То, что она увидела через мгновенье, заставило её ненадолго забыть об альвах. Поперёк тропы, ведущей к неглубокому гроту, лежала пятнистая кошка, та самая, что спасла их от мандров, а потом преграждала ей путь в глубь Серебряной Долины. Призрачная кошка, существо, которое, наверное, сродни зай-грифонам… Йурга – так её называл альв… Но теперь Йурга, похоже, была не так благосклонна к своему хозяину. Она вела себя, как дикая зверюга, охраняющая свой выводок. Только сбоку от неё лежали не котята, а гора свитков, похожих на те два, что Ута сама отдала Трелли.
Юный альв попытался, видимо, уже далеко не в первый раз приблизиться к Йурге, но она мгновенно вскочила на все четыре лапы, шерсть на её загривке поднялась дыбом, обнажились клыки, и раздался всё тот же угрожающий рык. Она не собиралась нападать, она всего лишь предупреждала…
Трелли засунул руку за пазуху, извлёк оттуда золотую бляху на цепочке и начал её внимательно рассматривать, будто выискивая какой-нибудь изъян. Ута успела мимоходом вспомнить о том, что у неё на груди рядом с куполом висит точно такой же амулет, как золотая бляха альва начала плавиться и растекаться по его ладони.
– Вт ведь дрянь! – неожиданно воскликнул альв вполне по-человечески.
– Да, в нашей речи действительно трудно подобрать слова, подобающие такому случаю, – отозвался безбородый старик, который к тому времени уже заметил, кто стоит неподалёку от них. Его слова прозвучали, как извинение за несдержанность молодого альва. – Кто-то распознал фальшивку, а значит, наверное, не видать нам желанного полотна чародея…
Трелли тоже оглянулся, продолжая размахивать, рассекая прохладный влажный воздух ладонью, на которой образовалось чёрное пятно ожога. Ута, помня о том, как быстро заживают на альве любые раны, не испытывала к нему ни капли сочувствия.
– Хочешь попробовать ещё раз? – поинтересовалась она, доставая из-за пазухи подарок богов.
– Ута…
– Узнал?
– Ты как здесь?
– А ты не знаешь?
– Не думал, что Ай-Догон сможет…
– Откуда у тебя это? – удивлённо спросил старик, указывая на амулет, который Ута продолжала держать в руке.
– Боги послали.
– А теперь, малыш, – старик обратился к Трелли, – судьба нашего рода зависит оттого, сумеешь ли ты договориться с этой девочкой.
– Ута…
– Не надо слов. – Она едва заметно усмехнулась. – Значит, боги подарили мне не только эту побрякушку, но и этого милого зверька?
– Ута…
– Помолчи. Я сама решу, что мне делать. И не надо меня уговаривать. – Итак, им зачем-то нужны эти свитки, эти обрывки полотна, на которых чья-то умелая кисть изобразила немеркнущие небеса, вершины гор и ещё нечто такое, на что так хочется взглянуть… – Я помогу вам, только вы должны будете рассказать мне всё об альвах и всё об этих свитках.
Молодой альв посмотрел на старика, и тот едва заметно кивнул.
– Я останусь с тобой, – пообещал Трелли. – Я останусь до тех пор, пока ты сама меня не отпустишь. Я расскажу тебе всё, что знаю, но и ты пообещай, что сохранишь всё в тайне до тех пор, пока я не исчезну.
Альвы не лгут… Так было лет пятьсот назад, когда люди были столь ничтожны перед ними, что не удостаивались даже лжи. А что сейчас – кто знает… Но выбор уже сделан – уже в тот миг, когда она отказалась взять в руки молнии. Теперь осталось только одно… Правда, неизвестно, как это может вернуть себе Литт, но боги, похоже, не предлагают ничего иного.
Ута с некоторой опаской приблизилась к пятнистой кошке, осторожно погладила её по загривку, и та подняла голову, но не зарычала, не обнажила клыков.
– Забирайте. Я подержу её. – Ута, присев на корточки, обняла Йургу за шею. – И давайте-ка побыстрее, пока я не передумала.
Старик и юноша, стараясь не делать резких движений, прошли к свиткам, сваленным кучей под сводом небольшого грота, и Йурга проводила их равнодушным взглядом. Трелли помог старому альву собрать свитки, и тот, обхватив их руками, как вязанку хвороста, рассыпался на множество крохотных зеленоватых искр.
– Пора возвращаться. – Трелли осмелился подойти ближе, и Йурга почему-то сразу заволновалась, хвост её начал извиваться, уши поднялись торчком, на передних лапах выступили когти.
– Сейчас, – тут же согласилась Ута. Ей уже давно хотелось отсюда выбраться – с тех пор, как боги дали ясно понять, что не опустятся до разговоров со смертной. – Только я сделаю ещё кое-что… – Она сняла с себя амулет и на мгновение замешкалась, сообразив, что цепочка слишком коротка для мускулистой шеи кошки богов, и пришлось просто положить золотую бляху между передними лапами Йурги.
– Зачем ты это сделала? – спросил Трелли, когда зелёные холмы растаяли в серой дымке, и Призрачный Мир уже почти отпустил их.
– Не знаю. Наверно, я так привыкла…
"Я отворил Врата, и туда вошла смерть. Я прогнал смерть, но жизнь оказалась горше смерти. Я наказал себя вечным одиночеством, но наказание оказалось наградой. Люди и альвы пошли разными дорогами, но все пути рано или поздно пересекаются. Что ждёт нас дальше? Вечность сумерек, вечность скитаний…", – так сказал чародей Хатто своим спутникам, покидающим Серебряную Долину.
– Ну, нет, Уточка, я так не согласен! – возмущался карлик Крук у ворот постоялого двора, куда собиралась проследовать лордесса Литта со своей свитой. – Моё дело маленькое, я, конечно, могу где угодно клопов кормить, но тебе, Ваша Милость, здесь останавливаться – всё равно, что нашему славному императору на паперти стоять. – Он выкатил глаза, протянул руку на манер побирушки и вдруг истошно завопил: – Подайте, люди добрые, на увеселение Двора, а то у меня гвардейцы с тоски подыхают!
– Шут, ты же знаешь, что денег у нас почти не осталось, – попыталась пристыдить его Ута, выбираясь с помощью Айлона и Франго из неуклюжей повозки с высокими бортами.
– Если у знатных особ кончаются средства к существованию, они живут в долг, – немедленно ответил карлик. – А чтобы отдать старые долги, делают новые.
– Давай лучше тебя продадим. В цирк, например, – предложила Ута. Карлик тут же скорчил обиженную гримасу и нырнул за спину жреца, сделав вид, будто помогает Ай-Догону отворять ворота.
На самом деле, постоялый двор был не из самых захудалых. В окрестностях столицы, специальным императорским указом было вообще запрещено открывать заведения для нищих. И здесь Айлону удалось договориться о приемлемой цене, лишь потому что ранней весной мало кто пускался в путешествия по дорогам империи, и на постоялом дворе, рассчитанном на пару сотен гостей, сейчас размещалось лишь несколько случайных постояльцев.
