— Не стоит. Людей здесь нет. Пусть река свое возьмет.
— Тебе виднее, ты местный. Ну а нам-то как быть? Двигать отсюда надо. Только грести ты толком не сможешь. Да и как теперь с лодкой быть, если в ней эта гадость проросла?
— А вам уже ничего делать не придется, — раздался незнакомый хрипловатый голос откуда-то из-за нависших над водой кустов. Мы резко обернулись на звук — и тут со стороны берега на пляж посыпались люди в черных, вернее, темно-темно серых комбинезонах. Четко, слаженно взяли нас в полукольцо, нацелив в его центр с десяток арбалетных болтов.
— Чьерт, глупо попались, — пробормотал Сайни. Совершенно очевидно, что драться сейчас он не мог — и вымотан до предела, и ранен. А один я от этих граждан не отмахаюсь. Будь я хоть трижды шутом и четырежды джокером. Даже засмешить насмерть не получится. Уж больно ситуация не смешная.
— Люди, которые сумели одолеть Болотного Владыку, заслуживают того, чтобы испытать наше гостеприимство, — заявил хозяин хрипловатого голоса. Силуэт его сквозь ближайший ивовый куст просматривался, но выходить на свет оратор не торопился. Между прочим, вполне разумно. Заряженных арбалетов у нас под рукой не было, а от брошенного ножа ветки неплохо могли защитить. Судя по всему, дядя преодолел какое-то расстояние вплавь, чтобы отвлечь наше внимание на секунду и дать возможность соучастникам отрезать нам путь к бегству. Надо полагать, плыл он не один, чтобы не дать нам уйти водным путем.
Если у меня еще оставались какие-то сомнения по поводу того, что поймали нас подданные доблестной империи Смарис, то они рассеялись сразу после того, как командир начал отдавать распоряжения солдатам. Или кто там они были? Морпехи? Речпехи? В общем, бравым немногословным ребятам с арбалетами и короткими, сантиметров по 60, тяжелыми тесаками вроде мачете. Такими и воевать можно, и в тростниковых зарослях дорогу прорубать. Слов приказа я, естественно, ни разу не понял. Но язык узнал — именно на нем Сайни беседовал с пленным еще в университетском городке. Я тогда еще подумал, что по звучанию он несколько напоминает финский — то же множество тягучих "а-ан" и "е-эн". Сейчас Лелек и бровью не повел. Видать, не хотел показывать, что язык знает. И правильно. Знание — сила. И нечего ее зря демонстрировать.
М-да. Второй раз в плену за неполные трое суток. Если так пойдет и дальше… Впрочем, куда там "пойдет"…
Интересно, как они прознали про схватку и явились аккурат к ее завершению? Случайно мимо проплывали? Или сели на хвост то ли нам, то ли Реттену с командой и издаля следили?
Короче, нас корректно, но настойчиво усадили в лодку. "Ну и сундук, массаракш", вспомнилось ни к селу ни к городу[14]. Впрочем, почему "не к селу…"? Лодка действительно ассоциировалась с этим устаревшим предметом меблировки. Борта и днище образовывали прямой угол, так что плавсредство представляло собой неуклюжую громоздкую коробку из толстых, но не слишком ровных досок. Нос торчал вперед тяжеловесным углом, как у первых пароходов. Если красивое судно должно хорошо ходить, то это, судя по обводам, вообще могло пойти ко дну под грузом собственного уродства. А вот не шло, прах его подери.
Связывать нас не стали — и на том спасибо. Прошлый мешок на голове оставил у меня самые неприятные воспоминания. Кстати, понять, откуда нынче взялась такая предупредительность, я не мог. И решил руководствоваться версией, что командир водных рейнджеров толком не знает, кто мы такие и как с нами быть. Вроде как лазутчики на их территории. Стало быть, враги. Но только что прикончили их главного местного противника. А "враг моего врага — мой друг". Опять-таки, Реттен явно здесь пользовался пиететом. То есть прикончивший его, с точки зрения армейского офицера, — очень непростой товарищ. То ли великий маг, то ли великий воин. А то и некий спецагент, засланный из самого центра для ликвидации "занозы в заднице". Короче, ссориться с ним не с руки, а надо его поскорее доставить начальству — пусть разбирается.
Уж не знаю, верно ли я угадал мысли местного скорохвата, но везли нас с максимально возможной быстротой и под конвоем. Двое арбалетчиков на носу, двое на корме смотрели на нас во все глаза. Кажется, даже не мигали. На веслах сидели, если не ошибаюсь, четверо. Уж не знаю, чего им там наприказывал старший, но пахали даже не как лошади, а как слоны. Здоровенные, едва ли не в мое запястье толщиной, веретена весел явно гнулись при гребках. Так что лодка шла вперед споро, несмотря на нелепость конструкции.
Сам командир тоже отправился с нами. По-моему, он единственный из всей шайки-лейки говорил на Криимэ. Но во время путешествия соблюдал обет молчания. Прав, в общем — "меньше знаешь, дольше живешь". Эк я стал кровожаден, право слово.
А сколько-то одетого в черное народа осталось на месте сражения. То ли трофеи собирать, то ли просто караулить до прибытия каких-нибудь экспертов-криминалистов, то ли просто трупы закапывать. Да, я так и не узнал, был ли в последней свите Князя старый Лелеков знакомый. И пришлось ли Сайни исполнять его последнюю просьбу. Впрочем, может, и хорошо, что не узнал. Такое знание, оно спокойствия не добавляет.
А наша многострадальная лодочка, изрядно подтоптанная и промокшая, нагруженная велосипедами и прочим скарбом, осталась там же, "на пляжу". Между прочим, как раз перед пленением я думал, как с ней обходиться, учитывая наличие на борту гриба-колючки. Пес его знает, куда он корни пустил. Или что там у грибов вместо корней — ризоиды? Нити грибницы? Ну, да теперь это их, черненьких, проблемы. Предупреждать "вы, ребята, поосторожнее" я не стал. В конце концов, нас ни о чем не спрашивали. Эх, снаряжения жалко до соплей. Великов, печки…
И это еще хорошо, ежели нас везут именно туда, куда Юлю с Дриком уволокли. По идее, база этих супостатов должна быть тут одна. А коли нет? А ежели детей держат на главной, а нас доставят в какой-нибудь второстепенный фортик и посадят в карантин до прибытия высшего начальства? В общем, мысли меня одолевали самые невеселые. Конечно, я надеялся на лучшее. В частности, на то, что у Сайни в рукаве припрятан еще какой-нибудь козырь. Глупо, конечно. Я — не маленький хоббит, а Лелек — не всемогущий Гэндальф. Ну да, умелый боец, не чуждый магии. Но раненый и очень усталый.
Впрочем, когда мы прибыли к месту назначения — причем гребли наши спасители-похитители всю ночь, да часть пути против течения — Лелек уже несколько отдохнул. А когда увидел конечный пункт, малость обалдел. Я, впрочем, тоже. Потому что оседлавшая холм крепость походила на потомка от противоестественного брака осы и осьминога. В том смысле, что по форме напоминала изрядно раскормленного спрута, пораженного болезнью "архитектурная бородавочность" — столько на нем было строительных излишеств вроде колонн и портиков. А окраской смахивала на осу, покрытую хорошим глянцевым лаком. Может, даже позолоченную местами — желтые полоски отливали в лучах заходящего солнца золотом.
