И я не могу отпустить от себя Мону, мысленно докончил он. Пока не сбылось то видение. Да и потом не против, чтобы она оставалась со мной.
Он засмеялся коротко и резко.
— Сейчас я какой-то уж слишком мудрый и добрый. Наверное, от усталости.
— Может быть, — не стал спорить Алек. Гарий открыл глаза.
— Надеюсь, это скоро пройдёт, — Гарий открыл глаза, долго вдохнул и выдохнул. — И усталость, и всепонимание…
Он прервался и ещё раз втянул в себя воздух.
— Сегодня ночью кто-то умер, — не спросил, сообщил.
— Один из раненых врагов, — отозвался Алек.
— Наверное, я бы смог спасти его, если бы не устал так, — Гарий сел, оглянулся. Было ещё темно. Негромко бормотала река. Мальчик снова попробовал на вкус холодный воздух.
— Остальные? — спросил, Алек начал отвечать, Гарий прервал его жестом. — Ага, ага, понятно… — как будто выслушивал чей-то доклад. Попытался встать и вяло удивился, когда у него получилось. Тяжёлый сон почти не освежил его. Алек встал рядом, поддержал.
Ступая между спящими телами, они обошли раненых, Гарий бормотал детские заклинания на утишение боли, не особо переживая, что эти считалки звучат глупо, и думал о заклинательных чётках целителей. Надо будет и себе завести, полезная вещь… интересно, как ученик принимается в гильдию?
— Доберусь домой — спрошу, — пробормотал он себе под нос.
Над лесом поднимался рассвет. Угрюмые пленники под надзором войев и охотников, держащих луки наготове, прибирали тела. Раньше их просто сложили в ряд на земле, теперь спешно рубили временные помосты.
Гарий даже порывался помочь, но его усадили в стороне и велели беречь силы. Норик устроился рядом, кусая жёсткие полоски вяленого мяса и закидывая в рот пригоршни жимолости — надо же, кто-то с утра пораньше успел, набрал целый шлем.
— Хочешь? — предложил, мальчишка покачал головой. — Это ты здря…
Но настаивать не стал.
— А если это место затопит? — поинтересовался Джурай, оглядывая помосты. Он орудовал секирой Норика. Оружия, могущего послужить для рубки деревьев, было немного. Хорошо, в схронах татей нашлись топоры.
— У нас посреди лета потопов не бывает, — сказал Джонатам. — А до осени можно вернуться и построить приличный некрополис.
Алек в компании с одним из пленников взвалил на дерево очередного мертвеца.
— Ну, чего тебе? — зло спросил. Напарник поневоле, пристально наблюдающий за молодым войем, вздрогнул и опустил глаза. Везучий, вспомнил Алек. Чья-то стрела отчиркнула ему верхушку уха и оставила разрез на голове, залив пол-лица кровью, и его приняли за тяжелораненого.
Алек отвернулся, но успел заметить, как этот пленник со значением переглянулся с другим — тем самым крикуном. Его на всякий случай даже не допустили к работе, так и бросили связанным, лишь повязку с лица убрали да верёвки ослабили самую малость.
Надо приглядывать, подумал Алек, эти могут и бучу посреди похода устроить. Он окриком подогнал остальных.
Возможно, когда-нибудь сложат легенду об этом походе, раздумывал Гарий. Надо вовремя подкатиться к Джонатаму и проследить, чтобы в неё не попали детали моего бесславного возвращения!..
Перед отбытием целитель ещё раз обошёл всех раненых, сделал всё что мог, немножко того, что не мог, и свалился. Его хотели посадить на коня — но в случае атаки сладить с животным было бы непросто даже для опытного здорового войя, и мальчишку решено было нести на руках. Так что теперь его тащили, как тяжелораненых и трёх погибших воличей. К изголовью встал Норик.
— Вас бы самого нести, — сказал ему Гарий, немного очухавшись. — Или хотя бы идите налегке.
— Ерунда, сынок, — прогудел охотник. — Не так уж ты тяжёл. И заштопал меня на славу.
— Штопка штопкой, — возразил мальчишка, — а кровь должна восстановиться.
— Ладно, — проворчал Норик. — Сейчас попрошу кого подменить. Экий ты упрямый… что, наверное, хорошо.
Он немного помолчал.
— Вот об этом я с тобой и хотел поговорить.
— Об упрямстве? — Гарий заморгал.
— Нет. О крови. Как считаешь, Линде и Моне совершенно необязательно знать, что тут произошло, — Норик дёрнул подбородком, указывая на свою рану. — То есть, конечно, самого ранения не скроешь, но насколько серьёзное… ты действительно отлично меня подлатал. Так что они могут даже не разобраться…
Он смутился и умолк. Гарий понял, что улыбается — охотник был похож на нашкодившего мальчишку, который влип в неприятность, успешно из неё выпутался и теперь договаривается с приятелями, чтобы не ляпнули чего лишнего. Неприятность не скроешь, но насколько она была неприятна, матери знать совершенно необязательно…
— Замётано, — согласился он. Норик ухмыльнулся смущённо и позвал кого-то себе на замену, сам пошёл рядом с носилками. Гарий прикрыл глаза, мерное покачивание успокаивало. Рассредоточив разум, он принялся читать чувства окружающих. Боль и слабость раненых. Настороженность и готовность к подвоху войев, которые шли впереди, позади и по бокам от процессии. Спокойную уверенность Алека, тонкий лёд, под которым скрывается бушующий пламень. Грязные пятна эмоций пленников, которые не ждали от пленителей ничего хорошего. И…
Гарий вздрогнул, транс прервался.
— Стой! — громко сказал он. Войи немедленно схватились за оружие, оглядываясь вокруг. Ничего не обнаружив, не слишком одобрительно уставились на Гария.
— В кусты захотелось? — поинтересовался Джурай. — Совершенно незачем было так орать…
— Ты, — Гарий невежливо указал пальцем. — Пойди сюда.
Пленник, в которого попало это "ты", вздрогнул и вытянулся. Нетвёрдо ступая, подошёл, уставился себе под ноги, избегая взгляда Гария.
— Что ты задумал? — требовательно спросил мальчишка. Пленник — корноухий "напарник" Алека, узнал Гарий, — лишь пошевелил губами, ничего не произнёс. Еле заметно покачал головой.
— Чего ты ждёшь?
— Ничего, — чуть слышно шепнул пленник, воровато посмотрел на Гария, на Алека, снова опустил взгляд. Мальчишка закусил губу. Алек встал так, чтобы в случае чего заслонить брата. Вопросительно вскинул брови. Гарий дёрнул плечом:
— Он что-то затевает. Или ожидает, или предчувствует, уж не знаю…
Алек думал недолго, приказал, и замышляющего-предчувствующего связали заново, перехлестнув верёвку через локти и горло. Теперь он мог только семенить, запрокинув голову, любое излишнее движение грозило перехваченным дыханием.
— Вот теперь пусть задумывает, — с удовольствием сказал Алек, разглядывая "напарника". — Пошли, что ли?..
И они пошли.
Мона весь день крутилась на стенах. Помогала сколачивать двери, подводить желобы-водостоки, со скребком обежала все углы, собирая потёки смолы. Не давая себе роздыху, находила всё новые занятия.
