Когда Ивес закончила, я осведомился, действительно ли Кесай - Серрис — дочь Равел? В ответ я услышал новую историю.
— Давным-давно исчез престарелый житель Района Клерков, а тело его долго не могли отыскать. Убийца похоронил его под другим телом на кладбище. Он рассказал, где покоится тело, и стражи принялись копать в том месте, вскоре обнаружив труп, но не пропавшего человека. Они были вынуждены отпустить убийцу за неимением доказательств его вины, и продолжили копать, дабы перезахоронить тело, и лишь тогда они обнаружили второй труп.
Порой нужно копнуть действительно глубоко, чтобы узнать истину.
Я решил поговорить с Кесай - Серрис, которая и была дочерью Равел. Я прямо спросил, действительно ли ее мать Равел. Кесай неожиданно разозлилась и глаза ее превратились в узкие щелочки.
— Что?! Кто тебе сказал такое?!
— Экко сказала.
— Бред! Думаю, я знала бы, коль эта мерзкая ведьма действительно была моей матерью! А теперь прекрати доставать меня этим.
— А кем была твоя мать?
— Я не знаю, понятно? Меня растил отец, а мать я никогда не знала. Я что, похожа на ночную ведьму?
Конечно, нужно было щадить ее чувства, и я пробормотал:
— Ну... Кожа... и глаза... и, быть может, зубы...
Она отказалась признать даже малейшее сходство, так что я решил подойти к вопросу с другой стороны.
Я побеседовал с прочими дамами о Кесай и получил ту зацепку, которая может заставить ее признать свою наследственность. Я отыскал Кимаскси Змеиный язык и задал ей несколько вопросов.
— Я слышал, что ты наполовину сестра Кесай - Серрис. Это так?
— Да, я родственница этой взъерошенной, скрюченной, кривоносой карги. Один отец, разные матери. И что?
— Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить, действительно ли Кесай дочь Равел.
Кимаскси нахмурилась.
— Я бы с удовольствием тебе помогла, но, боюсь, что это нарушит хреново добро и благоденствие. Скажи ей, пусть спросит у папаши... он — могущественный камбион, она может призвать ей здесь и сейчас. И ты получишь свой ответ.
— Камбион?
— Да, камбион. — Кимаскси закатила глаза. — Что, не слышишь меня? Уши закупорили остатки мозгов, когда ты вытекали?
— Я спрашиваю, кто это такой...
— О, так ты совсем не имеешь представления...— Она грустно покачала головой. — Наполовину демон, парень, типа тебя... хотя нет, ты — наполовину дерьмо, мне кажется. По крайней мере, от тебя так пахнет.
— Уж лучше это, чем быть наполовину тобой, Кимаскси.
— Ты бы всей душой желал стать наполовину Кимаскси, придурок... даже если бы у тебя на плечах оказалась козлиная задница, всяко лучше этого твоего шрама вместо лица.
Я удалился, не желая больше выслушивать бесконечный поток оскорблений, и вновь отыскал Кесай. Та на меня больше не злилась, хотя гнева ее я опасался в последнюю очередь. Я поделился с ней новыми сведениями.
— Кесай, я говорил с Кимаскси. Он сказала, что является наполовину твоей сестрой, и что Равел — твоя мать.
Глазки Кесай зло заблестели.
— Это... это... как же я ненавижу эту женщину! Почему ты вообще веришь этой стерве?
— Она сказала, что ты можешь отрицать это или вовсе не знать, но это правда. Она сказала, что ты можешь спросить отца... он все тебе расскажет.
Кесай молча глядела на меня.
— Подожди минутку. — Она отвернулась, что- то тихо пробормотала... воздух подернулся рябью и я ощутил запах теплой крови... Я прислушался, пытаясь разобрать ее слова.
— Хогазаненель, Изгнанный Принц Итага, Маркиз Кровавой Тени, отец мой, услышь меня, ибо я взываю к тебе...
— Да, возлюбленный отец, это я, Кесай - Серрис. Я молю тебя ответить на один вопрос, тот, который я вновь и вновь задавала тебе...
— Да, возлюбленный отец. Еще один задает мне этот вопрос, а я не знаю ответа, и это так мучительно! Ты должен сказать мне... Я ничего больше не прошу. Скажи мне, умоляю тебя...
— Да - да, возлюбленный отец, я понимаю... Благодарю тебя... прощай…
— Ну? Что он сказал?
Прошло какое- то время, прежде чем Кесай нашла в себе силы вновь обернуться ко мне.
— Я не хотела верить в то, что эта злобная ведьма может оказаться моей матерью. Я долго жила, не старея, а иногда видела... тревожные сны. — Она содрогнулась. — И все же... я не хочу оказаться наследницей всего зла, что она причинила, не хочу притягивать к себе взор Леди, как моя мать. Она сделала столько зла!
— Расскажи, что ты знаешь о ней.
— Я слышала, она загадывала людям неразрешимые загадки, ответы на которые знала лишь она одна. Она могла съесть тебя, если ты неправильно ответил, или оставить в своих ужасающих садах в назидание остальным. Тех немногих, которым удалось бежать, она мучила, являясь в грезах, объезжая их, как лошадей, сокрушая их волю и исторгая души в блеклое забвение Серых Пустошей... Говорили, могущество ее магии превосходит все мыслимые пределы; это было воображение, сотканное из кошмаров и обращенное в материю. Камень и тени преклонялись пред ее волей, как глина; ногами своими она попирала законы Планов, на пустом месте творила иллюзии... а из иллюзий создавала реальности, способные напугать до смерти или обречь на вечное проклятие. Она была госпожой Темных Искусств, владычицей их всех без исключения. Она окружила тенями Законника, дерзнувшего напомнить ей о законах Сигила, и съела его целиком, за исключением языка, пальцев и кожи лица. Она выворачивала наизнанку Милостивых Убийц и разрушала дома тех, кто вызывал ее неудовольствие. Страшные силы повиновались ей. Она изменяла собственную форму, как воду, и с помощью ее убивала развлечения ради, а также крала знания у других. Она была чудовищем, как все прочее, порожденное Серыми Пустошами. В конце концов, она угрожала открыть Клеть и впустить в нее ярость Планов, подобную волне. К счастью, это ей не удалось. Единственная цель ее существования — нести зло... Не знаю, мертва ли она... но теперь я точно знаю, что она была моей матерью. — Кесай ссутулилась, неотрывно глядя в пол. — О, будь у меня слезы, сейчас бы я рыдала от горя! — Внезапно она оказалась у меня в руках, сотрясаясь всем телом, будто рыдания душили ее. Какое- то время мы молча стояли, затем Кесай отстранилась.
— Спасибо, но... со мной все будет в порядке. Просто мне нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, только и всего.
