— Не положено, — пробормотал Матузков, но пекарь его перебила.
— Это же в следственных целях, для установления истины по делу.
Когда гостья ушла, цокая каблучками, Матузков заварил себе чаю и вытащил бриошь. Он откусил от булочки добрую половину и сосредоточенно стал жевать. Степанида вылезла из-за сейфа, чтобы поучаствовать в дегустации. Матузков отломил мякиш, но она привередливо покачала головой и потребовала корочку. Домовой хихикал, глядя на свою ненасытную подругу.
— Гадость, — сказала мышь, дожевав кусок.
— Ты несправедлива, Степанидушка. Вкусно же.
— Тесто рыхлое, напичканное стабилизаторами и улучшителями вкуса. Полежит и к вечеру зачерствеет, — фыркнула мышь.
— Ей не понравилась посетительница! — подсказал домовой.
— Именно! Капиталистка. Вся расфуфыренная, как певица, и пахнет так же. От пекаря должно пахнуть корицей, яблоками, и свежим караваем!
Матузков покачал головой, с мышью спорить он не решился, а вытащил из пакета вторую булочку. Степанида придирчиво осмотрела сдобу, обнаружила в ней изюм и стала его тщательно выковыривать. Борода наблюдал, как растёт тёмная горка. Затем мышь вздохнула, словно ей предстояла тяжёлая и неблагодарная работа, и стала жевать.
— Это изделие немного лучше… — заключила Степанида. Она пошевелила усами, поглаживая себя по пузку, а в конце трапезы потребовала липового чая, и Матузков плеснул ей на блюдечко.
Борода слетел с сейфа и сунул нос в пакет.
— Аромат прекрасный, Стешенька, — возразил он, — кабы мог питаться — слопал бы без раздумий.
— Химицкий! — фыркнула мышь, — единственное, что внутре натуральное — изюм, но меня от него пучит.
Пока компания чаёвничала и любезничала, участковый Будкин сбегал по трём адресам и принёс прейскуранты продукции. Степанида быстро их сравнила:
— Очень странные дела. Хлебозавод выпускает хлеб и батоны. «Варенька» делает торты на заказ. «Как у мамы» печёт что-то заморское… Названия я не запомнила.
— Ты хочешь сказать, что конкурентов у нашей посетительницы нет?
— Именно.
Матузков почесал в затылке и предположил, что пекарня «Как у мамы» задрала цены на выпечку, и это отпугнуло покупателей: ' Айда на осмотр места происшествия!'
Невысокое здание с яркой вывеской и плакатным поваром в окошке располагалось в самом центре Кольчугинского рынка. «Бойкое для торговли место выбрано!» — отметил Матузков, а домовой поддакнул. Мышь молча сидела в кармане кителя. В передней части здания располагался магазинчик, а в задней части — сама пекарня. Матузков толкнул дверь, звякнул колокольчик, и улыбчивая продавщица сразу предложила гостю маффин и круассан.
— Что за чудо? — удивился Матузков и получил ответ, что пугаться кекса и булочки с вареньем не стоит. Следователь пожал плечами, показал милицейское удостоверение и приступил к осмотру, а сдобу есть не стал. Мышь вылезла из кармана и уселась на плечо, держась за воротник.
— С мышами нельзя, это антисанитария! — запротестовала продавщица и, хотя Матузков начал ей объяснять, что Степанида — сотрудница, мелкая лейтенантка, которая раскрыла много преступлений, продавщица была непреклонна. Пришлось выйти на улицу и усадить Степаниду на подоконник.
— Извини, Степанидушка, порядки тут такие, — вздохнул Матузков.
— Неудивительно, что покупателей у них нет. Злющие уж больно порядки, — фыркнула мышь и заверила, что будет ждать следователя и Бороду снаружи.
Конечно, рассиживаться на подоконнике она не собиралась, но следственной группе знать о том было не обязательно.
Матузков вернулся в магазинчик и продолжил осмотр нарядных полок, витрин, корзинок с буханками хлеба и даже кассового аппарата. Степанида обежала вокруг пекарни, нашла щёлочку сбоку и проникла в царство «Как у мамы». Туда ещё не добрался следователь с Бородой, и потому Степанида должна была быстро, но методично осмотреться и сделать первые выводы. Она неуёмно и шустро обежала округу, выбилась из сил и забралась на люстру, чтобы окинуть взглядом мощь современного хлебопекарного производства. Удивлённому взору мелкой лейтенантки предстали огромные агрегаты, издававшие мерное гудение, большие рабочие столы с весами, ножами и лотками, холодильники и полки. Сотрудников было немного — две полнотелые женщины в белых халатах и колпаках, старичок, ловко управлявшийся с каким-то щёлкающим механизмом, и юноша в белом костюме с тетрадкой в руках. В углу жался полосатый облезлый кот. Завидев Степаниду, он засверкал глазами. Степанида с высоты люстры решила отложить общение с котом на потом.
Довольно быстро мелкая лейтенантка поняла, что тесто месят тут машины. В контейнеры засыпали муку, сухие дрожжи, яичный порошок и какие-то пахучие добавки из небольших пакетиков с непонятными надписями (Степанида не разбиралась в китайских иероглифах). Внутри блестящих шкафов шёл процесс созревания теста. У каждой партии был свой срок, и вот одна из полнотелых женщин вытащила шарообразный кусок. Он был рыхлый и пористый, едва помещался в руках. Женшина переместила его на стол, ловко отхватила добрый шмат орудуя ножом, и принялась раскатывать, а затем швырнула старичку. Степанида вертела головой вправо и влево. Вот старичок ловко пристроил готовый пласт на ленту конвейера, и тот аппетитно шмякнулся и заехал внутрь машины. Степанида перебежала по трубе отопления по периметру комнаты, чтобы увидеть как с обратной стороны конвейера медленно выезжают уже разрезанные на небольшие куски заготовки для пирогов. Старичок их подхватывал и пристраивал на стол. Третья сотрудница шустро разложила начинку: капусту, яблоки, мясо, фасоль, смесь яиц и зелёного лука. А потом все трое уместили пироги на громадный противень. Мелькание рук, жужжание машин, пощёлкивание механизмов делало процесс безупречным. «Я тут хочу жить», — простонал упрямый желудок Степаниды, а носик, наполненный ароматами свежей выпечки, шмыгнул. Пришлось напомнить себе, что в пекарне используются вредные добавки.
Мышь вздохнула и решила, что миссия закончена, раз нерушимые мышиные принципы начинают пошатываться. Она пробежалась по потолку, вернулась на пол, юркнула в щёлку и очутилась на улице, где могла дохнуть свежего воздуха. Тут уже не пахло кондитерскими тайнами. Тысяча рыночных ароматов заглушила воспоминания о пекарне. Степанида чихнула, устроилась на подоконнике, и тут же к ней подкрался тот самый облезлый кот. Он сел рядом и обернул вокруг лап куцый хвост.
— Не бойся, следственная мышь, — промяукал он хрипло, — я о цели твоего прихода вполне осведомлен. И не трону тебя.
— Я — мелкая лейтенантка на ответственном задании, и я тебя не боюсь, — высокомерно фыркула Степанида, — кто таков?
— Кныш. Домовой я… Облик пришлось принять временный.
Степанида покачала головой, словно хотела сказать: «Эк тебя, любезный, расшерстили!» Но раз
