К радости Ордена, дядя вскоре был объявлен первым принцем и пребывал в блаженстве целых десять лет. Когда ждать ему надоело, король Аритон скоропостижно скончался. Трудно сказать, что именно Тарэм намеривался делать дальше, ведь корону Кайл надеть все равно не мог… Быть может, он рассчитывал, что герцог станет регентом при своем сыне, найдя какую-нибудь благовидную причину… Так или иначе, история уже вряд ли об этом не узнает.
Тем временем, примерно через неделю после похорон Аритона, в Королевство вернулся мой отец. А еще спустя месяц, когда страсти поутихли, состоялась его коронация. Пять лет Лирдану удавалось держать на своей стороне большинство родов, не давая Тарэму и Кайлу возможности закончить начатое. Но история была беспощадна - после моего рождения, когда с севера пришли первые тревожные слухи о возрождении Княжества, даже те члены Совета, кто был против уничтожения Ведущей линии, сложили руки. Категоричный отказ Лирдана вступить в Орден и прервать свой род, лишив меня жизни, стал последней каплей.
В один день, по приказу дяди Кайла и Совета, были убиты мои родители и принцесса Налина вместе со своим мужем. Последнюю, Кайл собственноручно прирезал на глазах шестнадцатилетнего сына, чем обеспечил себе неоспоримое алиби. Параман был вынужден свидетельствовать о невиновности отца в смерти короля и королевы, а взамен выторговал жизнь полуторагодовалой Али-Нари.
Предвидя, какую реакцию среди рода вызовет убийство основных продолжателей Ведущей линии, дядя Лоиос, младший брат моего отца, немедленно созвал суд Крови. Под нажимом Совета, вопреки закону, Кайла оправдали, пожизненно сослав к южным границам. Разумеется, все это было спланировано и согласованно заранее.
После моей победы над Миэлем, положение Совета сильно пошатнулось. Тарэм и Кайл понимали, что действовать нужно быстро – мое влияние и умелая политика Карла, могла нарушить их планы. Несогласных с готовящимся переворотом было так много, что им пришлось прибегнуть к крайним мерам: как только я исчезла, и о моей смерти было объявлено официально, головы верных полетели долой десятками.
Параман, который благодаря связям догадался о готовящейся расправе несколько раньше остальных, сумел себя подстраховать. Кайл не питал на счет сына особых иллюзий, не такой он был человек, но так как народ и войска поддерживали моего кузена - его смерть могла поднять волну недовольств. То же относилось и к Карлу. Аармани, тетя Фалина и остальные родственники из Ведущей линии, не могли допустить казни принца Ведущей линии – для них самих это было слишком опасно. Кроме того, никто не верил, что Карл был действительно виновен. Ситуация сложилась не совсем такая, как планировалось. Я опять невольно смешала все карты.
Как назло, циклы ветров совпали таким образом, что добраться до меня сразу же, было нельзя. Параман, вняв мольбам Карла, воспользовался первой возможностью, однако Кайл не мог об этом не знать. Кузену пришлось действовать открыто. То, что он вернет меня назад живую и невредимую дядя был уверен, а потому мешать не стал: у него наконец-то появлялся предлог избавиться от сына-изменника и надоедливой племянницы. Спасибо мудрому Лафасту, вовремя протянувшему Параману руку помощи – взяв опального герцога под свое покровительство, он спас его от неминуемой смерти.
Кайл был вне себя от гнева. Еще бы – в тщательно расставленную ловушку не попало ни лисы, ни оленя. Однако гнев его был недолгим. Как только мой сын оказался у них в руках, игра приняла неожиданный и интересный оборот...
Вздохнув, я остановила поток мыслей, и грустно улыбнулась. Была ночь, замок спал. Карл вытянулся на диване, укутавшись в красное покрывало, а Али-Нари разметалась на моей постели. Из нас троих она выглядела самой счастливой, ее мечты наконец-то сбывались…
В небе ярким бисером горели звезды. Тонкий месяц серпом висел над Замком, бросая перламутровый свет на белые башни и серебря остроконечные шпили… Пахло мокрой травой и яблоками. Легкий прохладный ветерок доносил снизу шелест листьев, умирающих на ветвях, и ласково гладил мои волосы. Закрыв глаза, я позволила ему пройти сквозь себя и вымести прочь все тревоги. Душа не могла напиться этой гармонии, стараясь вобрать каждый миг, каждую деталь...
Грядущее по-прежнему было во тьме. Желала бы я, что бы все это оказалось лишь сном. Я так много их видела - страшных и безумных, но реальность превзошла все ожидания. Я устала: устал мой разум, мое тело, сердце, даже бесплотная душа. Слава Богу, теперь рядом находился Карл, а с ним можно было выдержать все, что угодно. Он был для меня не просто братом - он был больше, чем матерью, больше, чем отцом, больше, чем другом. Он являлся частью меня самой. Наверное, только сейчас, пройдя через долгую разлуку, я поняла: ни Марк, ни Али-Нари не могли ослабить эту связь, как бы дороги не были нам обоим. Повторить те долгие годы, что пришлось провести в разлуке, не хотелось бы ни за что на свете.
Открыв глаза, я еще раз оглянулась на спящую принцессу. Даже во сне она улыбалась. От ее счастья на душе становилось теплее. Кузина как никто заслужила быть любимой. Сколько слез было пролито ею из-за Карла, как самоотверженно она боролась! Брат всегда был крайне осторожен в чувствах. Ему понадобилось почти двенадцать лет, чтобы проникнуться симпатией к этой очаровательной девушке. Но обратного пути теперь не было. Я знала, что его любовь, если рождалась, то уже не могла умереть.
Я вдруг с грустью вспомнила о Марке, которого не видела почти два года. Мы были счастливы друг с другом, у нас росли замечательные дети... Пока еще было так. Но я совсем не была уверена, выдержит ли его любовь испытания, которые ждали впереди? Сможет ли он принять и понять меня такой, какой я была на самом деле? Вместит ли тот путь, которым нам суждено было идти через боль и бесконечные потери…
Горизонт постепенно светлел, и над миром, золотя небо тонкими лучами, занимался рассвет. Часов в семь, когда солнце упало сквозь стекло на мои руки, я сказала «аминь» и, задернув портьеры, спрыгнула с подоконника на пол. Нужно было потихоньку собираться, по крайне мере, сидеть без дела не осталось ни сил, ни времени.
Бесшумно проскользнув мимо спящего брата, я зашла в сокровищницу и прикрыла дверь. Мой внешний вид был далеко не последним пунктом в предстоящем спектакле – даже малые детали сейчас имели большое значение. Белый и серебряный цвета, изначально принадлежащие роду Валлора, надоели смертельно и совершенно не отражали того настроения, которым был пропитан воздух.
Перебрав несколько вариантов, я выбрала платье и костюм цвета крови. Ярко-алая ткань не только радовала глаз, но и давала намек тем, кто мог его увидеть. Пора было менять некоторые традиции. Переодевшись, накинула плащ, и выглянула в гостиную. Карл все еще сладко спал. Он чувствовал себя намного хуже, чем показывал, но меня обмануть было непросто, хотя я и старалась делать вид, что верю.
