Я вспомнил лица ребят в тот момент, когда их уводили – их страх, растерянность и непонимание происходящего. У меня и так неплохая память на лица, а уж тогда в состоянии стресса я словно сфотографировал их и навсегда сохранил в своей голове. И я должен был использовать представившийся шанс, чтобы им помочь.
В конце концов, кроме невероятного нервного напряжения, ничего плохого со мной пока не происходило. Предыдущее моё приключение было намного хуже. Конечно, неизвестно что меня ждало, попадись я в руки московского КФБ, но вместо того, чтобы об этом думать, стоило просто делать всё возможное, чтобы не попасться. И в первую очередь надо было собраться и как можно быстрее покинуть гостиницу.
Я схватил стационарный телефон, стоявший на столике возле дивана, и набрал номер ресепшена.
– Дежурный администратор слушает! – раздалось из трубки.
– Порфирий, это из восемьсот шестнадцатого беспокоят, – сказал я. – Будьте добры, вызовите нам такси. Срочно! Мы уже спускаемся. Оно должно нас ждать, когда мы будем внизу!
– Вы съезжаете? Что‑то не так? – заволновался администратор. – Что‑то случилось?
Я понял, что переборщил с таким сильным упором на срочность и стал выкручиваться как мог:
– Случилось! Мы хотим устриц! И непременно в рыбном ресторане в Москва‑Сити. Срочно нужно такси туда! Поторопитесь! Мы хотим побыстрее вернуться и успеть выспаться.
– Считайте, что такси уже стоит у входа! – отрапортовал повеселевший Порфирий и бросил трубку.
А я подошёл к дивану, приподнял Егора и усадил его. Тащить якобы в ресторан на себе спящего было бы подозрительно если не для администратора отеля, то для таксиса точно, поэтому я похлопал пленника по щекам, чтобы привести в чувство. После десятка пощёчин Егор начал приходить в себя и что‑то бормотать. Видимо, алкоголь немного его отпустил, так как я сразу же почувствовал исходящую от него агрессию.
– Надеюсь, ты не помрёшь, – негромко сказал я и бросился за водкой.
Я действительно очень боялся отравить Егора. Но того, что он придёт в себя и начнёт использовать магию, я боялся больше. А он мог, так как явно был одарённым – другого просто не взяли бы на его место, ведь, как минимум он должен был отличать людей от орков и эльфов и вычислять одарённых с инициированным даром.
Поэтому, несмотря на сопротивления пленника, я принялся заливать в него водку. Но почти сразу же, всего лишь после нескольких глотков, я потерпел фиаско – Егора вырвало. Причём довольно сильно и прямо на красивый светло‑бежевый ковёр, украшавший комнату. Но я дал достаточно денег Порфирию, чтобы не расстраиваться из‑за такой мелочи – администратор вполне мог позволить выделить небольшую сумму на чистку ковра. Для меня главным было – что пленник не испачкал свою одежду.
Я побежал за водой и стал заливать её в рот Егору. Тот сначала пытался вертеть головой, но когда понял, что это вода, стал пить. Выпил почти всю бутылку. После этого я дал пленнику немного прийти в себя и всё же залил в него около трёхсот граммов водки. Пока всё это делал, раз десять пожалел, что оставил снотворное у Глеба дома. С моим талантом впутываться в различные приключения, снотворное и серебро стоило носить с собой постоянно.
Я закрутил крышку, положил бутылку с остатками водки в сумку Егора и перекинул её через плечо. Подождав, пока исходящая от Егора агрессия сойдёт почти на ноль, я обхватил его, поднял с дивана и потащил к выходу, заставляя хоть как‑то перебирать ногами. Таким образом мы доковыляли до лифта, спустились на первый этаж и поплелись на выход.
Заметив, что мы уже внизу, Порфирий оставил стойку, подбежал к нам и отчитался:
– Такси будет ровно через минуту! «Москвич», серый, номер: девяносто семь – тридцать шесть.
– Благодарю! – сказал я и протянул администратору пятьсот рублей, которые он лихо выхватил и спрятал в карман.
