца над головой, и туманный вечер здесь незаметно переходит в беззвездную ночь, тёплую и таинственно-прекрасную. Здесь живут призраки, вернее — души. Это их мир, и тут они реальны. У них есть память, но они не любят возвращаться мыслями в прошлое, и не мечтают о будущем. Для них каждый день как единственный, и нет времени в этом неизменном краю. Поэтому тут не меняется погода, и не приходят смены сезонов.
