– Какие ветры последнее время веют с полудня?
Колдун в ответ зыркнул остро, внимательно. Заметно подобрался и даже посерьёзнел. Точно так же он ответил не сразу, всё рассматривал гостя, как-то незаметно скинувшего личину простого и незамысловатого увальня.
– Недобрые, парень, ох как недобрые. Смертушкой веет — лютой да многой.
Лен медленно кивнул и ещё медленнее протянул к лениво перетекавшей по столу змее ладонь.
– Верни кольцо, милая — не жмотничай…
Снова Скарапея покосилась своим странным взглядом, снова судорожные движения комком в горлышке — и точно так же, как и раньше, на ладонь хозяина выпало очередное драгоценное увлечение змеи.
– Ох, матушка… — Рондель ухватилась за щёки и тихо опустилась рядом с колдуном на лавку.
Всё верно, всё верно. Не узнать кольцо королевской воли невозможно — даже тому, кто ни разу его не видал. А Лен пошевелил его на ладони, словно не замечая, как кроваво-алые брызги бросили сполохи на лица хозяев, и осторожно выдохнул:
– То, что было у шаманов степняков, уже у них отобрано — и на корабле с надёжными людьми уплыло подальше. Теперь остались орки…
Колдун с расширившимися от удивления глазами ошеломлённо кивнул, поддерживая под руку свою попеременно то красневшую, то бледневшую подругу. Положение спас топот и грохот откуда-то снаружи пещеры, а затем чей-то надтреснутый голос рявкнул:
– Рондель, да помоги! Откинь полог, а то у меня руки заняты!
Та спохватилась, метнулась к выходу. Сначала там шуршали и топали, потом тихий сбивчивый шёпот прервался солидным мужским хмыканьем.
– Сейчас посмотрим, что тут за гости странные…
Поуобернувшийся Лен с интересом и странно заколотившимся сердцем смотрел на кряжистого крепкого дедка в потёртом зипуне, а тот стоял замерев не хуже, как твой каменный столб. И лишь с негромким стуком сыпались из слабеющей хватки того насобранные валежины.
– Лаен — разрази меня гром — Лаен!
Стены пещеры ощутимо покачнулись в тот миг, когда вдруг пришло узнавание. Странно даже, что и вовсе не кувыркнулись — с изумлением Лен признал в старике Мечеслава, грозного и таинственного учителя по головорезным делам.
"Надо же, уж и в живых-то не думал увидать" — Лен потряс головой, даже зажмурил на миг и протёр глаза — но перед ним и впрямь стоял старый вояка, некогда обучавший графских следопытов и лазутчиков. Да и самого парня тоже погонял-помучил вдоволь…
– Ну, деда, спасибо тебе… — только и прошептал расчувствовавшийся Лен, ощутив вдруг как разжалось что-то в груди. Что-то тёплое и полузабытое шевельнулось, когда он неловко подхватился с лавки, едва не опрокинув стол и переполошив замершую там змею.
"А ослаб, ослаб" — некстати отметил он, тиская Мечеслава в объятиях и вопя что-то бессвязное, но вроде бы радостное и без особых, не при женщинах будь сказанных, слов. Это ж надо, какая удача! Один из вернейших людей — и жив! Если и есть в мире что-то настоящее, надёжное, так это вот такие неброские с виду мужчины, на надёжных плечах которых держится мир, и за плечами же которых укрывается в случае чего.
– Грендель, это Лаен, ученик мастера Колина — помнишь, я рассказывал? — Мечеслав поспешил объяснить хозяевам причину столь бурной встречи.
И понеслось… разговоры и рассказы без утайки, воспоминания и горечь потерянных друзей. В принципе бесконечные, но потом словно помолодевший Мечеслав вдруг хлопнул себя по лбу.
– А, погоди — мы тут тоже зимой ворон не считали. Раз такое дело… — Грендель по его знаку пошарил где-то в глубине пещеры, бормоча какие-то заклятья и старательно загораживая что-то спиной. — Вот, смотри!
На оструганную до древесной белизны столешницу с негромким стуком лёг камешек, и Лен радостно выдохнул. Ещё один шёлковый алмаз! Он потрогал неярко светящийся сгусток Силы, брезгливо полыхнувший светом от прикосновения, и кышкнул от него змею — потеряв вместе с королевским перстнем и свою сногсшибательную расцветку, Скарапея теперь, словно застеснявшаяся в неглиже девица, хоронилась за пустой чашкой. И с тоски, похоже, уже согласна была на простую гальку или кусок угля.
– В середине зимы сюда сунулся орочий шаман с десятком подручных — ну, мы им и показали дорожку… в одну сторону, — пояснил с ухмылкой Грендель. — Пока я того отвлекал да пакостил по-мелкому, Слав подкрался с тылу, ну и того-этого.
– Укоротил каждого на голову, — беззаботно пояснил Мечеслав и, переглянувшись с хозяином, решительно подвинул камень поближе к Лену. — Раз прислан по воле короля, камень твой.
И потом снова Рондель подала на стол, и снова пошли разговоры. Молодой ведун уже совсем не крылся — люди тут верные, настоящие. Ах, какая ж незадача, что немного таких. Слишком уж вдосталь иных, с подленькой душою, которые втихомолку не против и напакостить.
А там и вечер снаружи пришёл вкрадчиво, незаметно. И всё же, в пещере свету оказывалось вдосталь. Свечи в стареньком бронзовом канделябре, да пара волшебных светлячков обоих чародеев — но пуще всего светились лица и глаза людей. Тем особым сияним, который дарует проснувшаяся надежда…
– Оно конешно, большой грех ты на душу взял, Лен — сразу стольких упокоить. Тем более людей, хоть они и степняки, — Мечеслав степенно огладил бородку и прокашлялся в ладонь. — Но когда это мы боялись крови? Коль решается — мы или они, тут сомнения прочь.
Если сказать честно, старый головорез всё же немного облегчил терзавшие Лена сомнения. Да шутка ли? Король королём, а совесть тоже забывать не след.
– Ладно, Меч, не мельтеши словами — что-то ты суетлив стал в суждениях, — скрывая досаду ответил Лен и зевнул. — Ладно, хозяева — спасибо за угощение. Но если я сейчас же не закемарю, то… впрочем, нет. Грендель, пошли наружу, пару слов, что только меж чародеями, молвить надо.
Снаружи пещеры оказалось холодно и сыро. Хотя накликанная колдуном с корвета буря давно унялась, но после себя оставила не лучшие воспоминания. И вот в этой кромешной для невооружённых магией глаз темноте Лен проворно цапнул скукожившегося и откровенно перетрусившего чародея за бородку.
– Ты что ж это творишь, старый пенёк? Думаешь, если я молодой ещё, так не распознал, что в ущелье запретным попахивает? А из шкафа твоего так и вовсе прёт чёрным колдовством…
Тот запетушился, дёрнулся, сверкнул сердито глазами. Но потом кое-как высвободил бородку из цепкой пятерни чуть ослабившего хватку Лена.
– Знаешь, парень… закон законом, оно дело пятое.
Ну, допустим, каждому ведомо, что закон, он как дышло — как поворотил, так и вышло. И всё же, молодой ведун слушал недоверчиво, настороженно.