При этом администратор, не мог скрыть своего удивления от вида Егора – очень уж тот не походил на парня, захотевшего срочно поесть устриц. По лицу Порфирия было видно, что он хочет что‑то спросить, но он не решался. И лишь когда мы доплелись до выхода, администратор всё же выкрикнул нам в спину:
– Девочек не желаете к возвращению?
– Почему бы и нет, – ответил я, продолжая играть роль кутящих избалованных богачей
– Сколько?
– Двух хватит.
– Заранее пригласить, чтобы сразу здесь ждали?
– Нет. Приедем, обсудим.
– Будут особые пожелания? Понимаю, – сказал Порфирий, не скрывая радости от предвкушения ещё одного заработка.
Такси подъехало к входу гостиницы в тот момент, когда мы вышли из дверей. Я дотащил Егора к машине, таксист выскочил из салона, посмотрел на моего пленника и спросил:
– Что с ним?
– Он пьян, – признался я. – Но нам очень нужно ехать. Я заплачу тройной тариф за поездку.
Таксист ничего не ответил, он лишь открыл заднюю дверь и вернулся за руль. Я запихнул Егора в салон, захлопнул за ним дверь, а сам сел с другой стороны.
– Поездка до Москва‑Сити по тарифу составляет две тысячи четыреста рублей, – сообщил таксист, заводя двигатель.
Мне показалось, что он увеличил сумму раза в два, но спорить я не стал, просто отсчитал семь с половиной тысяч и протянул водителю. Он молча взял деньги и тронулся в путь. Когда мы проехали два квартала и свернули, а потом проехали ещё три, я выдохнул – мы успели покинуть отель до приезда вероятной группы захвата.
Я нисколько не сомневался в том, что с минуты на минуту московские кфб‑шники, а прослушивать телефон Милютина могли только они, прибудут в отель, поговорят с Порфирием, узнают про вызов машины, свяжутся со службой такси и выяснят, куда я отправился. Поэтому ехать по указанному адресу не стоило ни в коем случае – меня там явно должны были поджидать. Надо было ещё немного отъехать от «Ярославской» и оставить это такси. Тем более группа захвата могла решить не караулить меня по конечному адресу, а попытаться перехватить по дороге.
Я размышлял о своих перспективах и прикидывал варианты выхода из сложившейся ситуации минут пять. За это время такси выехало на широкую и, несмотря на поздний час, забитую машинами улицу, вдоль которой располагалось множество увеселительных заведений с кричащими вывесками: рестораны, клубы, концертные залы. Но главное, что меня обрадовало – это толпы москвичей и гостей города, жаждущих веселья и развлечений. Лучшего места, чтобы выйти из машины и замести следы, трудно было придумать. Я тут же попросил водителя остановиться.
Покинув такси, я огляделся и ещё раз подумал, что выбрал идеальное место – вокруг было так много заведений, что, отойдя буквально на пару кварталов в любую сторону, можно было полностью затеряться. Конечно, при условии, что мой фоторобот ещё не попал во все полицейские базы. Камер в Москве, к моему сожалению, было ещё больше, чем в Петербурге. По крайней мере, мне так казалось.
Когда я вытащил Егора из машины, он смог немного идти. Он даже пытался задавать мне какие‑то вопросы, но был настолько пьян, что не мог произнести внятно ни одного слова. И ещё, к моей радости, я не ощущал вообще никаких его эмоций. Но вот если эмоций у него не было, то желания были. Заплетающимся языком пленник сказал:
– Надо… Это… По… Поссс…
– В туалет? – спросил я.
– Поссс… – ответил Егор и кивнул, да так сильно, что чуть не упал.
– Идём, – сказал я. – Поищем место.
Я протащил пленника два квартала по оживлённой улице мимо различных ресторанов и ночных клубов, после чего мы свернули в небольшой проулок, прошли ещё квартал и оказались в небольшом тупичке между двумя крупными зданиями, похожими на бизнес‑центры или государственные учреждения. Окна в этих зданиях не светились и на тупичок они выходили боковыми сторонами.
Сам тупичок был в длину метров пять – семь, в нём стояли пять больших мусорных контейнеров и небольшой тусклый фонарь. Камер я нигде не заметил. Подведя Егора к мусорным бакам, я поставил его напротив одного из них и сказал:
– Это туалет.
