– Придется срочно научиться, – констатировал я, перехватив второй подсвечник, брошенный уже в меня.
Вампир внимательно проследил за волной из книг, посыпавшихся с полок, неизвестно чему улыбнулся и сказал:
– Вам, Дюс, это проще сделать. Вы хотя бы можете это разглядеть.
Я и правда видел скользящую расплывчатую тень с недобро светящимися огоньками на месте глаз.
Лаланн присел над осколками, покопался в них, выбрал два, соединил в одно целое и вздохнул:
– Поздравлю, господа. С этого момента мы в соседях с самым вредным существом, которое только можно себе представить!
После слов Риса призрак унесся к камину, и от его движения огонь заметался, едва не угаснув.
– И что это за мерзавец? – мрачно поинтересовался я, глядя на опавшее пламя, окрасившееся в нежно-зеленый цвет.
– Не стоит так грубо о даме, – укоризненно сказал Рис, затем уклонился от брошенной кочерги и обрадовал: – Это жена хозяина. Склочное, замечу, было существо.
Я вспомнил разбитую скалкой дверь и поморщился: хорошая у нас, однако, перспектива. Если при жизни с этой женщиной сладить не получалось, то после смерти – тем более. То-то призрак хозяина предпочел оставаться во дворе.
Со стены грохнулась очередная картина, Морра взвизгнула то ли от восторга, то ли от страха, и я, схватив в руки первый попавшийся предмет, двинулся к прозрачной дебоширке. В тот момент не думалось о том, что можно с ней сделать, но ждать, пока скандалистка весь дом разнесет, не хотелось.
Призрак между тем метнулся на кухню, гремя посудой и скидывая ее на пол. Я нырнул следом – если промедлю, придется всей компанией из одного чугунка суп хлебать.
Не имея понятия, как обходиться с призрачной и скандальной дамой, я просто рыкнул с порога:
– А ну прекратить истерику!
Горшок, который уже собирались в меня метнуть, замер в воздухе, а потом аккуратно вернулся на полку. Тень зависла на месте, задрожала, а потом решила прорваться с боем прямо сквозь меня!
Увы, увы… То ли призрак попался неправильный, то ли препятствие было виновато, однако тень оказалась не настолько уж и бесплотной – у меня получилось схватить ее за руку! От неожиданности я и усопшая одинаково оторопели.
Руку ожгло холодом: я словно схватил упругую ледяную сосульку. Она пружинила, пыталась вырваться, но, самое главное, менялась! Призрак на глазах обретал форму и плоть. Теперь я хорошо видел женщину не первой молодости, когда-то красивую, но испортившую всю красоту брюзгливой гримасой. Ну и красные светящиеся глазки ее, понятно, тоже не красили.
И первое, что сделала эта зараза, обретя плоть – попыталась извернуться и меня укусить! Такого я допустить не мог – Мо знает, что у нее там за зубы! – а потому перехватил привидение свободной рукой под подбородок и приподнял над полом. Для бесплотного духа весила дамочка прилично – как восьмилетний ребенок. Скандальная баба тут же закатила глаза и обвисла, изобразив обморок.
И что мне теперь с ней делать? По щекам похлестать? А надо ли? Так хоть не трепыхается.
Пока я пребывал в недоумении и решал, что предпринять, на кухне прибавилось народу: явились Рис и Андру. И словно издеваясь надо мной, правитель нежити, не скрывая своего любопытства, спросил:
– Ну и зачем она вам, Дюс, понадобилась?
Я огрызнулся:
– Помогли бы лучше, князь, чем насмешничать! Вы столько про меня всего знаете, может, и на этот вопрос ответите заодно!
Вампир перестал ухмыляться и серьезно предложил:
– Отправьте ее туда, где ей давно пора оказаться.
Хорош совет! Я ведь не маг и даже не жрец, чтобы души подчинять!
– Тогда уж заодно объясните, как это сделать, – вздохнул я и попробовал поставить тело, не выпуская горла из руки. «Тело» стоять самостоятельно не желало, оно подгибало ноги, норовя грохнуться на пол. Чтоб ей те ноги повыворотило!
– Попробуйте приказать, обратившись по имени, – снова подал голос этернус.
Нечего сказать – умно… Но выбирать не из чего.
– Как тебя зовут? – спросил я, уставившись на склочный дух и не надеясь, что мне ответят.
– Мерима, – неожиданно прошелестело в ответ, и красные огоньки опять замерцали.
– Вот что, Мерима, – вздохнул, немного помедлил, обдумывая дальнейшие слова, и с должной торжественностью в голосе заявил: – Освобождаю тебя от привязанности к этому дому! Ступай в те ворота, к которым привела тебя последняя жизнь.
Кажется, ничего не напутал… Вроде так жрецы заканчивают свой обряд по изгнанию привидений.
Дух дернулся, а потом мои пальцы сомкнулись в пустоте – призрак осыпался темной пылью, а та тут же впиталась в пол, оставив после себя грязное пятно.
– И все? – недоверчиво спросил Лаланн, не поверив в быстрое избавление.
– Кажется, да, – не веря, оглянулся вокруг.
Вопреки нашим опасениям дух исчез, словно его и не было.
М-да…
Я посмотрел на вампира:
– Надо поговорить.
Андру учтиво склонил голову:
– В любое удобное для вас время. Хотя я предпочел бы побеседовать у меня в доме. Там объяснение получилось бы более… наглядным.
Столько ждать у меня терпения не хватит, о чем я и сообщил вампиру.
– Нет, так нет, – покладисто согласился правитель этернус и тут же поставил свое условие: – Разговор должен остаться между нами.
Это меня устраивало. Мало ли что. Вдруг я и вправду демон из страны мертвых? Такую новость не каждый друг вынесет, не получить бы второго фанатика на свою голову.
Я покосился на Лаланна. Тот в ответ пожал плечами, признавая право на тайну, хотя по лицу милитес было видно – Рису не нравится такой расклад.
– Прекрасно, – кивнул я в ответ вампиру. – Договорились.
Еще целых два часа меня съедало любопытство. Кажется, я все-таки подошел к разгадке своих корней. Еще немного, и узнаю, по какому праву мне достались такие странности и чего еще можно ждать от себя, кроме власти над призраками. И как назло именно сегодня утомленные затянувшимся отдыхом домочадцы не желали отправляться в кровати. Сначала раскапризничалась Морра, разбалованная всеобщим вниманием.
Ну не совсем закапризничала – просто у ребенка возникло желание побыть со мной рядом. Пришлось заменить Эрхену. Обычно она укладывала девочку спать.
На этот раз маленькая лиса делала все, чтобы оттянуть момент отхода ко сну. А чтобы не попасть под «раздачу» за капризы, пошла на хитрость – пряталась под одеялом, хихикала, строила мне глазки. Потом попросилась писать… раз пять, не меньше. Хорошо хоть на горшок уже умела бегать сама. Потом я дважды сходил за водой – ребенка замучила жажда, быстро сошедшая на нет, стоило только принести в комнату небольшую бадейку. Затем меня попросили спеть песенку… То, что приходило на ум, детям и незамужним девицам слушать не рекомендовалось, поэтому сторговались с малявкой на том, что песня с нее. Во вдохновенном чириканье мне удалось разобрать лишь два отчетливых слова – «сердце» и «не разбивай». Говорила Морра по-нашему, по-человечески, еще неважно.
