Продолговатое ристалище было окружено примелькавшимися уже в этом городе многоярусными открытыми галереями. Верхние пять ярусов, невысокие и не деленные, были отданы под простую публику — народ там стоял кучно и шумно колготился, напирая друг на друга. Нижние же два яруса состояли из отдельных лож, в которых вольготно разместились знатные господа и дамы.
На втором этаже и слева, если смотреть от ворот, а для строя, в котором стояла Льнянка, то по центру, находилась необъятная убранная коврами и флагами королевская ложа. В ней восседали два правителя — Ламарский, приятный такой дядечка, и их Ричард, как всегда с чуть приметной ироничной улыбкой. Естественно, тут же присутствовали и все многочисленное ламарское семейство, и ближняя прислуга, и охрана. В общем, огромная ложа была забита до отказа.
По правую руку от нее располагался чуть меньший балкон, который полностью заполнили служители Храма в белых мантиях. На первом плане выделялись сияющий хитрой физиономией принц Рой и не менее довольный местный иерарх Светлого.
По левую же руку от королей разместились в ложе дорогие и любимые: Тай, Корр и Лион. С ними почему-то рядом вырисовывался кругленький низенький силуэт посла Эльмерского. Толи оборотням скучно стало в ожидании начала и они его пригласили, толи у того ложа была с худшим видом и он сам напросился. Да, собственно, Лёнке и неважно это было. Главное чтоб им с Виком места хватило, если того в каком-нибудь туре выбьют.
А вот снизу, прямо под королевской ложей, размещался подиум для дамы, выбранной хозяйкой турнира, и расположилась на нем всего одна единственная персона! И кто бы вы думали?! Принцесса Демия! И хотя она была в ложе практически одна, если не считать два едва видимых силуэта в тени за креслом, не заметить ее было невозможно. Ярко-красное с золотом платье, казалось, сияло в лучах утреннего солнца, притягивая взгляды со всех концов арены.
«— Ха! Однако! Королева-то любви и красоты уже выбрана! Не иначе в честь ее свадьбы! Сидит тут теперь как напоказ, одна-одинешенька. Конечно, этой ведьме и охрана-то не нужна! К ней по доброй воле ни один человек не подойдет!», — неприязненно думала Льнянка, разглядывая красивую светловолосую девушку, одетую в цвета Ламариса.
Да-а! Льнянка, так бы и пялилась на нее, в очередной раз поражаясь несоответствию ее видимой всем красоты и незаметной большинству грязи в ауре. Но в какой-то момент она вдруг поняла, что из-за своего пристального внимания к сей недостойной особе, чуть не проворонила вызов к герольдам. Подхватив Виков шлем, похожий на хорошо отмытый походный котелок, и стараясь мимоходом не обломать перья плюмажа, она ринулась следом за другими мальчишками.
Герольды турнира, как оказалось, стояли тут же под королевскими ложами и даже держали в руках длинные белые шесты обвязанные лентами, долженствующие привлекать к ним внимание с любого места ристалища. Вот только Льнянка, увлекшаяся мысленным злословием в сторону принцессы, их поначалу как-то и не заметила!
Сообразив это девушка чуть не плюнула через плечо по старой деревенской привычке, чтоб отвадить от себя привязавшуюся нечисть, но представив как это будет выглядеть со стороны, да посредь арены, все-таки не решилась.
Герольды, как и положено по традиции, выбирались из разных сословий. Первый шел от знати. Второй из военных. Третий избирался купечеством. А четвертый от простых горожан — его, как правило, выдвигали из уважаемых всеми ремесленных мастеров. На мантиях представителей были вышиты крупные рисунки, которые были призваны оповещать, от какого сословия каждый из них избран.
На толстом пузе первого была стилизованная корона на фоне пустого герба, а толстощекое лицо несло на себе отпечаток неистребимой спеси:
«— Это однозначно граф какой-нибудь, от господ», — догадалась Льнянка сразу.
На поджаром животе второго мантия висела свободно, но девушка разглядела в складках две перекрещенные алебарды. Да еще усы его были столь браво закручены вверх, что все это вместе говорило:
«— Эт военный!»
