Снаружи, по всему периметру, дом оказался украшен изразцами, на которых чаще других изображений встречался золотой единорог. В самом доме по стенам гостиной, под самым потолком проходила лента из причудливого орнамента все с теми же золотыми единорогами. Красовались они и на прикрывавших окна витражах.
— Раздери меня демоны, — прошипел Кромб. — Запрещающий знак!
Дом Проныры оказался защищен так надежно, что в него не сумел бы проникнуть и полный сил маг, что уж говорить о развалине, каким был сейчас Кромб.
Ему ничего не оставалось, как брать новый след.
Мгновение маг стоял неподвижно, потом, словно надломившись, согнулся, превращаясь в костлявого облезлого шакала. В этом обличье мессир Кромб был куда менее заметен, а кроме того, тратил меньше сил на поддержание своей жизни.
Поведя носом, шакал уверенно потрусил к окраине, в сторону конюшен Табриция. Его когти глухо постукивали по мостовой.
На ночлег отряд стал у небольшого озерца, круглого, как монета. Отстояв смену первым, Каспар передал пост эльфу и ушел спать, а утром проснулся от приглушенных, но полных страсти препирательств.
— Сыпь в котел все. Я сказал — все! — требовал Углук.
— Куда столько, оглобля зеленая? — не сдавался Фундинул. — Мы так за три дня все съедим, только о своей утробе думаешь! Только бы тебе жрать!
— Не ори так, а то разбудишь его милость.
— Уже разбудил, — сказал Каспар, поднимаясь.
Склонившиеся над булькающим котелком орк и гном пристыженно замолчали.
— Что вы там варите?
— Кашу, ваша милость, — сообщил Фундинул.
— Ага, из горстки пшенки, — вставил Углук. — Мы от такой жратвы ноги протянем и воевать не сможем. В настоящей каше должно быть сало и мясо. А здесь ничего нет — долой такого кашевара!
— Откуда тебе знать, что должно быть в каше, ты хоть раз сам готовил?
— Мне ни к чему готовить — я много раз ел!
— Хватит спорить. — Каспар потянулся и зевнул. — Сала можно положить, а солонину не троньте, она еще пригодится. Что-то я разоспался, привык дрыхнуть дома.
Когда еда была готова, Каспар разбудил Бертрана, а эльф открыл глаза сам, точно по сигналу.
Позавтракали быстро — Фундинул сварил хорошую кашу, и котелок опустел в считаные мгновения. Углук подобрал остатки куском хлеба и отправился к озеру мыть посуду. Вернувшись, застал небольшой переполох — все искали пропавшую лошадь.
— Но ведь я брал из мешка крупу всего четверть часа назад! — удивлялся Фундинул. — Она стояла чуть дальше других, но тут же редкий кустарник — все видно…
— Тут есть следы. — Каспар присел, определяя направление. — Вы пока собирайтесь, а мы с Аркуэноном пройдемся по кустарнику, не могла же она исчезнуть.
Следы вели на юго-восток, лошадь двигалась напролом, не избегая колючих веток, и это было странно, обычно лошади тщательно выбирали тропу, чтобы не поранить бока.
Пройдя ярдов сорок, Каспар остановился — следы закончились, но лошади не было. Одна ветка на кусте была сломана, Каспар приподнял ее и обнаружил капельку еще не запекшейся крови.
Почувствовав опасность, Аркуэнон резко обернулся — но ничего не увидел.
— Что скажешь, следопыт? — спросил Каспар.
— Они невидимы…
— Похоже на то. Давай возвращаться, не дело связываться здесь неизвестно с кем.
И они стали осторожно пятиться, стараясь не упускать из виду ни одного кустика.
Когда вернулись, остальные ждали верхом.
— Не нашли? — удивился Фундинул.
— Нашли только остатки, далеко отошла, а там — волки. Ничего не оставили.
— А наши запасы? Крупа, солонина? — встревожился орк.
— Наверное, достались мышкам. — Каспар криво усмехнулся и взобрался на лошадь. — Поздно горевать, в следующий раз крепче будем привязывать, да и поближе, а теперь — поехали!
Через час отряд прибыл к реке и остановился. Вместо прежде полноводной реки по дну широкого русла бежал мутный ручей.
Кое-где виднелись наносы ила и кучи водорослей, ветер нес запах гниющей рыбы.
Одна из куч слежавшейся тины зашевелилась, и Каспар не сразу понял, что перед ними озерный человек, представитель некогда многочисленного, а теперь почти исчезнувшего племени водяной нечисти.
Его спутанные волосы были слеплены высохшим илом, серая кожа потрескалась, а желтые глаза слезились. Длинные когти на соединенных перепонками тонких пальцах были поломаны от непрерывных стараний докопаться до большой воды.
— Как их прижало, гадов, — сказал Фундинул. — Так ведь и последние вымрут, ваша милость!
— И то хорошо, — согласился Каспар. — Мессир Маноло говорил мне, что через озерных людей к нам из нижних миров проникают темные силы. И чем меньше демонов в нашем мире, тем лучше.
— Кстати, Каспар, — Бертран зевнул, — а почему с нами нет мессира Маноло? Его помощь в таком походе была бы нелишней.
— Увы, мессир Маноло очень занят и не смог поехать. Но он обещал не оставить нас в случае крайней необходимости.
Озерный человек, ковыляя, взобрался по косогору и преградил путникам дорогу, растопырив лягушачьи лапы и глядя на них голодными глазами.
— Отда-ай ло-ошадь! — завыл он.
— Ты что, не видишь, кто перед тобой? — строго спросил Каспар, осаживая захрапевшего мардиганца.
— Отда-ай… — Озерный человек подавился собственным воем.
— Это же его милость Каспар Фрай! — сообщил гном, раздувшись от важности, точно это он был Фраем.
Озерный человек икнул и спешно заковылял прочь. Имени Каспара представители водяной нечисти стали бояться после давнего случая, когда им пришлось отступить перед силой его амулета.
— Они все еще боятся вас, ваша милость, — заметил Углук.
— Приятно это осознавать. Но что такое? Мне кажется или я чувствую запах дыма?
— Да, запах есть, — согласился Бертран. — Смотрите, там впереди черные клубы!
— Пожар в такую сушь — это неприятно, — заметил Каспар.
Над лесом в той стороне, куда уходила дорога, поднимались столбы дыма, и это было не похоже на лесной пожар.
— Доспехи подтянуть, оружие к бою, — приказал Каспар. — Сдается мне, что впереди нас ждут неприятности.
В лес въехали при полном вооружении. Впереди двигался Каспар с мечом в руке, за ним Бертран с заряженным арбалетом. Фундинул и Углук ехали в центре, а замыкал процессию Аркуэнон. Лук его был опущен, но Каспар знал, что эльф может выстрелить быстрее, чем человек успеет моргнуть.
