— Да я — сама честность, до мозга костей! — пылко вскричал ювелир, прижав руку к груди.
Балкис вернулась в гостиницу первой. Она нервно расхаживала по залу из угла в угол и заламывала руки, когда порог переступили Мэт и Антоний.
— Антоний! — Балкис бросилась в его объятия. — О, как я боялась за тебя, любовь моя!
— Ты боялась за меня? Почему? — удивленно спросил Антоний, крепко обняв возлюбленную. — Ты же знаешь — я могу постоять за себя!
— А ты разве не боялся за нее у себя на родине, в горах? — осведомился Мэт.
— Боялся, конечно. Но ведь в горах живут опасные звери.
— У нас тут тоже хватает весьма безжалостных хищников, — заверил его Мэт. — Но самое главное то, что любому человеку, оказавшемуся в чужом месте, всегда грозят опасности. Ну а теперь успокой девушку и веди ее ужинать, ладно?
После еды паломники принялись рассказывать разные истории, и Антоний стал с интересом слушать. Мэту удалось отвести Балкис в сторонку.
— Лорд-маг, где ты нашел его? — требовательно вопросила девушка.
— На базаре, — ответил Мэт. — Он хотел продать драгоценный камешек. — На самом деле это была полуправда, а всей правды Мэт Балкис открывать не стал, дабы подарок Антония стал для нее сюрпризом. Он серьезно спросил у девушки: — Балкис, а откуда у Антония золотой самородок и самоцветы?
Балкис гневно сверкнула глазами.
— Золото он взял в той долине, где живут гигантские муравьи. Люди, что обитают в крепостях, по ночам собирают золотые самородки. Жажда богатства — единственный порок Антония. Из-за того, что он сберег этот самородок, един огромный муравей несколько месяцев преследовал нас. Он мог бы нас погубить, но нас спасла великая удача: вместо нас муравей убил льва, который хотел сожрать Антония.
Мэт негромко присвистнул.
— А лев, как я понимаю, прикончил муравья? Ну хорошо, а камешки у твоего друга откуда взялись?
— Он подобрал их на берегу реки Физон. Мы плыли по подземному туннелю, и наш путь озарял только свет факела. Дорогу нам показывал наш друг Паньят. Я просила Антония, чтобы он не отягощал себя этой ношей, но он все же не смог не захватить хотя бы горстки камешков.
— Ну это мне как раз очень понятно, — кивнул Мэт. — С золотом, которое могли потребовать обратно, он, несомненно, здорово сглупил, но уж горстка камней — не такая уж тяжкая ноша. Зато их хватило бы бедному крестьянину на жизнь до конца его дней. — Он лучисто улыбнулся девушке. — И я очень рад, что камни он приобрел честно.
— Неужто ты мог подумать, что мой Антоний — воришка! — возмутилась Балкис. — Никогда бы он не пошел на такое! Он — воплощение честности и верности! Ни за что бы я не усомнилась в нем! Только одно меня в нем не устраивает — его алчность.
— А я рад удостовериться в том, что алчность не затмевает его честности, — сказал Мэт. — Ведь у многих хороших людей такое случалось. — Он подмигнул девушке. — Пожалуй, этот парень все-таки достоин тебя.
— Еще бы! — радостно воскликнула Балкис и тут же смутилась. — Но… лорд маг, а как ты думаешь: достойна ли я его?
— Определенно! — не задумываясь, ответил Мэт. — Ты сама не знаешь, какое ты сокровище, дочь дровосека!
Балкис сдвинула брови.
— Теперь я — принцесса, господин.
— Верно, и это у тебя совсем неплохо получается, — согласился Мэт. — А если это получается у тебя, получится и у Антония.
Проснувшись наутро, они увидели, что все паломники уже на ногах и разгуливают по двору возле гостиницы. Балкис и Антоний тоже вышли во двор. Юноша подошел к Сикте и поинтересовался:
— Чем вы так взволнованы, добрая Сикта?
— Нынче мы идем во дворец! — восторженно вскричала в ответ пожилая женщина. — Разве это не чудесно, Антоний? Ведь мы своими глазами увидим великолепные палаты самого пресвитера Иоанна!
— О да, это будет восхитительно! — ответил Антоний, и его глаза радостно заблестели. — Ты рада, Балкис?
— Очень рада, Антоний, — еле слышно отозвалась девушка.
Прошагав по широкой улице, паломники вышли на просторную площадь и увидели дворец, обнесенный высокой стеной. Прямо перед ними возвышалась высокая арка со створками ворот из светлого камня, инкрустированного орнаментом из других — отполированных и прозрачных камней. Паломники рассыпались по площади, взволнованно переговариваясь. Но вот запели трубы, и все умолкли и воззрились на ворота.
Забили барабаны, и из ворот высыпали воины. Выстроившись в четыре шеренги, они прошагали к паломникам, размахивая оружием в такт шагам, слушаясь приказов командира. Паломники восхищенно зароптали. Такой выправки, такой воинской выучки они не видели ни разу в жизни. И верно — зрелище получилось весьма и весьма впечатляющее.
Воины прошествовали вперед, дружно остановились и расступились, образовав проход, по которому к паломникам направился какой-то важный вельможа в парчовых одеждах и шапке, расшитой золотом. Как только он появился, командир выкрикнул очередной приказ, и воины расступились шире… еще шире, и в конце концов получился широкий просвет для прохода паломников.
Балкис с трудом спрятала улыбку. Прежде ей ни разу не доводилось наблюдать за этим ритуалом, но она догадалась, что он был рассчитан на то, чтобы внушить гостям Мараканды благоговение и восторг — ну и, пожалуй, еще на то, чтобы немного припугнуть их. Мало ли кому что могло взбрести в голову? Девушке показалось, что к этому спектаклю до некоторой степени приложил руку Мэт.
Придворный остановился впереди воинов и любезно улыбнулся паломникам:
— Доброе утро, почтенные странники! Меня зовут Хаджик. Я проведу вас по дворцу — по тем палатам, где дозволено бывать гостям! Если у вас будут какие-то вопросы, постараюсь ответить.
Паломники зашептались, но никто пока не решался спросить о чем-либо, хотя у каждого из них наверняка было не менее десятка разных вопросов.
— Площадь, на которой вы сейчас стоите, — начал экскурсию Хаджик, — это то место, где наш славный император наблюдает за поединками, назначенными судом. Она вымощена ониксом. Этот камень помогает сражающимся обрести большую отвагу.
Балкис поежилась.
— Ужасная традиция.
— Что верно, то верно, — согласился Антоний. — Следовало бы придумать способ получше, дабы решать, кто прав, кто виноват.
Балкис изумленно взглянула на него. Ее возлюбленный говорил как человек, который уже думал о чем-то подобном. А она и не гадала, что Антоний придает значение подобным делам.
— Величественные ворота, которые вы видите перед собой, изготовлены из сардоникса и украшены орнаментом из рогов змей, называемых рогатыми гадюками — дабы никто не смог пронести во дворец яд.
