— Надо же, пятеро! — удивилась Даари.
— Ну, вы знаете, магов спонсируют на дополнительное потомство, — пожала плечами Саюра. — В том числе и от не-магов. Это только дочери Кланов считают мезальянс позором! А так, для нормальных людей есть много привилегий. Мы все, например, окончили лучшую школу в Таале бесплатно, по квотам, хотя магический дар открылся только у троих. У моей старшей сестры, как и меня, дара нет, зато есть математические способности, она гений, — Саюра сказала это без всякой зависти, но с простотой и убежденностью;
Даари не стала улыбаться, хотя сразу же по ассоциации вспомнила о «гениальности» Тарика. Похоже, Саюра в своей семье — любимый, но недохваленный и недооцененный ребенок. «И неплохо, — сказала циничная часть Даари, — такая будет служить на совесть!»
Саюра же продолжала рассказ:
— Старшую сестрицу позвали работать в Точчикону, в НИИ магии высоких энергий. Мои братья-маги все пошли на военную службу. Один уже служит в Пограничье, двое еще учатся. А что я могу сделать на благо Цивилизации? Решила, что буду служить Владыке. Тут никаких способностей, кроме прилежания, не требуется. Но уж прилежания нужно изрядно! — тут же она чуть покраснела. — Не подумайте, госпожа, что я хвастаюсь.
— И не думала, — успокоила ее Даари. — Наверное, в этот Университет вспомогательных служб большой конкурс?
— В Школу личных помощников — до сорока человек на место, — подтвердила Саюра. — Только «потомственные» проходят без конкурса... Но они бы и так прошли: в тех семьях детей муштруют очень серьезно.
До Таалы добрались на следующий день.
Таала оказалась красивейшим городом — неожиданно для Даари. Она смутно помнила, что он разбогател на добыче ингридиентов для «теплого льда» в прошлом и позапрошлом веке. С тех пор шахты по большей части выработаны, зато в городе производят повозки и много всего из того самого «теплого льда», который везут теперь из других областей Цивилизации. Еще помнила, что лет семьдесят назад тут были шахтерские восстания в связи с закрытием шахт, да такие серьезные, что сам Дракон прилетал подавлять. Вроде как после этого он и повелел построить рядом с Таалой свою резиденцию: понравилось ему тут.
Когда слышишь «шахты», представляешь себе что-то мрачное, со стуком кирок и запахами подземного газа, присыпанное угольной пылью, с дымящими фабричными трубами на фоне затянутого смогом неба. Пусть даже углем уже лет сто как не топят, все равно образы из классической литературы стряхнуть не так-то просто. А перед Даари предстал вполне современный город с высокими башнями-небоскребами из стекла и металла (кучно в районе вокзала), с аккуратной типовой застройкой окраин (белые домики вроде того, который купили родители Даари, когда ей было семь, и который пришлось продать, когда ей было семнадцать), со старинными зданиями под красиво изогнутыми крышами в центре, на высоком берегу Таала-ча, где река разливается широко и свободно, в самом деле чем-то походя на море.
Город вырос на холмистой равнине, и сам вздымался холмами — большинство венчали какие-нибудь святилища или административные здания. Над всем этим то тут, то там вставали громадные, очень правильной формы конусы, похожие на рукотворные горы, густо заросшие зеленью и иногда обстроенные снаружи тонкой паутиной туристических дорожек. Даари спросила и получила пояснение, что рукотворные горы это и есть: терриконы, сформированные выбросами породы из шахт. Большинство из них превращены в парки.
— Кстати, Таальская резиденция частью врезана в тело такого террикона! — с энтузиазмом воскликнула Саюра. — Очень интересно выглядит, вам понравится.
— Да, я видела фотографии, — кивнула Даари. — Нужно будет пережить какой-нибудь официальный прием?
— Вас встретит на вокзале градоначальник Таалы, но на этом — все! В резиденцию вас перевезут официальные повозки Владыки. Потом, разумеется, церемония «связывания уз» с Владыкой, но это только через месяц, вы успеете подготовиться.
— Хорошо, — устало сказала Даари. — Саюра, слушайте, у меня странное впечатление, что мне никто не может дозвониться. Уже сколько дней прошло, а больше никаких сообщений ни от братьев, ни от друзей... Да мало ли у кого есть мой номер, даже у бывших сослуживцев— а магфон молчит. Никто не пытается со мной связаться. Ни адептки из Академии, ни соседи по дому, ни братья...
