На следующий день она обращалась к Парламенту. Раньше они никогда не встречались, но Малинде хватило опыта публичных выступлений, чтобы почувствовать враждебность аудитории. Проходя между рядами коленопреклоненных лордов и представителей Палаты Общин в сопровождении герольдов с жезлами и Клинков, она ощущала в воздухе запах ненависти. Она села на трон — по правую руку встал Одлей с обнаженным «Вечером» — и посмотрела поверх океана яростных взглядов. Великолепные лорды, похожие на зимородков в ярко-красных одеждах и с коронами на головах — настоящая корона оказалась совершенно жуткой штукой, от которой потом будет дико болеть шея, — но за их спинами, словно стая воробьев, теснился простой народ: два рыцаря от каждой области и два бюргера из каждого города.
Малинда вновь принесла торжественную присягу. Древние обещания словно летучие мыши пропадали в зловещей тишине. Она зачитала речь. Никто не осмеливался освистать монарха, но несколько раз до слуха королевы доносился глухой ропот — особенно отчетливый, когда она сообщила о возобновлении охоты на заклинателей. Только сообщение о пленении и казни Радгара Эйлединга заслужило возгласы одобрения, но все знали, что заслуга принадлежит Кортни. Все знали, что Кортни прилежно пытал чудовище, пока люди королевы не выхватили его, и предпочел бы запытать его до смерти, а не просто обезглавить.
Кортни на заседании не присутствовал. Кортни не сопротивлялся, когда Йомены захватили пленного короля Бельмарка, но, отказавшись предстать перед Тайным Советом и участвовать в парламентских дебатах, он открыто восставал против королевской власти. Как Малинда могла угрожать ему, когда случайность сделала его величайшим героем страны? Конечно, можно обвинять Невилла, и Малинда не поскупилась на проклятия в его адрес. Именно на него она возложила вину за резню в Помпифарте, но кто ей поверил?
Когда она наконец-то заговорила о том, что корона нуждается в деньгах, ей послышался лязг ножей, хотя, возможно, это был всего лишь скрежет зубов. По традиции Парламент требовал удовлетворения своих жалоб, прежде чем утвердить ассигнования, и это собрание готовилось сложить перед ней всю гору трупов: Гренвилл, Помпифарт, резня в Уэтшоре, Площадь Клена. Парламенты нередко обвиняли канцлеров, но еще никто никогда не пытался свергнуть монарха. А наследует ей принц Кортни, национальный герой.
Пес пришел к ней в комнату сразу же, как ушла Диана, и они занимались любовью даже с большей страстью и ожесточением, чем обычно. Или он уловил исходящие от нее волны, или его самого мучили те же чувства. Несколько позже, наслаждаясь покоем после бури, она сообщила ему новости.
— Скоро все кончится, любимый. У нас очень мало ночей впереди.
Клинок только хмыкнул. Пес редко произносил длинные речи, а уж о чем-то плохом вообще не говорил никогда.
— Мы всегда знали, что это долго не продлится. Мы и так наслаждались дольше, чем надеялись.
— Я смешал тебя с грязью, — горько сказал он. — Ты же слышала, что они кричали тебе на улицах. Они знают, что твоего любовника зовут Пес.
— Возможно, простое совпадение, — сказала она, хотя сама не верила. — Никакого скандала… Парламент заставит меня выйти замуж за Кортни, чтобы сделать его королем. Нет, не предлагай убить его для меня. Знаю, ты бы так и сделал, если бы я попросила, но тогда королем станет Невилл. Так что из-за убийства Кортни все станет еще хуже.
— Как они могут заставить королеву?
— Не давая мне денег. — Она хлюпнула носом. — Он старше меня. Клянусь, я переживу его! Тогда я буду взрослее, у меня появится опыт, и… Ох, Пес!
Малинда начала рыдать, и он поцеловал ее. Довольно трудно одновременно целоваться и плакать, и пришлось выбирать. А уж потом он вообще не позволил ей думать о будущем.
На следующее утро Парламент уселся за работу. Сначала звучали только ожесточенные речи, но скоро вынесли некоторые резолюции, зачитали билли, создали комитеты, предъявили петиции, обозначили вопросы. Попытались протащить решение, что женщина-канцлер нарушает права Парламента, но голосов не хватило, хотя и всего нескольких. Королевская просьба о финансовой помощи осталась без ответа.
День за днем отчеты Жарзвезды становились все мрачнее и мрачнее, пока в конце бурной недели первый билль не прошел в обеих палатах и не прибыл во дворец за королевской подписью. Документ был очень коротким и однозначным: именно его Малинда и ожидала.
Тем вечером она устроила небольшую вечеринку в своих покоях, где жила до отъезда на Королевский Мыс. Компания тоже сохранилась почти прежней: Руби, Доув, Алис и сестра Минутка. Ларейн вышла замуж, но леди Арабель только что вернулась с Мыса, еще более круглая, чем обычно. И конечно, трое выживших Клинков Королевы. Играла музыка, все танцевали и изо всех сил старались веселиться.
На следующее утро Малинда обратится с речью к Гвардии — не ко всем, а к дюжине тех, кто сопровождал ее. Среди них были представители всех возрастов, начиная с сэра Фицроя, самого старого, и заканчивая молоденькими Вьером и Ужасом.
— Уверена, вы уже слышали, — начала она, — что Парламент прислал мне билль о роспуске Ордена. С точки зрения закона это очень туманная область, поскольку со времен Ранульфа Клинки находились исключительно в королевском ведении. Айронхолл получает деньги из личных доходов монарха. С другой стороны, Парламент утверждает налоги, которые идут на оплату Королевской Гвардии, и принимает Хартию, которая освобождает связанных Клинков от всех уголовных преступлений, и так далее. Я не хочу подписывать этот билль.
Они ждали в полной тишине. Это были умные молодые люди; они прекрасно знали касающиеся их законы и историю, но еще они знали, что когда Парламент сталкивается с королем, он редко уходит с пустыми руками, даже если не получает всего, чего требовал. Сильнее всех волновались юнцы, которые рассчитывали на многолетнюю службу в Гвардии, а старшие уже размышляли над освобождением и началом личной жизни. Винтер вытащил палец изо рта и проговорил:
— Общины не дадут ассигнований.
— Вы правы, — признала Малинда. — Так оно и есть. Поскольку этот билль они пропустили первым, проблема живо задевает их всех. Они будут бушевать и болтать вздор, они будут пропускать билли, законы и резолюции, но рано или поздно нам с Парламентом придется прийти к соглашению. Страна близка к гражданской войне, горожане знают это и не хотят ее. В конце концов я подпишу билль, дам им возмещение, а они выделят средства. Если они поступят неразумно, я распущу Парламент и буду содержать правительство на деньги, изъятые у заклинателей.
