Икан Гультрэ - Тайны родства

"Я здесь, родная".

"Иду", — откликнулась я и, спустившись вниз, угодила в родные объятия.

— Никуда тебя больше не отпущу, — прошептал любимый.

— Не отпускай, — прошептала я в ответ, понимая, что это правильно и иначе уже быть не может.

Потому что я пришла домой. Я пришла издалека, стоптала семь пар железных сапог и… что там еще?.. Я была дома здесь и сейчас. Не в столичном особняке и не в далеком северном имении, а в любой точке пространства, главное — в кольце этих рук.

— Что, неужели и замуж выйдешь? — мягко усмехнулся Лэйриш.

— Летом, да? — спросила, хитро прищурившись.

— Почему не сейчас?

— Боевая практика, — начала перечислять я, — потом диплом.

— Боевая практика, студентка Май, будет вам зачтена по итогам сегодняшних действий в тылу врага, — влез в разговор неслышно подошедший магистр Стайрог.

— Вот видишь, — глянул на меня любимый мужчина, — а диплому замужество никак не помешает.

— Ладно, — покладисто согласилась я, — тогда весной.

— Почему?

— Потому что красиво… Все цветет, зелень кругом. Счастье…

— Ладно, — вздохнул, улыбнувшись, Лэйриш, — пусть будет весна. Я тоже люблю… когда красиво.

…А графа все-таки взяли спустя десять часов у одного из тайных ходов, где-то в окрестных лесах, благодаря не столько магии, сколько волчьему нюху Леха.

Остальные ниточки заговора были умело размотаны следователями тайной канцелярии. Вернее, не одного заговора, а сразу двух — так уж совпало. За покушениями на императора стояла его тетушка. Будучи супругой одного из ненаследных принцев Дерании, она не теряла надежды пристроить на престол родной страны своего старшего сына. А попытки воздействия на его величество с помощью магии слова были целиком и полностью на совести графа. Свидетели и участники событий давали показания, мер Сельмир довольно потирал ручки, а император Ниревии взирал на суету со свойственной ему невозмутимостью, твердой рукой подписывая приказы о казнях и награждениях…

У меня же было ощущение, словно я внезапно остановилась после долгого бега. Все эти годы я от кого-то убегала, с кем-то сражалась, защищала себя или близких, влезала в какие-то дела, с которыми не хотела иметь ничего общего… И вдруг все закончилось. Давняя история с покушениями на императора прояснилась без моего участия. Путешествие в далекую крепость Дейх, благодаря которому я узнала больше, чем мне хотелось бы знать, и обрела младшего братишку, завершилось только теперь. Мариен в относительной безопасности, у него есть я, Крел и Наталья, а у Натальи — я и дед. У меня — все они и… Лэйриш. И я, растерянная, стояла на краю внезапно оборвавшейся дороги и пыталась понять, что же будет дальше. Это конец? Или очередное распутье, шанс начать что-то новое?..

Я повертелась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, и в очередной раз пришла к выводу: "Хороша!" И сама по себе — с разрумянившимися щеками, горящими радостным ожиданием глазами, с замысловатой прической, над которой все утро колдовала Альна, — и нарядом. Платье прислала из Лиотании Ринтейра. Не представляю, как она узнала о предстоящей свадьбе, но ровно пятнадцать дней назад в мой дом явился посыльный с пакетом, из которого я извлекла это кружевное чудо. К тому времени мы с моей портнихой уже месяц сочиняли свадебный наряд, но Эльха, едва увидев это произведение искусства, заявила, что придумывать еще что-то — бессмысленно и даже кощунственно, и ее гордость нисколько не пострадает, если я надену эльфийское платье.

Оно, надо сказать, вовсе не было типично эльфийским — никаких летящих и струящихся драпировок. Уж не знаю, как Ринтейра догадалась, возможно, это какая-то ее особенная магия, но ей удалось учесть все мои мечты и пожелания, и платье сидело на мне идеально, выгодно подавая достоинства моей фигуры.

Дверь приотворилась и в комнату проскользнула Наталья. И застыла у порога с открытым ртом.

— Ты что? — удивилась я.

— Ла-а-арка! Ты такая краси-и-ивая! — сестрица с воплем бросилась ко мне и повисла у меня на шее.

— Платье же помнете! — раздался слаженный хор горничных.

Это они зря. Оно не рвется и не мнется так запросто: проверено опытным путем. И Ула с Альной об этом знают, но все равно волнуются. По привычке.

И вообще весь дом в суете и беготне, хотя для этого нет никаких оснований — мы никуда не опаздываем, у нас все готово. Но всё равно мои домочадцы носятся как подорванные. Олева, уж на что спокойная женщина, и то поддалась всеобщему настроению, хоть мы и не планировали пир на весь мир: это в храме будет много гостей, а праздничный обед готовится только для родных. Придут брат Лэйрина с семьей да Гилеари. Остальные — свои, домашние.

Я и Дариена к таким пока причисляю, хотя он съехал из особняка, едва узнал о моем предстоящем замужестве, как я его ни уговаривала остаться. Мой старший-младший братец за год повзрослел, стал самостоятельным и вполне обеспеченным мужчиной, востребованным художником, на которого заказы сыпались с такой скоростью, что он вынужден был иногда отклонять предложения, показавшиеся ему чуть менее выгодными, чем хотелось бы. Словом, он вполне созрел до того, чтобы поселиться отдельно.

Впрочем, свято место пусто не бывает, и комнату брата занял Тельмиш, которого я забрала из лечебницы после операции. Сейчас он уже понемногу ходит — очень медленно и неуверенно, словно каждый шаг для него — первый. Собственно, так оно и есть — парень привыкает к новому телу — без горба, с ровными плечами. А ведь ему еще расти предстоит!

В храм с нами Тельмиш не пойдет — это ему пока не под силу. Будет дома ждать…

Дед явился за полчаса до выхода из дома, когда я уже начала посматривать на часы. Конечно, Гилеари не свойственно опаздывать, но я, похоже, и сама поддалась охватившей дом суете, потому и нервничала.

— Ну что, девочка моя, — широко улыбнулся дед, — все-таки твой Лэйриш?

— Кто же еще? — пожала плечами я.

— Ну-у-у, если бы ты так не спешила…

— Де-э-эд! — это уже не первый подобный разговор — шутливый, конечно, но всему должна быть мера.

— Да ладно! — рассмеялся Гилеари. — Мне, признаюсь, твой выбор по душе.

— Давно бы так! — укорила я деда.

В назначенный час Гилеари галантно взял меня за руку, чтобы вывести на улицу — навстречу ожидающему жениху. Сердце неожиданно сжалось в тревоге, всколыхнулись все прежние страхи, и моя ладонь вздрогнула в руке деда.

— Все будет хорошо, малыш, — шепнул Гилеари, — успокаивающе пожимая мне руку.