— Ох, прошу прощения! — Саюра, кажется, ни на шутку встревожилась. — Госпожа, это целиком моя недоработка! Конечно, на ваш магфон сразу после подтверждения вашего статуса был установлен фильтр с очень жесткими настройками. Я имею в виду, никто, конечно, не трогал ваше устройство, это на уровне оператора... Мне следовало обсудить с вами этот вопрос и внести в фильтр исключения — хотя бы ваших уважаемых братьев! Госпожа, вы можете сообщить об этом проступке Главному евнуху Таальской резиденции, он сообразно меня накажет.
Даари выдохнула.
— Ну так внеси эти исключения сейчас, — сказала она. — Всех из моего списка контактов, группа «Близкие». Самое время. Пока будем ехать до резиденции, пообщаюсь с братьями. А с наказанием пока подождем.
Про себя же подумала: ну да, как же, забыла ты. Скорее всего, это тоже какая-то «процедура»: все это время ее или ее братьев дополнительно проверяли.
...Да, это Даари оптимистично подумала, что за поездку до резиденции успеет со всем разобраться: Инге и особенно Тарик накидали ей целую кучу сообщений, и текстовых, и звуковых, в том числе Тарик — аж несколько вероятных планов действий по «захвату мира». То бишь инструкцию по подчинению себе персонала Флюоритового дворца и всей Таальской резиденции в перспективе — как он себе это видел. Даари слушала это и улыбалась.
«Было бы хорошо, конечно, последовать его совету — поставить на ключевые позиции людей, которым я могу доверять, — думала она. — Но где этих людей возьмешь? Саюра — вроде бы хорошая девушка... Или гениальная актриса. Но доверять я ей смогу, только когда пуд соли вместе съедим, не раньше».
Короче, по дороге до резиденции Даари успела просмотреть и прослушать хорошо если половину накопившихся сообщений — и вовсе не успела ни на что ответить. Не только из-за объема разом пришедшей почты (кстати, кое-что прилетело и от Тоннар, и от бывших «клиенток» в Академии, и даже от первого работодателя Даари, хозяина цветочного магазина дядюшки Фиттая), но и потому, что, вообще-то, хотелось и в окно посмотреть — ехали интереснейшими местами! А Даари толком-то нигде не была, если не считать поездок с родителями на морские курорты вблизи Ло-Саарона (их семья жила очень даже неплохо, но все-таки не настолько, чтобы впятером выбираться на какой-нибудь модный берег, вроде Чоттакина!)
Сперва ехали по солнечным улицам Таалы, которые Даари очень понравились. Поглядев на часы, она подспудно ожидала пробок (а что? утренний час пик!), однако, к ее удивлению, ничего подобного. Улицы не то чтобы пустовали, но их небольшой кортеж с правительственными флажками даже мигалку не включал и все равно ехал скоро. Саюра на правах старожилы объяснила, почему так: на юге рабочий день принято начинать раньше, еще в семь утра, а на некоторых предприятиях — и в шесть. Это позволяет управиться со всеми делами как раз к приходу настоящей жары. В одиннадцать утра тут устраивают длинный, двухчасовой, а то и трехчасовой, перерыв — в этот период по магазинам, например, лучше не ходить, все будут закрыты... кроме, разве что, крупных моллов с освежающими воздух чарами! — в час возобновляют работу и работают до четырех, не позже, хотя официальный рабочий день может длиться и до пяти. В пять-шесть вечера город оживает, а в восемь большинство уже отправляется на боковую.
Так что час пик тут совсем не тогда, когда он, например, в Ло-Саароне.
— Надо же, — сказала Даари чуть удивленно. — И что, успеваете все в таком темпе?
— Насколько я знаю, да, — пожала плечами Саюра. — Кстати, более раннее начало дня означает, что мы приступаем к работе одновременно с Биркенаатом и Точчиконой, там как раз два часа разницы во времени. У нас с ними дальние деловые связи! Я в курсе, что там принято урабатываться, а у нас люди проводят вечера с семьями, но я не слышала, чтобы совместные проекты из-за этого пробуксовывали.
