- Зарифить геную! Живо!
- Погода ухудшается, - произнес Кевин с настороженностью.
Корабль принялся качаться на волнах сильнее, и Нолан поспешил закрыть бутылку пробкой, достал перо из чернильницы, после чего закрыл их в одном из ящиков стола.
- Выпьем за то, чтобы наши самые сокровенные желания сбылись. За Океан Надежд! - Линин приподняла свою кружку над головой. Ее руку била легкая дрожь.
- За Океан Надежд, - поддержал Кевин и так же поднял свою кружку над головой.
В каюту вновь постучали. Кевин опустил кружку и прокричал: "Открыто!".
В каюту ворвался холодный влажный ветер, а вместе с ним и молодой юнга.
- Касс, вас зовет капитан!
- Что случилось?
- Он хочет с вами поговорить.
Кевин взглянул на Линин, после чего пожал плечами, извинился, поставил кружку с вином на стол и последовал вслед за юнгой.
Линин осталась в каюте одна, правда ненадолго - уже спустя пару минут дверь, без предварительного стука, открылась, и в каюту вошел Марк Уотер.
- Все еще продолжаешь попытки пробить стену, которая огородила тебя от Кевина?
- Чего тебе надо, Марк? - устало спросила девушка.
- Того же, чего и тебе, - ответил Марк, подойдя к столу и подняв кружку с вином оставленную Кевином. - Мне хочется выпить немного вина в обществе прекрасной особы противоположного мне пола.
Линин вытянула вперед руку, словно желая чокнуться с Марком кружками, но прежде чем Уотер коснулся своей кружкой ее, Линин повернула руку вниз и красная жидкость вылилась на деревянный пол корабля, заструившись под койку.
Марк улыбнулся ее поступку, после чего в два глотка полностью осушил содержимое кружки.
- Вино - так себе. Откуда ты его взяла?
На миг, на лице Линин проявились легкие черты удивления, а затем и страха. Но эти изменения так же быстро исчезли, как и появились.
- Один из матросов был очень любезен, предоставив мне ее.
- Матрос? Любезен?
- Я заплатила ему тремя медными монетами. А не то, что ты подумал.
- А что я подумал? - спросил Марк, невинно приподняв брови.
Линин поднялась с койки и направилась к выходу из каюты. Марк не стал ее останавливать. Вместо этого он поставил кружку обратно на стол, и поднял лист бумаги, на котором было изложено всего две фразы. ***
Придерживая края камзола и прижав плечи к голове, Кевин прошел по палубе к лестнице, что вела к капитанской рубке. Над его головой гремели и клубились свинцовые тучи. Ветер выл и стонал, толкая его то с одной стороны, то с другой. Матросы еще больше засуетились. Паруса с фок-мачты и бизань-мачты были подняты. Большая часть команды корабля занималась тем, что поднимала паруса с трех грот-мачт, при этом делалось все это быстро и слажено. Кевин преодолел последнюю ступень и подошел к капитанской рубке, в которой помимо капитана, находился и боцман - крепкий мужчина с толстой шеей и с глубокими шрамами на обеих щеках. Перед его приходом, они о чем-то спорили с капитаном, но стоило Кевину попасть в их поле зрение, они тут же замолчали. Боцман хмуро оглядел Нолана с ног до головы, после чего удалился из капитанской рубки.
- Кевин? Что вы хотите? - спросил капитан, продолжая держать в руках штурвал.
- Вы ведь хотели меня видеть!
- Да-да! - рассеяно отозвался капитан, прокрутив штурвал направо и неотрывно поглядывая на компас. - Надвигается шторм и с каждой минутой он становится сильнее!
- Этого трудно не заметить!
- Так вот, я хотел бы попросить вас, чтобы вы передали своим друзьям - не выходить из своих кают до полного затишья. Надеюсь, ни у кого из вас нет "морской болезни". Ни в коем случае не пытайтесь разгуливать по палубе, если не хотите, чтобы вас волной не смыло за борт. - Первая большая волна накатила на борт корабля, смочив палубу брызгами. Покончив с парусами, матросы в спешке принялись спускаться вниз с мачты по веревочным лестницам. Небо прочертила яркая вспышка молнии, а за ней, словно голос огромного злого чудовища, раздался громовой рев. Озеро-море уже не казалось столь дружелюбным, каким оно было еще утром. - Вы раньше встречались с бурей на воде?!
- Нет! - честно ответил Кевин, но не стал признаваться, что раньше справлялся по воде только на пароме.
- Тогда могу утверждать наверняка, что сегодня вы не только не уснете, но и научитесь лихо падать с койки! - пошутил капитан, не меняя серьезный вид лица на более ироничный. - Советую вам сегодня не ужинать. Если же вы уже поужинали, то готовьтесь распроститься с едой, если только у вас желудок не слишком крепкий.
После слов капитана, Кевин на самом деле почувствовал приступ тошноты.
- Мы не собьемся с курса?!
- Если только меня не смоет за борт или же я просто отправлюсь спать, оставив вас за главного!
Кевин улыбнулся над шуткой капитана, но тот по-прежнему оставался сосредоточенным.
- В вашей каюте есть ведро, если вам понадобиться справить нужду. По понятным причинам, до гальюна вы просто не дойдете, а приближаться к борту будет приделом человеческой глупости, пусть даже испражнятся в ведро не столь приятно как в озеро.
- А что делать с запахами?
- А вы собираетесь нюхать содержимое ведра?! - И вновь совершенно серьезное лицо. - До утра, думаю, можно и потерпеть любой запах.
Кевин решил согласиться с капитаном, ведь в темнице Андора условия были гораздо хуже, если не учитывать качки.
- Капитан, сколько дней нам понадобиться, чтобы доплыть до Диллема?!
- Около недели! За это время вы забудете о тошноте!
- А когда я привыкну к качке?!
- Сразу, как только сойдете на берег!
- Звучит обнадеживающе!
- И так, я вас предупредил обо всем, что вам следует знать. У вас есть еще вопросы ко мне?
- Нет!
- Тогда вам следует вернуться к своим друзьям, передать им мои слова, после чего закрыться в каюте. И повторяю, не выходите на палубу до наступления штиля.
- Хорошо! - прокричал Нолан и поспешил исполнить просьбу капитана.
Стоило ему спуститься вниз по лестнице и прижать голову к плечам, спасаясь от дождевых брызг и ветра, как за его спиной раздался хлопок, хорошо ему знакомый по городу-призраку Аллесту. Обернувшись, он увидел открытую дверь, что вела в трюм корабля. Он хотел запереть ее и отправиться в каюту, как вдруг его внимание привлек странный звук. А вернее рык дикого зверя. Кевин тут же вспомнил про ящики, которые загружали грузчики, за несколько минут до отчаливания корабля.
Сам не зная зачем, Кевин вошел в грузовой отсек. Внутри было темно, да вдобавок дверь трюма, под силой ветра, то закрывалась - полностью лишая его каких-либо источников света, - то вновь открывалась. В трюме пахло приправами и опилками, но никак не животными. Он выставил вперед руки, боясь наткнуться на что-то твердое и расшибить себе лоб, и сделал несколько шагов вперед, ожидая мгновения, когда его глаза смогут видеть больше в темноте, чем в эти минуты.
