Анджей Сапковский - Владычица озера

Подгоняемая его ревом, она повернулась и побежала.

Она пробежала по длинному широкому коридору, сопровождаемая мертвыми взглядами алебастровых канефор,[58] поддерживающих арки. Свернула раз, другой. Намеревалась скрыться и обмануть Бонарта, а кроме того, спешила на звуки боя. Туда, где шла драка, где были ее друзья.

Влетела в большое круглое помещение, посреди которого на мраморном постаменте возвышалась статуя женщины с прикрытым лицом, скорее всего — богини. Отсюда выходили два коридора, оба довольно узкие. Она выбрала наугад. И конечно, выбрала плохо.

— Эй, девка! — рявкнул бандюга. — Попалась!

Их было слишком много, чтобы ввязываться в бой даже в узком коридоре. А Бонарт, вероятно, уже близко. Цири развернулась и бросилась бежать. Влетела в зал с мраморной богиней. И остолбенела.

Перед ней стоял рыцарь с огромным мечом, в черном плаще и шлеме, украшенном крыльями хищной птицы.

Город горел. Она слышала рев огня, видела извивающиеся языки пламени, чувствовала опаляющий жар пожара. В ушах стояло ржание лошадей, вопли убиваемых… Крылья черной птицы неожиданно захлопали, прикрыли собою все… На помощь!

«Цинтра, — подумала она, приходя в себя. — Остров Танедд! Он настиг меня даже здесь. Это демон. Меня окружают демоны, кошмары моих снов. Позади — Бонарт, впереди — он».

Слышались крики, топот подбегающих прислужников.

Рыцарь в шлеме с перьями неожиданно шагнул к ней. Цири переборола страх. Выхватила из ножен Ласточку.

— Ты не коснешься меня!

Рыцарь сделал еще шаг, и Цири с изумлением увидела, что за его спиной, прикрытая плащом, прячется светловолосая девушка, вооруженная кривой саблей.

Девушка рысью промчалась рядом с Цири, ударом сабли распластала одного из прислужников. А черный рыцарь — о диво! — вместо того чтобы напасть на Цири, могучим ударом разрубил второго наемника. Остальные отступили в коридор.

Светловолосая девушка кинулась к дверям, но не успела их запереть. И хотя она грозно крутила саблей, прислужники вытолкнули ее из-под портала. Цири увидела, как один ткнул ее сулицей, увидела, что девушка падает на колени, и прыгнула, от уха взмахнув Ласточкой, с другой стороны, ужасающе размахивая длинным мечом, подбежал Черный Рыцарь. Светловолосая, все еще стоя на коленях, вытащила из-за пояса топорик и метнула, попав одному из наемников в лицо. Потом подскочила к дверям, захлопнула их, а рыцарь опустил засовы.

— Фу, — выдохнула девушка. — Дуб и железо! Не сразу они пробьются.

— Они не станут терять времени, поищут другой путь, — деловито бросил Черный Рыцарь и тут же нахмурился, видя, как штанина девушки набухает кровью. Девушка махнула рукой — мол, ерунда.

— Бежим отсюда! — Рыцарь снял шлем, взглянул на Цири. — Я Кагыр Маур Дыффин, сын Кеаллаха. Пришел вместе с Геральтом. Тебе на спасение, Цири. Я знаю, что это кажется тебе невероятным.

— Я видела и более невероятное, — буркнула Цири. — Дальний же ты проделал путь… Кагыр… Где Геральт?

Он глядел на нее. Она помнила его глаза по Танедду. Темно-голубые и мягкие как атлас. Красивые.

— Спасает чародейку, — ответил он. — Ту.

— Йеннифэр. Идем.

— Да! — сказала светловолосая, перехватывая ногу на бедре. — Надобно прикончить еще несколько задниц! За тетечку!

— Идем, — повторил рыцарь. Но было уже поздно.

— Бегите, — шепнула Цири, видя, кто приближается по коридору. — Это воплощение дьявола. Но ему нужна только я. Вас он преследовать не станет… Бегите… Помогите Геральту…

Кагыр покачал головой.

— Цири, — мягко проговорил он, — ты поражаешь меня. Я ехал сюда с края света, чтобы отыскать тебя, спасти и защитить. И ты хочешь, чтобы теперь я бежал?

— Ты не знаешь, с кем имеешь дело.

Кагыр подтянул перчатки, скинул плащ, обернул его вокруг левого предплечья. Взмахнул мечом, завертел так, что зашипел воздух.

— Сейчас узнаю.

Бонарт, заметив троицу, остановился. Но только на секунду.

— Так! — сказал он. — Помощь прибыла! Твои дружки, ведьмачка? Славно. Двумя меньше, двумя больше, какая разница? Цири неожиданно осенило.

— Прощайся с жизнью, Бонарт! — взвизгнула она. — Это твой конец! Нашла коса на камень!

Она немного перебрала, он уловил фальшь в голосе. Остановился, глянул подозрительно.

— Ведьмак? Серьезно?

Кагыр закрутил мечом, встал в позицию. Бонарт не дрогнул.

— Оказывается, чаровница предпочитает более молодых, чем я думал, — зарычал он. — Глянь сюда, молокосос.

Он распахнул рубашку. Блеснули серебряные медальоны. Кот, гриф и волк.

— Если ты и вправду ведьмак, — скрежетнул он зубами, — то знай, твой личный знахарский амулет сейчас украсит мою коллекцию. Если же не ведьмак, то будешь трупом прежде, чем успеешь моргнуть. Поэтому умнее было бы сойти с моей дороги и бежать куда глаза глядят. Мне нужна эта девка, на тебя у меня аппетита нет.

— Силен ты в речах, — спокойно проговорил Кагыр, вертя клинком. — Проверим, не только ли. Ангулема, Цири. Убегайте!

— Кагыр…

— Бегите, — поправился он, — на помощь Геральту. Они побежали. Цири поддерживала хромающую Ангулему.

— Ты сам того хотел. — Бонарт прищурил белесые глаза, сделал шаг, вращая меч.

— Я сам того хотел! — глухо повторил Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах. — Нет. Того хочет Предназначение!

Они бросились навстречу друг другу, сошлись быстро, окружили себя дикими розблесками клинков. Коридор наполнился звоном металла, от которого, казалось, дрожит и колеблется мраморная скульптура женщины.

— Недурно, — кашлянул Бонарт, когда они разошлись. — Недурно, парень. Но никакой ты не ведьмак, маленькое змейство обманула меня. Конец тебе. Готовься умереть.

— Силен ты в речах.

Кагыр глубоко вздохнул. Стычка убедила его, что победить рыбоглазого у него шансов мало. Этот тип был слишком быстр, слишком силен для него. Надеяться можно было лишь на то, что противник спешил догнать Цири. И явно нервничал.

Бонарт напал снова. Кагыр парировал удар, сгорбился, прыгнул, ухватил противника за пояс, толкнул на стену, ударил коленом между ног. Бонарт схватил его за лицо, сильно саданул в висок оголовком меча, раз, другой, третий. Третий удар отшвырнул Кагыра. Он увидел розблеск клинка. Машинально парировал.

Слишком медленно.

Существовала строго соблюдаемая традиция рода Дыффинов: около покоящегося в замковом арсенале тела усопшего родственника все мужчины рода проводили сутки. Женщины же, собравшись в дальнем крыле замка, чтобы не мешать мужчинам в их молчаливом предпохоронном бдении, не рассеивать их мысли и не нарушать сосредоточения, в это время рыдали и падали в обмороки. Когда их приводили в себя, они вновь начинали всхлипывать и истерически рыдать. И da capo.[59]