«У меня миссия особой важности, а плен у них – еще одно мое испытание. Надо убегать, значит, убегу».
Осторожно подвигавшись, он сел, прижался спиной к стене из неотесанного камня и стал перебирать в уме последовательность своих действий. Он не знал точно, где находится и как много постов охраны. Он безоружен, одет в рваные брюки и сильно поношенные сапоги и наручи. Безденежен, легко узнаваем, не говорит по-крайински, не знает безопасные убежища.
И главное – слеп.
«Не сомневаюсь, что любой, от князя Арзлова до капитана Айронса, со смехом отнесся бы к подобному побегу. Жрецы Волка – не воры, которые обучаются технике побега, но жрецы Волка также не бывают членами Красной Гвардии ревизоров Фернанди. – Малачи позволил себе усмехнуться. – Сама по себе смешная ситуация – попытаться сбежать от Арзлова, используя опыт освобождения принца Тревелина от Фернанди».
Малачи Кидд вскочил с соломы и заходил по камере.
«Итак, исходный пункт – добывание информации, а конечный – свобода».
Григорий не мог понять, что же скрывает от него Наталия.
– Дорогая моя, я бы ни за что не оставлял тебя, если бы не обстоятельства. Ты все знаешь. Если бы от меня зависело, я не отходил бы от тебя, но мои гусары на учениях, я обязан быть там – вдруг они что-то отмочат и возникнет опасность для Крайины.
Наталия сидела в дальнем углу кушетки, под глазами – красные круги от бессонницы.
– Значит, отзови их, Григорий.
– Не могу. – Он пришел в восторг – надо же, плачет из-за его отъезда! Но проявления слабости он никогда не любил.
«Плачет, как ребенок, у которого отняли игрушку или лакомство».
– Любовь моя, князь Арзлов совершенно прав: только если мы будем медленно наступать на Гелор, у предателя-такарри возникнет необходимость попросить твоего отца отозвать моих гусар. И по такому запросу мы сразу поймем, кто предатель. И тогда сможем выступить против него. Я согласен, что когда гусары находятся вне стен города, Взорин становится заманчивой целью для нападения, но во Взорине остались уланы и драгуны. Я не думаю, что Рафиг Хает предпримет какое-то нападение в наше отсутствие. Мы знаем, где он сейчас. Он слишком далеко отсюда, он не представляет угрозы для Взорина.
– Ты узнал это от пленника, привезенного на «Зарницком?»
У Григория похолодело в животе. «А вдруг она знает больше, чем я подозреваю? Или блефует?»
– На «Зарницком» прилетели только разведчики. Она кивком указала на окно, выходившее на док воздушных кораблей.
– А мне показалось, что после приземления «Зарницкого» кого-то из него вывели.
– Когда?
– Поздно ночью.
Григорий отрицательно покачал головой:
– Тебе приснилось, тасота. Я сам разговаривал со всеми ребятами с «Зарницкого». Они летали далеко на юг, в Дрангиану, искали, куда делся Хает. У него нет поддержки, нет армии. Он для нас не представляет угрозы.
– Не надо, Григорий. Я не спала и все видела. Из «Зарницкого» вывели человека в плаще с капюшоном. – Она нахмурилась. – Я не спала, уверяю тебя.
– Конечно, ты могла не спать и видеть. Тут вот в чем дело. – Григорий следил, как она взволнованно дышит.
Ему вспомнились все часы, проведенные в ее объятиях, но прежде всего выполнение своих планов, ведущих к трону.
И это помогло ему легко солгать.
– Истануанцы считают, что наша магия от дьявола. И поэтому над нашими аэромансерами всегда висит угроза. Ты видела человека в плаще – это кто-то из них, ему понадобилось выйти с корабля, и ему помогали. Ведь князь Арзлов приказал им не отлучаться с борта на случай неожиданного нападения. Тогда кораблю придется быстро взлететь.
Наталия опустила глаза:
– Ты прав, как всегда. Ну я и дура.
– Ну что ты, Наталия, ты просто ищешь объяснения всему, что видишь. Ты оказалась в западне, как пешка на шахматной доске. – Он наклонился к ней и ласково поцеловал в лоб. – Не бойся, любовь моя, я тебя защищу.
– Знаю, Григорий, знаю.
Самоуверенно улыбаясь, Григорий гладил ее руку:
– Можно попросить тебя об одной услуге?
– О какой услуге? – Наталия едва заметно прищурилась.
– Ты все время наматываешь на палец вот эту прядь волос, – Григорий игриво подергал ее за локон. – Подари ее мне как сувенир, это ведь твой любимый локон, я всегда буду его носить при себе.
Наталия нагнулась за кинжалом, спрятанным в ножнах в левом сапоге Григория.
– Бери, он твой. – Отрезанный локон распрямился в ее ладони. – Теперь он для меня не важен. Прими в знак моих искренних чувств к тебе.
Глава 44
Дейи Марейир, Гелансаджар, 31 темпеста 1687
Урия Смит тащился по пятам Доста, шагающего вдоль шеренги воинов Хаста. Урия посмеивался про себя как генерал, объезжающий войска. Гелансаджарцы – такой сброд! Вместо соблюдения дисциплины они улыбались, переговаривались, следили за движениями Доста глазами, полными обожания.
Все гелансаджарцы расстегнули вороты своих туник и открыли основание горла. Дост указательным пальцем прикасался к ямке между ключицами каждого. С кончика его пальца стекало жидкое золото, из которого состоял он сам, и лужица, как восковая печать, заполняла эту ямку. Когда он отнимал руку, золото оставалось на теле человека в виде золотого медальона, похожего на паутину, в которой запутано пять звезд.
Урия догадался, что это изображение происходит из атараксианства, но не мог расшифровать его смысл. Он повернулся к купцу, шагавшему рядом с ним, и вопросительно поднял одну бровь. Свилик отрицательно покачал головой.
«Или не знает, или не хочет поделиться со мной знанием».
Хотя крайинец был с ним всегда учтив, Урия чувствовал в нем обиду, и ему не хотелось полностью доверять этому человеку.
Дост дошел до конца шеренги и прикоснулся к Рафигу Хасту. Вождь гелансаджарцев широко улыбался. И Урия заулыбался из сочувствия Рафигу, во взгляде которого смешивалось уважение к Досту и обожание его. Остальные гелансаджарцы просто бездумно поклонялись Досту за то, кем он был, но Рафиг вполне осознанно глубоко уважал Доста.
Дост обратился к гелансаджарцам, а Свилик переводил его речь на крайинский для Урии:
– Дост объясняет, что теперь они должны быть его бъидсэйх.
– Его… чего?
Свилик с озадаченным выражением послушал еще и кивнул: понятно, мол.
– Знаешь, что такое саббакрасулин? У нас в Крайние таких называют «бесноватые». По-илбирийски это – бегущие демоны.
– Дружище Валентин, я и сам умею переводить крайинский на илбирийский. — Урия строго улыбнулся и вспомнил легенду, которую читал, когда готовился к своему проекту по тактике. – Они обладают магическим талантом бегать сверхъестественно быстро. Я думал, это бывает только в мифах.
