Евгения Федорова - Чувство времени (СИ)

— Что я должен сделать, чтобы вы услышали меня? — спросил я, стараясь выглядеть равнодушным, но голос, сухой и мертвый, будто скрипящее на ветру погибшее дерево, выдавал меня.

— Мы с тобой говорили об этом и не раз, — отозвался Гевор, перекрывая заливистый смех довольной Лааль. — Сними браслет!

Против ожидания, из уст Гевора это прозвучало не как насмешка, а как совет.

— Да, — сквозь смех согласилась Лааль, — мы уважаем умение, Демиан. Ты знаешь, что на нашем диалекте означает твое имя?

«Что же это? — подумал я, почти не слушая женщину. — Гевор прав? Если я сейчас не справлюсь, то дальше уже ничего не будет. Ален попытается убить Марику и вывести меня отсюда. И все превратится в хаос…»

— Мы знаем это имя, Демиан, — продолжала Лааль. — Оно значит «Покоряющий». Но что я вижу перед собой? Покорного!

Стало казаться, что я пребываю во сне. Подняв руку, я вгляделся в браслет так, будто видел его впервые, хотя смотрел на него бесчисленное количество раз в тщетных попытках понять символы незнакомого языка, в поисках ответа, который всегда лежал на поверхности.

Что сказал мне фантом? Вещь, у которой есть время. Вещь, которая закрыта сплетением чар. Но чтобы расплести их, нужно найти начало, а именно это мне и недоступно.

— Если ты хотел что-то сделать, то сейчас самое время, — тихо сказал Ален. Отвлекшись на насмешки, Лааль ослабила свое воздействие на юношу.

Меня будто ледяной волной окатило. Неужели все здесь? Запретное знание, к которому я поклялся не прикасаться. То, что очевидно для фантома и устрашающе для меня. То, чем я уже пользовался единожды, находясь на волосок от гибели.

— Достаточно, ты не показал ничего нового! Риффат, да стащите вы его уже с коня…

Боль взметнулась внутри меня, заполняя сознание, но это уже не могло ничего изменить. Фантом видел плетение чародейства и не ощущал вещи, на которую было нанесено заклятье, но для меня, пожалуй, прикосновения к коже теперь было достаточно, а браслет, который я изучал неделями, мягко тыркаясь в него всеми своими чувствами, стал привычен и в некотором роде прост.

Я проклинал себя за неожиданную догадку, к которой меня подвел фантом.

Я проклинал себя за то, что вновь обратился к магии, от которой в напряжении звенела вокруг каждая струна мироздания, но по-другому было нельзя.

Ален толкнул коня вперед, в его руке, будто росчерк света, возник небольшой кинжал, чье острие было направлено в горло Марики.

Браслет распался, осыпался, превращаясь в прах, перетертый гигантскими вековыми жерновами времени. Все замерло на мгновение и понеслось, разматываясь, будто лассо.

Я протянул руку и толкнул в плечо скользящего мимо Алена. Этого кажущегося легким движения хватило, чтобы он вылетел из седла и, едва успев сгруппироваться, покатился по камням. Конь подо мной встал на дыбы, и Лааль от неожиданности попятилась назад.

Я соскользнул на камни, уверенно шагнул к Мастеру и сжал его локоть, прежде, чем Риффат и Гаян бросились ко мне.

Где ты, человек Ночного дракона?

Прикосновения хватило, чтобы понять: эта заслуга принадлежала не только Лааль. Теперь Мастер жил в мире грез, и тонкие нити наваждения тянулись от мага к Феддее, чарующей искуснице сна. Я безжалостно оборвал их, глядя как подобные волнам отлива, одна за другой отступают слои морока, охватившего сознание истинного мага Форта.

Испуганно закричал Ален, в спину мне ударил нестерпимый шар, но он уже не мог причинить вреда. Во дворе внезапно все заледенело, изо рта повалил густой пар, влага захрустела, заискрилась на камнях, а ветви деревьев покрылись хрустальным инеем.

Энергетически токи, окружавшие нас, были для меня явственны, и один за другим я захлопывал двери к инструментам, которыми пользовались учителя острова Тур. Всего лишь люди, прикоснувшиеся к пониманию, но не являющиеся сами средоточиями силы.

Мастер, оказавшийся за моей спиной, судорожно вздохнул.

— Ты выбрал хорошее время, — зловеще сказал он. — Сумерки для тебя. Теперь надо убить их и уходить.

Я чувствовал, что маг пытается собраться с мыслями, вспомнить все, но пока его разум, будто пробудившийся ото сна, еще не способен действовать.

— Нет! Ты будешь делать, что я скажу!

Я медленно повернулся, вглядываясь поочередно в бледные лица учителей. Мне казалось, они замерзли вместе с воздухом, заледенели от осознания того, что ничто больше не в их власти. Отрезанные от собственных умений, беспомощные и глухие.

— Нравиться вам? — спросил я, не удержавшись от издевки. — Быть слепыми и глухими в мире, который всегда говорил с вами? Это то, что вы выбрали для меня, и я могу оставить все так, как есть.

Гаян растеряно оглянулся, ища что-то; Риффат тихо шипел через плотно сжатые губы, будто заливаемый водой костер.

— Лааль, Гевор — останьтесь, остальные пусть уходят, — распорядился я. — Хочу понять, чем Оплот может послужить мне…

— А если нет? — справившись с оцепенением, выкрикнул Риффат. — Будешь угрожать, как и раньше расправой? Убьешь всех людей на Туре?

— Есть идея получше, — желчно сообщил я. — Могу просто уйти, погасив навсегда Гуранатан. Мне нет интереса до смерти простых людей, а без вашего пригляда вулкан рано или поздно убьет всех. Нет, я загашу в нем огонь, как вам такое? Вы станете не нужны, и те двери, что я закрыл для вас сейчас, так и останутся на замке. А на материке я начну учить людей истинной магии. Как думаешь, скоро про вас забудут? Твои собственные дети, Риффат, будут мечтать о том, чтобы попасть на материк и обучаться моему искусству.

В какой-то момент мне показалось, что Риффат бросится на меня с голыми руками, ища смерти, лишь бы не слышать этих высокомерных слов. Его щеки пошли пятнами, а кулаки сжимались и разжимались, но тут Цения взяла его за руку и потянула в сгустившийся ледяной мрак.

— Пойдем, — сказала она настойчиво. — Это то, с чем придется считаться. Покоряющий, он доказал это.

— Мне понадобится помощь, если Демиан позволит, — внезапно и совершенно непонятно сказал Гевор, оглядев тех, кто остался. — Мы уже говорили об этом.

— И не раз, — проворчала Лааль. — Возможно.

— Феддея?

— Я не стану ему помогать, — покачала головой женщина. — Я видела его сны и не хочу прикасаться к нему. Он проклят. Мне не нужны его жалость и его милость…

— Это глупо, — Гаян казался расстроенным. Он обхватил себя руками и растирал плечи, пытаясь согреться. — Я сделаю это. Ветер к твоим услугам, Демиан, если только ты освободишь его.

Я удивленно приподнял бровь. Ален, хромая сильнее обычного, прошел мимо меня, наградив укоризненным взглядом. Падение с лошади не пошло ему на пользу, и он только-только смог подняться.