— На западе… — Догадался о направлении мысли. — Там на амбразуру лезут прям, рвутся как нигде.
— Вот там, поди, и угораздило высадиться Вельзевулу. Остальные-то особо не паникуют — выходят, прячутся и ждут, а эти не. Понимаешь, к чему я?
— Понимаю. Но уверенности-то быть не может. Может, прут потому, что ныкаться особо негде.
— Да ерунда — они пробивают коридор, чтоб верха просунуть под укрытие, вот во все стороны и рвутся. Место слабое ищут. Найдут его, Вельзевул совьёт себе тёплое и непростреливаемое гнёздышко, и начнётся уже война по-взрослому.
— Ну, если под таким углом посмотреть, то конечно да — на правду похоже.
* * *
— Демоны тянутся к роскоши — это мы ещё в тот раз узнали, когда пошли Аградона из Зимнего вышибать. А какое место наиболее пафосное из четырёх имеющихся?
Шекспир упёр руки в боки и сделал важное вопрошающее выражение на лице. Однако эта маска сползла, когда ни Зверь, ни Арвинг не выдвинули какой-либо теории.
— Ну, Дворец Советов на Московской площади. Апартаменты — самое то для демонов.
— Не уверена. — Покачала головой девушка. — Так конечно дом большой, но вот только ведь какой взрыв был — мало чего от него осталось.
— Авиация ничего такого не передавала. — Как бы невзначай ввернул Арвинг. Шекспир подмигнул ему, а Звери показал два пальца на правой руке и один на левой, означавшие, что её голос в меньшинстве.
— Ну, тогда уж они и не сказали, что дворец твой на месте. Они докладывают только о том, как расползаются демоны по подворотням. Про то, что из захваченных зданий они выбрасывают на улицы трупы людей. А так же о том, как геройски они их расстреливают с воздуха.
— Я всё равно считаю, что искать Вельзевула нужно там.
— Ну, вперёд. — Патетически смотрела на него Зверь.
— В целом, я с ним согласен — сидеть на месте смысла нет. Эти отстрелы смахивают на избиение младенцев. Пока жив Вельзевул, ничего не кончится.
Зверь поднялась и уставилась на парней, сидевших у стены и задумавших, как ей показалось, вылазку.
— Вот только не говорите мне, что собрались туда лезть вдвоём?
— Я думаю, ты дорогу короткую покажешь?
Девушка онемела от такой наглости.
— Опух что ли? Втроём?! Самоубийство же!
— Есть у меня ещё один товарищ, который нам компанию составит. Удалённо, так сказать. — Шекспир хитро улыбнулся.
Арвинг и Зверь переглянулись, они не были посвящены в это.
— Ну, говори давай, чёрт шалопутный!
— Тут ко мне Седой подходил и сказал, что у него руки чешутся демонов пострелять. — Шекс расплылся в гадкой кровожадной ухмылке. Арвинг кивнул, судя по выражению лица, он высоко оценил кандидатуру четвёртого.
— Вихрю и остальным ни слова? — В глазах девушки начал гореть огонёк.
— Скажем Вихрю. Но с собой не возьмём — он с Моревым думает, что Вельзевул на западе. Чую я, что эта пара попрётся туда.
— Интересно, что думает Семангелоф? — Недовольным тоном проговорил Арвинг.
* * *
— Север. — Хранитель уверенно ткнул пальцем в карту города, лежавшую на столе в помещении, где происходил первый полноценный военный совет. — Уверенности нет, но уж больно уверенно они там разворачиваются.
— Ну, как сказать… Там просто прорыв прозевали — успели, сучьи дети, территорию захватить.
— Нет, просто так они не будут в таких количествах вылезать — там Вельзевул.
Лужецкий, сидевший на самом крайнем стуле, явно скучал. Находясь в привычной позе — подперев кулаками подбородок, он выслушивал одну версию за другой. По сути, тут собрались военные стратеги и тёртые вояки, а он тут для компании, по большей части. Голоса он тут не имел, но, однако, пригласили. Пусть на второй день, но пригласили.
Пробежавшись вчера по кабинетам Большого дома, где находились «ветераны» первой осады, он вызнал их мнения на тему того, где может быть Вельзевул. И как же он был удивлён, когда теперь на совете Хранитель тычет пальцем в северный прорыв. Морев с Вихровым думают на запад, Дибров, Селина и неудавшийся Мессия убеждены, что юг. А вот про восточное направление что-то никто не думает. Хотя предпосылок к тому, что там этого, пропади он пропадом, Вельзевула нет, пока не нашлось. А тут уж как презумпция невиновности — пока не доказано, сбрасывать со счетов нельзя ни одну из версий. А чтобы доказать, нужна разведка. Притом довольно глубокая.
А она-то вот и невозможна!
Были бы люди — проблем бы не было. Подослали бы агента или поймали одного-другого да завербовали. А тут демоны — одно слово чего стоит. К тому же, как высказался недавно Сеной: «они выжидают». А чего они выжидают? Может, когда командующий придёт откуда-нибудь из их мира и даст старт бешеной скачке? А может, он тут и выжидает, пока люди и берсерки прессовать перестанут, и тогда на контратаке задавят передовые ряды обороны и сойдутся уже с расслабленными врагами, которые только и ждали сигнала жопы поднять, да тот прийти не успеет…
Лужецкий сменил позу — теперь он подпирал голову ладонью. Речь держал генерал Евстахов. В третьей чеченской он себя показал молодцом — давил восставших кавказцев с беспристрастностью дезинсектора. Вот и сейчас он настаивает на применении оружия посерьёзнее пулемётов. По его словам, сравнять пару кварталов с землёй вместе с засевшими там воителями не так уж и страшно. Дома старые, а людей там живых уже нет.
Прав, конечно. Но вот не даёт покоя Лужецкому другое дело. Ведь пока вот тут правда зарождающейся войны решается, люди-то гибнут. А тела их бесцеремонно выбрасывают на улицу. А погода нынче жаркая — зараза пойдёт по городу махом. Вот про это что-то ни один чин пока что не заикнулся. После прошлого нашествия всякой мерзости, с одной из которых теперь союзники, население планеты — ПЛАНЕТЫ! — сократилось больше чем наполовину. Стоит ли напоминать кому-то, что пока мы тут телимся и гадаем, где этот Вельзевул, люди-то не только в Петербурге гибнут.
Рассуждения Лужецкого были прерваны внезапно вошедшим человеком в военной форме, который подошёл напрямую к главнокомандующему и что-то прошептал на ухо. Правитель мигом изменился в лице, но, кажется, кроме Евгения Михайловича — директора СБ, этого никто не заметил. Лужецкий облизнул вмиг высохшие губы и, положив кулаки на стол, ожидал реакции главнокомандующего.
Сейчас встанет и скажет, что демоны пошли в атаку…
И вот правитель и главнокомандующий медленно поднимается. Глаза бегают из стороны в сторону, губы что-то беззвучно проговаривают — подбирает слова. Рука тянется к ручке, а затем вооружённая оной к графину. Бой по хрустальной посудине привлёк внимание чинов военной разведки, стратегов и иных в камуфляже и погонах.
