— Давай сейчас налево, поедем вдоль Витебского до Благодатной, а там уже аккурат по нему до центра.
— Ладно. — Без лишних слов согласился Шекспир. Несмотря на присущую ему безбашенность, за рулём он вёл себя крайне осторожно и ехал не быстрее семидесяти километров в час. Это раздражало Вихря, но ругалась на это больше Зверь. Шекс же игнорировал все негативные слова, направленные на его стиль вождения.
Свернув, где указала девушка, они проехали по улице Турку и свернули на Белградскую, которая шла параллельно железной дороге и Витебскому проспекту.
Там сейчас налево, под мосты, и направо, а дальше прямо.
Шекс молча сделал всё, как сказала Зверь — она знала город лучше любого навигатора, её мнение в вопросах топографии всегда первое, оно же неоспоримое. Доехав до поворота, Шекспир повернул руль, и когда машина нырнула под первый путепровод, он нажал на тормоз, полностью остановившись. В салоне повисла тишина.
За вторым мостом дорогу перегораживали три танка, там же находились несколько десятков солдат и отряд берсерков. Кто-то из солдат, увидев выехавшую машину, побежал ей навстречу, размахивая руками, словно отгонял назойливого комара. Приблизившись, он закричал:
— Проваливайте, тут сейчас бойня будет!
— Слышь, майор, не бузи — мы в теме. — Высунулся Вихрь. — Мы из СБ, ага. Как проехать в центр, минуя кордоны?
На лице солдата отразилось сомнение, глядя на сидевших в салоне, но уверенность Вихря не давала иных вариантов.
— Разворачивайтесь и гоните по Бухарестскому до упора. Там нету.
— Ага, спасибо.
Шекспир начал разворачиваться, когда к ним подбежал другой солдат и, перегородив путь, выкрикнул:
— Среди вас нет «Ангела-хранителя»?
— Есть, а что?
— Приказано эвакуировать в Большой дом.
— Мы доставим сами.
— Уверены, что поддержки не надо?
— Вам пригодится она больше. Удачи, солдат.
Шекспир надавил на газ, машина поехала. Зверь вновь косо поглядела на незадачливого шофёра.
— Ну, хватит на меня смотреть, не нравится, как едем — садись сама.
Зверь промолчала.
— Почему нужен только Хранитель? А мы что? Всё? Не нужны?
— Там разберёмся. — Прошипел Шекспир, поворачивая на проспект.
— Шекс, ну смотри — проспект прямой, длинный — поддай газу, а?
— Ладно, Вихрь. Я-то пристёгнут, если что. — Ответил он, но его почти никто не услышал, так как говорил он скорее сам с собой, полушёпотом.
Над ними пролетели несколько военных вертолётов. Шекс гнал под сотню, дальше он газовать отказывался. Он оправдывал медлительность тем, что у него опыта «пять раз папа дал порулить в детстве ещё». Когда он это сказал, а это было где-то между семьюдесятью и восьмьюдесятью километрами в час, Зверь словно невзначай поправила ремень безопасности и перестала грозно зыркать на него.
Сеной с Семангелофом, сидевшие позади у дверей — посередине сидел Вихрь, сохраняли молчание. Сеной смотрел в окно и следил за перемещением вертолётов, за новыми очагами дыма, что возникали в той стороне на горизонте. Семангелоф же смотрел в спинку переднего сидения. В руках он сжимал Меч Света, который, как оказалось, был доставлен ему. А они не поняли, повелись.
Старший Хранитель корил себя за этот просчёт. Хотели как лучше, а получилось хуже некуда. Хорошо, если демонов удастся удержать на почтительном расстоянии от центра, а то и вовсе выбить из города, во что он, кстати, мало верил. Однако оставался ведь ещё весь мир… Поиск Мессии демонов не занимает, они объявили войну. Единственный способ остановить её — убить Вельзевула — главного демона-воителя. А это будет ох как не просто.
Возле Волковской дорога завиляла, и Шекспир снова сбросил скорость. Вдобавок ко всему мимо них пролетела колонна грузовиков с солдатами. С горем пополам Шекспир выехал на Лиговский и, оценив пустой проспект, снова нажал на газ, упёршись в руль.
До площади Восстания добрались без приключений.
— Налево и на втором перекрёстке направо — на Литейный.
— Ага. Этот поворот считать?
— Нет, этот не считай.
Проехав перекрёсток с улицей Восстания, которую считать не надо было, затем первый с Маяковского, они быстро оказались около перекрёстка с Литейным. Шекспир затормозил.
— Это ж Морева джип!
Шекс и Зверь выскочили из машины, все попытки Вихря выйти за ними не привели к результату — Хранители наблюдали из машины.
Не найдя никого в джипе, двое вернулись.
— Там никого, значит, они уже там или на подходе.
— Едь давай, не болтай. — Подгоняла его Зверь.
Машина объехала разбитый внедорожник капитана и поехала прямо по проспекту.
На подъезде их уже встречали. Морев сидел на крыше какой-то иномарки, Арвинг пристроился на капоте. Вид у него был весьма недовольный. Как только машина остановилась, он, оторвав пятую точку от капота, пошёл к ним. Не успел Семангелоф выйти, как Арвинг, открыв дверь, где он сидел, вытащил его и сильно приложил об соседнее авто.
— Арвинг, погоди! — Подбежала сзади Зверь и лисой юркнула между ним и Хранителем. — Спокойно, прошу тебя.
— Как это понимать? А?! Отвечай! Про это вы с Сеноем секретничали?
Семангелоф не стал отвечать — просто утвердительно кивнул.
— Арвинг, мы до последнего верили, что это козни Михаила. Думали, он хотел, что бы мы засомневались, чтобы в бой пошёл он, а не ты. А оказалось, что обманули сами себя…
— А ты, Сеной, его не выгораживай. — Арвинг оттолкнул второго Хранителя. — ОН! Он, и только он убеждал меня, что моя цель выжить в этом турнире. А может расчёт был, что я тебе дорогу расчищу до Михаила, а то и его положу, а там ты и подмахнёшь как истинный Мессия? А? Как тебе такая трактовка?
Зверь спала с лица. Такая трактовка выглядела очень даже убедительно. Она опустила миротворчески выставленные руки и, отойдя на шаг от Семангелофа, обернулась на того. Хранитель молчал, затравленно глядя на невольно окруживших его людей.
Сеной, не веря собственным глазам, видел вину во взгляде брата. Он обошёл стоявшего перед ним Вихря, чуть отстранил Арвинга и, обойдя девушку, встал прямо перед братом.
— Скажи правду, брат. Ты же не задумывал такого?
— Нет. Не задумывал… — Семангелоф опустил всё-таки глаза. — Но Я допускал, что придётся действовать именно так.
Сеной отошёл на шаг назад и утвердительно кивнул, видимо, соглашаясь с братом.
— Это война. И теперь нам придётся воевать, так что не вижу никакого смысла обижаться или не доверять. У меня больше не осталось для вас тайн, о которых вам стоило бы знать.
— А для кого остались? — Подал голос Шекс. По интонации было понятно, что как раз доверие-то говоривший потерял.
