Двеллера снова охватило чувство страшной вины.
— Как там тебя зовут? — осведомился Альдхран. — Фиг? Лаг?
— Джаг, — ответил Великий магистр. — И он уже сейчас библиотекарь куда более высокого уровня, чем ты мог бы надеяться стать когда-либо.
Библиотекарь? Джаг не мог поверить свои ушам. Всадник на драконете был когда-то библиотекарем? Совершенно немыслимо! Джаг провел в Хранилище Всех Известных Знаний тридцать лет, а всадник, оседлавший драконе-та, — человек, существо недолговечное, да и выглядит он не слишком старым.
— Но я не библиотекарем хотел стать, — возразил Альдхран. — Эта должность была для меня лишь средством для достижения цели, точно так же, как Краф научился копаться в книгах в поисках власти.
Внизу послышались яростные крики. Взглянув туда, Альдхран заметил:
— Похоже, защитники острова побеждают моих гоблинов. Во всяком случае, пока побеждают. — Он снова посмотрел на Великого магистра и ухмыльнулся. — К счастью, у меня полно кораблей с гоблинами, которые ждут не дождутся, когда можно будет вылезти на берег.
Внезапно из гавани донесся грохот непередаваемой оглушительной мощи.
Несмотря на напряжение момента, Джаг не мог не бросить туда взгляд. На поверхность воды одно за одним всплывали огромные тела, чудовищные твари с отвратительными щупальцами и острыми зубами. Каждая из них была крупнее самого большого корабля, который когда-либо попадался на глаза двеллеру.
Чудовища набросились на гоблинские корабли — одни ударяли их своими мощными телами, другие обвивали щупальцами и тащили за собой под воду. Через несколько минут гоблинский флот прекратил свое существование.
— Похоже, — сухо заметил Краф, — сила рога столь же реальна, как и сама башня. — Он усмехнулся. — А гоблинов становится все меньше и меньше. Ты, похоже, так и не научил своих подопечных плавать.
Свирепо выругавшись, Альдхран повернулся к волшебнику и произнес несколько слов заклятия, после чего резко выбросил руку вперед.
Краф поднял посох, и ядовито-пурпурный свет разбился об него, но заклятие Альдхрана было достаточно мощным, и волшебнику пришлось попятиться.
Не успел Краф прийти в себя, как Альдхран пнул драконета в бок, и тот изрыгнул в волшебника струю огня.
Краф поднял руку и остановил подле себя пламя, но не успел помешать сидевшему за спиной у Альдхрана лучнику выпустить стрелу, которая вошла ему в грудь.
Он потрясенно посмотрел на торчавшую у него из груди стрелу, молча перевалился через перила у него за спиной и упал вниз.
— Краф! — Великий магистр подбежал к перилам, в отчаянии протягивая руки вперед, будто мог каким-то образом спасти своего старого друга.
Совершенно ошеломленный, Джаг замер от ужаса.
Альдхран поднял с седла сеть, произнес несколько слов и подбросил ее в воздух. Сеть развернулась и нашла свою цель — Великого магистра, который, не в силах противостоять ее мощному давлению, повалился на площадку башни.
Постаравшись взять себя в руки, Джаг вытащил из-за голенища нож и устремился к Великому магистру. Но его резкий бросок вспугнул драконета, и огромная тварь инстинктивно раскинула крылья, готовясь взлететь.
Одно крыло ударило двеллера, сшибив его с ног. Не успев даже осознать, что случилось, он перелетел через перила башни. Не видя надежды на спасение, Джаг прикрыл лицо руками и только желал, чтобы его неизбежная смерть была быстрой и относительно безболезненной.
Внезапно лодыжку двеллера пронзила мучительная боль, и он с изумлением отметил, что падение его прекратилось. Глянув вверх, Джаг увидел, что один из дра-конетов вцепился когтями в его ногу и потащил его будто выловленную из моря рыбину.
Двеллер был потрясен таким поворотом событий; в висках у него отчаянно стучала кровь. Он попытался было освободиться, но почти сразу же тело его обмякло и Джаг потерял сознание.
Очнулся Джаг от того, что на него вылили ведро холодной морской воды. К двеллеру сразу же вернулась боль, не оставлявшая его все последние несколько часов в темном трюме корабля. Он издал слабый стон, зная по опыту, что его мучителю нравилось слышать, как ему плохо.
В прошлый раз он не издал ни звука, и ему в результате едва не сломали ребра. Правда, в позапрошлый раз он застонал, и его тоже наградили увесистым пинком — потому-то он и решил, что бьют за крики, и попытался удержаться от них.
Нет, похоже, что бы он ни делал, каждый раз, когда в темную каморку, где его держали, кто-то входил, Джагу доставались пинки, тычки или удары. Его тюремщикам просто нравилось его мучить, неважно, вопит их пленник от боли или умоляет о пощаде.
Возможно, при других обстоятельствах двеллер и стал бы их умолять, но жизнь в гоблинских шахтах научила его, что такой поступок показывает его слабость, и мольбы только навлекали новые издевательства.
— Усади-ка его.
Это был Альдхран. Джаг не представлял себе, что сейчас произойдет. С тех пор, как он пришел в себя на гоблинском корабле после атаки на Рассветные Пустоши, пленивший его маг ни разу не заходил к нему в темницу.
У Джага в голове сразу появилось множество вопросов. Больше всего, конечно, ему хотелось знать, что с Великим магистром Фонарщиком. Жив ли еще его учитель? Обнаружив, что он находится на борту гоблинского корабля, двеллер почувствовал уверенность, что Великий магистр тоже находится в плену.
А еще Джагу страшно хотелось узнать, что же связывало Альдхрана и Великого магистра. Они явно знали друг друга, и Краф, похоже...
Двеллер с трудом подавил стон, снова с небывалой ясностью увидев тело Крафа, распростертое на прибрежных камнях. Не то чтобы он так уж близко знал волшебника, но, несомненно, испытывал к нему уважение и уж никак не желал ему зла. Краф казался ему неуязвимым и несгибаемым — стихия, а не человек.
Джаг медленно и с трудом выдохнул, осторожно приподнимаясь и садясь. Кандалы на лодыжках казались ему привычным весом, но в отличие от гоблинского плена сейчас у него были скованы и руки. Голову двеллера целиком закрывал капюшон, неприятно напоминая о плахе, которую он видел в Провале Зеленого Тролля, небольшом городке на юге, где было полно бандитов и воров. Обстановка там сложилась настолько скверная, что городские власти, не в силах изменить ее к лучшему, рубили головы самым отъявленным разбойникам в попытках отучить остальных воровать друг у друга и убивать. Без особого, надо сказать, успеха...
Внезапно он услышал тихий голос:
— Джаг...
— Великий магистр? — взволнованно отозвался двеллер, узнав того, кто его окликнул.
— Да. — Голос у Великого магистра Фонарщика был усталый и измученный. Джаг подумал, что гоблины, наверное, били и его тоже.