Третий, крепкий и плечистый, имел на мантии вышивку колоса и молота. А весь вид мужчины, несмотря на физическую мощь, был до того простецкий, что распознать кто он, тоже не составляло никакого труда:
«— Простолюдин — как пить дать!»
А вот с четвертым вышла загвоздка. Лёна никак не могла понять, что это такое у него на пузе красуется! В этот раз, просто на необъятном животе, в натяг и хорошо видимые, были изображены собака и три здоровенных желтых кругляша над ней:
«— Понятно, что это купец, раз тех распознала, но собака-то тут причем?!»
Недолго думая, Льнянка сунула локтем в бок рядом стоящего парнишку и шепотом спросила:
— Это че у него нарисовано-то?
Мальчишка, даром, что на пол головы ниже, высокомерно поглядел на нее недогадливую, но все-таки ответил:
— Это монеты и лошадь, которая символизирует дальнюю дорогу.
«— О, как!» — только и смогла мысленно воскликнуть девушка и после пояснений тщетно пытавшаяся разглядеть там хоть что-нибудь кроме собаки.
В первом туре участвовало порядка тридцати рыцарей, поэтому целая толпа мальчишек, потихоньку переругиваясь, толкаясь и норовя продвинуться ближе, сгрудилась у возвышения герольдов. При этом каждый из них держал в руках объемный тяжеловесный шлем своего господина, делая этим толкотню еще теснее, а полученные тычки, гораздо болезненней.
Льнянке же лезть в эту свару не хотелось, и она осталась в последних рядах, приготовившись к долгому ожиданию:
«— О-хо-хо, пока всех переберут, времени уйдет много, тут главное от скуки ушами не прохлопать, когда имя нашего Вика выкрикнут».
Но, хотя Лёна и стояла одной из последних, как выяснилось, в жеребьевке это не играло никакой роли. Здесь правил бал — Его Величество Случай! И по его велению имя принца Эльмерского прозвучало одним из первых. Тот же всемогущий Господин Случай в соперники Вику дал совершенно неизвестного Рыцаря Дальнего Озера и назначил их пару второй.
«— Видать, недавно сей вояка к знати-то прибился, раз имя не от древнеэльфийского названия вотчины происходит. Да нам-то поровну — главное, чтоб Вика не покалечил», — рассуждала девушка, возвращаясь на свое место.
Как прошла первая сшибка, и кто вообще в ней участвовал, Льнянка не видела — она нервничала, боялась и переживала.
И вот, настал и их черед. Принц упер в стремя турнирное копье, языкастый флаг с гербом Семьи расправился на ветерке и засиял серебром, сине-белые перья на шлеме всколыхнулись и поплыли вслед ему.
«— Красота! Если б не было так страшно…», — думала девушка, выводя Здрава к барьеру.
— Лён, прекрати дергаться! Все будет хорошо! — прогудел Вик сверху, вводя своими словами девушку в еще больший страх. А заодно и в стыд, от того, что это он ее поддерживает, а не она его, как предполагалось…
Ей не нравилось все — и его голос, звучащий в шлеме, как в пустом ведре, и его бравада, как ей казалось не дающая ему трезво смотреть на ситуацию, и даже его плащ, который он отказался снимать при конных сшибках, потому, что так красивее.
Да, еще это странное турнирное копье! У него, этого копья, на месте острого боевого навершия сидел какой-то тупой трехрогий тычок, призванный якобы не протыкать, а валить с коня рыцаря. А вот по разумению Льнянки, острый-то конец с гномьих доспехов соскользнул бы — и все, а вот этот как бабахнет, так бабахнет — пол грудины сомнет!
В общем, к началу Викова поединка Лёна находилась в сплошных расстроенных чувствах. И чтоб не показывать окружающим свои страхи и недовольства она волосы стряхнула вперед покучней, а шляпу натянула пониже.
И правильно — не успели соперники сорваться вскачь, как глаза ее сами собой зажмурились. И только когда раздался грохот удара, а за ним следом лязг доспехов свалившегося с коня рыцаря, они открылись. Тоже, в принципе, сами собой…
«— Уф! Не Вик!» — выдохнула она, осознав, что к закрытым глазам в придачу она, оказывается, еще и не дышала. И заскакала на месте, дрыгая ногами, махая руками и крича вместе со всей толпой:
