Наконец, из Геббельса было выжато всё, что только мы могли получить от него в данный момент. Настал час расплаты. Его можно было бы убить лично или использовать метку смерти. Но я решил поступить по-другому.
Выйдя в коридор, я подозвал к себе охранника.
— Представься, солдат.
Тот вытянулся, смешно отставив в сторону локти, и громко отчеканил:
— Ганс Кранцуш, охранник криминаль-секретарь унтерштурмфюрер эсэс, господин!
— Ганс, в этой комнате сидит предатель, которого необходимо казнить. Это Йозеф Геббельс. Сейчас ты соберёшь все плёнки, сложишь в кучу, обольёшь бензином и подожжёшь. А потом разрядишь весь свой пистолет в предателя, — приказал я, задействовав ментальный амулет.
— Яволь, господин!
Пока он занимался делом, я подчинил ещё нескольких человек в доме и приказал им защищать Ганса. Когда прозвучат первые выстрелы, эсэсовцы с улицы бросятся в дом. Вот и пускай их там встретят пули охранников Геббельса. Так я убью двух зайцев, как говорят соплеменники Прохора. Не только покажу, что охрана и статус не спасут моих врагов. Но и намекну, что даже самые доверенные люди могут оказаться моими слугами и по приказу пустят пулю в спину тому, кого клялись защищать не щадя собственной жизни. Главное, чтобы противники правильно поняли мой посыл.
Глава 3
— Киррлис, ты глянь чё пишут фрицы в своих газетёнках про Геббельса, — Прохор протянул мне немецкую газету. С недавних пор соколы приносят их в Цитадель из Берлина. Как и московские с ленинградскими.
— Ну-ка, — я забрал у него несколько бумажных листов с отпечатанным типографским шрифтом и чёрно-белыми фотографиями. В газете в большой траурной рамке с чёрной косой полосой в нижнем углу на первой странице стояли фотографии Магды и Йозефа Геббельс. Про главного пропагандиста упоминалось, что «доблестный сын Третьего Рейха погиб на боевом посту, как то и подобает воину». Больше никаких подробностей. Про его жену же сообщили, что «у несчастной женщины не выдержало сердце». О пасынке Геббельса в газете не было ни слова. Выходит, парень не так и любил отчима, если его смерть не вызвала у того сильных эмоций. Жаль, жаль, такая показательная гибель от естественных причин сразу нескольких человек могла поселить в головах немецких деятелей нужные мне мысли. А то ведь запросто посчитают, что у Магды сердечко само по себе остановилось. Про вояк, которые получили от меня аналогичную метку смерти, уверен, никто в Рейхе даже не подумает, что они как-то имеют ко мне отношение, вернее, я к их смерти. Мало ли умирает солдат от страха? Если только возьмут пару тел и передадут на осмотр тёмному магу. Вот у него есть шансы определить остатки моего заклинания. Но вряд ли немцы станут тратить время своего единственного чародея на такую ерунду.
— Надеюсь, что немцы за ум возьмутся после такого и начнут воевать нормально, без подлостей, — сказал я вслух, возвращая газеты Прохору, когда бегло пролистал их.
— Так они ж ничегошеньки не написали про то, как этого фашиста мы прибили! Значит, не поняли они ничего.
В этот момент дверь в мою комнату отворилась, впустив наместницу. Услышав последние слова беролака, она хмыкнула:
— А ты считаешь, что они должны были написать, как группа диверсантов пробралась в самое охраняемое место и убила чиновника, практически правую руку фюрера? Да ещё часть проверенной охраны оказалась предателями и воевали против своих? Да после такого в стране начнётся паника, какой не бывало с момента начала войны.
— Ну-у, — протянул Прохор, — ежели с такой стороны посмотреть, то да, правильно, что молчат
— С такой, с такой, — кивнула женщина и перевела взгляд на меня. — Лорд, сильно занят, а то мне ты нужен в одном деле.
— Не сильно. Прохор, у тебя всё?
— Да, Киррлис, всё. Я только газеты показать зашёл.
— Тогда, Клавдия Васильевна, я ваш. Что там у вас случилось?
— Так, мелочи, но ты нужен…
* * *
Жеффа привезли в место, насквозь пропитанное флюидами смерти. Если бы не полностью безмагическая среда, которая царствовала в этом мире, то здесь давно бы случилось самопроизвольное восстание нежити. А то и вовсе зародилась бы какая-нибудь высшая некропакость, с которой по силам справится только особым орденам, занимающихся искоренением зла, чёрных магов, прорывов демонов и им подобного.
— Это морг, господин Жефф. Нужно, чтобы вы осмотрели одно тело и сказали, что видите, — произнёс бессменный сопровождающий мага Генрих Дотт.
— Я уже понял. Что с этим телом не так? — недовольно пробурчал маг. Его подняли слишком рано. Всю ночь он провёл со своими пассиями, вином и вкусной едой, которой раньше ему вкушать не доводилось. И сейчас он почти был уверен, что его попытаются удивить или испугать кем-то вроде низшего зомби. Будь нежить опаснее, то вот так спокойно эсдэшник себя не вёл бы. Идёт, как на важную встречу, не больше. Но в итоге маг ошибся в своих предположениях.
— Просто мёртвое тело. Но кое-кто опасается, что к её нынешнему состоянию привела вражеская магия, — после секундной паузы ответил ему сопровождающий. Причём сделал это так заковыристо, что маг не сразу понял, что тот хотел сказать. Всё-таки, язык он выучил при помощи чар и жертвоприношения. И не всегда такой способ помогает с ходу понимать смысл длинных расплывчатых фраз. Для этого нужна ещё и практика в языковой среде.
— То есть, если кратко, то считаете, что её убили при помощи магии? — уточнил он.
— Да, господин Жефф, — кивнул эсдэшник. — Вы сможете это определить?
— Нужно сначала осмотреть. Большинство чар, вроде магического отравления и проклятий созданы именно для того, чтобы никто не смог отличить естественную смерть от тайного убийства, — уклончиво ответил маг.
— Ясно.
Спустя две минуты Жефф со своим спутником вошёл в небольшой кабинет, где на бетонном столе, облицованным керамической плиткой, лежало тело мёртвой светловолосой женщины средних лет. Одежды на трупе не было, только застиранная белая простынь, которая укрывала ту с головы до ног.
— Это она, — произнёс Генрих.
— Я уже понял. Мне понадобиться некоторое время на подготовку и несколько минут на саму проверку.
Немец молча кивнул и отошёл к стене, приготовившись подмечать каждый жест иномирянина, чтобы потом всё отразить в подробном рапорте.
Маг же напитал маной из алмазного накопителя простое сканирующее заклинание и пустил его в труп. Спустя пять секунд он уже знал всё, что требовалось, но продолжал демонстрировать кипучую деятельность. Мало ли что взбредет в голову этим аборигенам, столь далёким от магического искусства? Подумают, что Жеффу по плечу всё или почти всё при взгляде на видимую простоту его работы? А оно ему нужно?
— Её убили магией. Проклятие отсроченной смерти, — наконец, сообщил он результаты проверки трупа.
— Расскажите поподробнее, — попросил его немец.
— Хм, если кратко, то чары контролируют часть работы организма человека. И как только эта самая работа резко меняется, ну там, сердечный ритм ускоряется, тяжёлая болезнь случается и так далее, то заклинание останавливает сердце, останавливает дыхание или разрывает кровеносные сосуды в голове. Всё это ведёт к мгновенной или почти мгновенной смерти. Учитывая состояние стресса и болезни, то окружающие списывают гибель на них. Испугался — сердце остановилось. Тяжело заболел — перестал дышать. И так далее, — пояснил ему маг, потом спросил. — Что привело к её смерти?
— Остановилось сердце.
Жефф сильно скривился:
— Я не о том.
— Ах, простите, господин Жефф, — спохватился эсдэшник. — Она получила известие о смерти мужа и в ту же минуту умерла.
— Угм, вот как, значит, — пожевал губами маг. И задал новый вопрос. — А муж умер как?
— Его убили. Есть мнение, что там тоже не обошлось без магии. Несколько охранников неожиданно напали на него и своих товарищей. Пока их ликвидировали, они убили мужа этой женщины, — Генрих кивнул в сторону трупа под простыней, — пятерых солдат и нанесли серьёзный вред окружающему имуществу и секретной документации.
