Совсем недавно я бы счел это трусостью, предательством, недостойным поступком. Сейчас… В общем, я понимал, что другого выбора у Подсолнуха, по сути, не было. На одной чаше весов лежали жизни его женщины, нерожденного ребенка и кучи задиристых сорванцов, на другой – наша десятилетняя дружба. Я знал точно, что не обрадовался бы гибели ребят ради данного мне слова. Но и принять спокойно нынешний расклад было выше моих сил.
Все. Теперь точно все. Никаких обязательств перед бандой у меня больше нет. Из всех нитей, связывающих меня с прошлой жизнью и родным городом, осталась лишь одна.
– Про Тай что-нибудь известно? – спросил я и сам удивился тому, каким глухим и помертвевшим звучал мой голос. Наверное, так могли разговаривать легендарные разумные машины домагической эпохи: монотонно, ровно, без признака эмоций.
Глупо ждать хороших новостей о девушке, оставшейся в доме, захваченном бандой. Все, что мне оставалось, – нелепая и смешная надежда на чудо. Да, я понимал теперь, что спутал с любовью смесь увлечения, жалости и азартного стремления получить недоступное. Но я обещал Тай защиту, и она поверила мне. А от таких обещаний просто не отмахиваются. Да и к тому же… Желать Тианару теперь остается лишь в несбыточных мечтах. И прочих девушек с магическим даром тоже стоит поостеречься. Как ни крути, Тай была самой подходящей для меня подругой. Звезды сполна расплатились за неспособность ценить их подарки.
– Порадовать тебя нечем, – честно признался Костыль. – Подсолнух пытался ее разыскать. Он там был, при штурме. Пусто. Ни живой, ни мертвой.
Странно. Хотя… Падучие звезды, кто в этом городе настоящие хозяева жизни, по чьей воле человек может пропасть без следа? И куда более значимый, чем нищая девчонка без связей и могущественных покровителей, способных озаботиться ее исчезновением. Слишком красивая для того, чтобы остаться незамеченной.
– Ходят слухи, среди людей Безухого были переодетые чародеи, – высказал я свою догадку. – Это правда?
– Ты видел то логово. Могла его взять другая банда, не потеряв ни одного бойца? – фыркнул стрелок, отвечая вопросом на вопрос.
Больше у меня не оставалось ни капли сомнений.
– Это они забрали Тай.
Костыль равнодушно пожал плечами:
– Скорее всего. Забудь о ней.
К звездам падучим! Я молча стиснул кулаки. Стрелок, для которого все люди не более чем случайные временные спутники по жизни, – это не тот собеседник, с которым имеет смысл вести разговоры о дружбе, любви, привязанности и попросту долге перед теми, кто тебе доверяет. То, от чего Тай когда-то бежала, вернулось кошмарнейшим из снов. И, возможно, потасканный магистр, падкий на молоденьких девчонок, был меньшим из зол по сравнению с дуреющими от безнаказанности боевиками. Пусть мои чувства к Тай изрядно поугасли, я втравил девчонку в эту историю. Мне ее оттуда и вытаскивать. Если еще не поздно.
Но для начала – долг перед Кошкой. Негоже бросать эту добрейшую женщину с развороченной дверью, ведущей в подземелье с чудовищами.
Стрелка унизана подземными ходами почище иного муравейника. Катакомбы ринских отступников – едва ли половина из них. С центральных улиц есть вход в заброшенные каменоломни, где, по слухам, рубили известняк для городской стены. Подозреваю, именно он лежит теперь в основе стен Высокого и Нижнего города: чародеи попросту разобрали для их постройки старые ринские укрепления.
От каменоломен расползается в разные стороны запутанная паутина коридоров. Едва ли не каждый серьезный главарь считал за честь прикопать туда рукав-другой. Когда-нибудь, наверное, это дело разроют до такой степени, что с очередным половодьем Стрелку попросту унесет к трехвостым кометам, подмыв изнутри. Если когда-нибудь кто-то заявит, будто знает подземелья Стрелки до последнего закоулка, я плюну ему в рожу: завираться надо в меру.
Ходы отличаются не только возрастом и происхождением, но и внешним видом. Есть здесь прорубленные в цельной породе коридоры бывших каменоломен. Попадаются и добротно укрепленные остатки старинного лабиринта, пролегающие уже в земле. Встречаются в изрядных количествах наспех вырытые времянки с ненадежными деревянными крепями – готовая могила для любителей бездумного риска, даже закапывать не придется.
Коридор, по которому мы двигались, отличался добротностью для современного. Пол и сводчатые стены были обложены красным кирпичом. На равном расстоянии друг от друга ход разделяли низкие арки. За всем этим чувствовалась рука строителя посерьезнее доморощенных местных каменщиков, управляющихся с ножом шустрее, чем с мастерком.
Под небольшим уклоном коридор шел вниз, пока не закончился крутой лестницей с узкими ступенями, затянутыми песком и илом. Совсем недавно здесь была вода. Теперь она плескалась чуть дальше. Свет лампы выхватывал из темноты свод нижнего коридора, превратившегося в русло подземной реки. По рассказам Кошки, вода должна была заливать его целиком, но нашим глазам предстала совсем иная картина. Между потолком и поверхностью реки оставалось пространство в несколько локтей.
Мы с Костылем понимающе переглянулись. Разгадка появления чудовища оказалась до обиды простой. Жаркое лето. Обмелевшие реки. Пересохшие ручьи. И открывшийся проход сквозь подземный поток.
Лицо стрелка перекосила довольная ухмылка. Послали же звезды блажного в спутники! Тут и здоровый бы парень десять раз подумал, прежде чем соваться, этот же калека не сказал ни слова, не поднял даже вопроса о дальнейших действиях. Прощупал дно своей деревяшкой, отыскав надежную опору, хлюпнул сапогом в склизкую грязищу, ловко перенося вес тела, и принялся искать место для следующего шага. Да уж, рановато мы решили, что потеря ноги вправила стрелку мозги. Похоже, увечье, наоборот, вытрясло из него остатки здравого смысла. Но Костыль был слишком умен и не показывал это в открытую.
Глубины в затопленном проходе оказалось по грудь: как раз впору, чтобы мне поднять над водой лампу, а стрелку не замочить арбалет. Присутствовало течение – встречное, но, по счастью, не очень сильное, чтобы добавить веселья нашему походу.
За прошедшие годы вода сыграла свою разрушительную роль. Потолок и стены здесь сохранились куда хуже, чем в верхнем коридоре. И ящеролюды бы с ними, стенами. Самое плохое было в том, что полу повезло не больше. Переломать на таком ноги – раз плюнуть. Кометы его разберут, как умудрялся стрелок ковылять со своей деревяшкой. Похоже, упертость – она посильнее любой магии будет.
Кстати, о магии…
Странное пятно у левой стены мы заметили одновременно. Я углядел прозрачное марево зеленовато-синей плетенки, образующей пятно характерной сводчатой формы, внимание стрелка привлекли новенькие, как будто только что из печки, кирпичи, резко выделяющиеся на фоне щербатых собратьев.
