С другой стороны, колдуньи никогда не «появлялись» в его мозгу подобным образом. Просто в его голове начинали звучать спокойные тихие голоса. Сейчас было по-другому. Он словно говорил сам с собой. Как будто он не мог больше себя контролировать. Это ему весьма не понравилось.
Явившегося позабавило недовольство мальчика.
– Я знаю тебя, – заявило нечто. Действительно, оно неплохо изучило этого ребенка и как раз и ожидало, что он не проявит страха перед неизмеримо сильнейшим. – Кригсброк хорошо поработал, доставив мне это лакомство, – произнес голос в мозгу Релкина.
И нечто навалилось на мальчика всей своей мощью; тот почувствовал, что сила, давящая на него, неизмеримо возросла. Разум его словно сжали огромные невидимые руки, вывернули наизнанку память. Вспышки мыслей побежали вспять, выгребая все из тайников его души.
Релкин зашипел от ярости.
– Ты слишком часто впутывался в дела сильнейших, драконий мальчик Релкин, чтобы отделаться от меня сейчас. Когда ты покидал свою деревню, то надеялся на великие свершения. И ты достиг их.
Релкин постарался подавить ложную гордость, которую эта тварь в его мозгу пыталась разжечь.
– Ты сражался во многих кампаниях. Ты снова и снова видел битвы, и ты выжил и стоял, покрытый славой. Еще бы, они даже вручили тебе Звезду Легиона после подвигов в Туммуз Оргмеине.
– Мы уничтожили Рока. – Релкин откинулся, восстановив на мгновение контроль над своим разумом.
– Да, вы это сделали, – раздался громовой голос, и невидимая хватка снова возобладала над волей Релкина, на этот раз она была гораздо, гораздо сильнее.
– Не вздумай сопротивляться мне, ребенок. У тебя все равно ничего не выйдет, а я не хочу покалечить тебя. Вовсе нет, несмотря на весь вред, который ты нанес мне и моему делу.
Релкин попытался что-то ответить, но смог издать лишь нечленораздельное мычание.
– Послушай сам себя, теперь ты мычишь, как животное. Вот что твои колдуньи сделали с тобой. Разве ты не видишь? Ты вырос среди волшебства ведьм. С ранних лет они пичкали тебя своими бредовыми теориями. Люди не равны, мальчик, это ты должен понимать. Ты не ровня мне. Никто из живущих мне не ровня. Пойми эту истину. Теперь выслушай слова, которые я принес тебе, ибо они освободят тебя и направят на путь просветления.
Сопротивление Релкина стало слабее. Мысли его смешались. Это правда, он видел много ворожбы, но ведьмы всегда творили заклинания ради добра или во имя покоя Матери… Или ему так попросту казалось? А теперь другой голос в нем говорил, что все жертвы драконопасов – смерти, увечья – всего лишь позволяли комфортно жить обществу, которое не слишком заботится об идущих на гибель мальчишках и скупо вознаграждает. За десять лет предельно опасной службы драконопас получает всего лишь сорок акров нетронутой земли в Кеноре.
Ну, дракон получит еще восемьдесят акров, так что, объединившись, вы будете располагать ста двадцатью акрами. Можно и еще подкупить, если вы накопили достаточно денег. Таким образом можно довольно быстро обзавестись вполне приличной фермой. Релкин всегда смотрел на будущее с оптимизмом; слишком много часов провел он, мечтая об этой фантастической жизни.
Но чужой голос не стихал.
– Жизнь мелкого сельского фермера! – взревел он. – Снова и снова рисковать своей жизнью для равнодушных ничтожеств!
В осаде Урдха, в великих битвах при Селпелангуме и Сприанском кряже, в катакомбах Туммуз Оргмеина Релкин и его кожистоспинный дракон хорошо послужили аргонатцам. И за все эти кровь и пот, ужас и тяжкий труд они дадут ему кусок земли, достаточный для того, чтобы стать крестьянином.
Он вдруг взглянул на вещи по-другому. Служа новой власти, власти, установленной Повелителями, человек с заслугами Релкина мог бы рассчитывать на должность наместника в какой-нибудь стране, на огромное денежное вознаграждение, на высокие почести. У него были бы сотни акров земли и сотни слуг. Его ждала бы совершенно другая жизнь.
Релкин оборвал эти мысли; все это ложь. Он знает, как живут слуги Падмасы. Он видел Туммуз Оргмеин.
– Приди ко мне. Мне незачем спорить с тобой. Ты просто живешь в неведении. Я укажу тебе путь. Слушай и учись, ребенок.
Голос в мозгу все разрастался, пока не стал всеобъемлющим, вобравшим в себя весь мир.
– В центре всего – ничто, – говорил он. – Ничто – это то, откуда мы приходим и куда возвращаемся. Пока мы живы, мир нам дан для наслаждений. Он наш, пока нам принадлежит. Запретов нет.
– Но ведь лучше преследовать добрые цели. Лучше служить высшим материям, чем удовлетворять желания плоти. Мы должны развивать путь служения высоким идеалам и ограничивать плоть.
Голос зацепился за что-то в его мозгу:
– Да, ты отмечен Синни. И ты видел их, думаю, во время одного из своих грабительских походов. Подумай, как живут Синни! В высоких энергиях, где власть и удовольствия безграничны. И ты тоже сможешь получить это, если освоишься с тонкостями нашего метода. Все это станет тебе доступным, ребенок, если только ты откроешь свое сердце нам.
– Надо мной нет Повелителя! – громко сказал Релкин, сделав героическое усилие. – Оставь мой разум!
Повисло долгое молчание. И чудовищная лавина обрушилась на мальчика с высоты.
– О, так над тобой будет Повелитель! – взревел голос, снова заполняя собой вселенную. – Я выпотрошу тебя и перекрою. Ты станешь моим големом, и ты будешь жить вечно.
– Никогда! – собрав все свои силы, прокричал Релкин в ответ.
ебольшой отряд людей и драконов превратился в группу беженцев. Им удалось разрушить вражеское оружие, но при этом они забрались слишком далеко на запад и потеряли надежду на воссоединение с главными частями армии.
Наконец, наткнувшись на широкое русло реки, солдаты устроили привал. Весь день они прорубались сквозь заросли, окружавшие небольшие притоки, подходя все ближе и ближе к самой реке. Стемнело. Все выбились из сил. Правда, мальчишки-драконопасы превозмогли себя и принялись осматривать своих драконов и обрабатывать их порезы и ссадины. Взрослые мужчины, многие израненные, попросту попадали, где стояли, и моментально заснули.
Командир эскадрона Уилиджер, прихрамывая, с широким бинтом на раненой руке и с другим – на нижней челюсти, совершал вечерний обход. Уилиджер давно уже не кричал на мальчиков, утратил он и свою высокомерную позу. Что-то с ним случилось. Он стал замечательным командиром эскадрона, бесконечно заботящимся о мальчиках и вивернах. Где-то в белом мареве сражений, видя, как умирают мальчики и драконы под снарядами врага, молодой офицер растерял свою надменность, а взамен нашел настоящую человечность.
