Гарион вздохнул.
— Тогда, возможно, рано или поздно нам предстоит борьба. Я думаю, мир создан не для того, чтобы им управлял один человек. Если вы попытаетесь это сделать, мне придется вас остановить.
— Меня нельзя остановить, Белгарион.
— Торак тоже так думал!
— Сказано недвусмысленно.
— Это поможет избежать непонимания в дальнейшем. Вы пока не пытались завоевать мое королевство — или королевства моих друзей, — вам хватает своих забот. Не говоря уже о том, что здесь, в Хтол-Мургосе, вы зашли в тупик.
— Вы хорошо проинформированы.
— Королева Поренн — мой близкий друг. Они держит меня в курсе, к тому же Шелк тоже собирает информацию, занимаясь своими делами.
— Шелк?
— Извините. Я хотел сказать — принц Хелдар. Шелк — это нечто вроде прозвища.
Закет пристально посмотрел на него.
— В чем-то мы очень схожи, Белгарион, а в чем-то очень различны. Но тем не менее мы оба делаем то, к чему нас принуждает необходимость. Часто мы полагаемся на волю событий, над которыми не властны.
— Как я понял, вы говорите о двух пророчествах?
Закет усмехнулся.
— Я не верю в пророчества, я верю только в силу. Однако забавно, что в последнее время мы оба занимались одинаковыми проблемами. Недавно вам пришлось подавлять мятеж в Алории — кажется, восстала кучка религиозных фанатиков. У меня сейчас нечто очень похожее происходит в Даршиве. Религия — это бельмо в глазу любого правителя, согласны?
— Мне почти всегда удавалось обходить эту проблему.
— Тогда вы счастливчик. Торак не был ни хорошим, ни добрым богом, а его гролимское духовенство просто отвратительно. Если бы я не был занят делами здесь, в Хтол-Мургосе, я заслужил бы, думаю, любовь и уважение тысячи-другой последующих поколений тем, что стер бы каждого гролима с лица земли.
Гарион усмехнулся.
— Я бы охотно к вам присоединился. Может, заключим союз? — предложил он.
Последовал короткий смешок, затем лицо Закета снова помрачнело.
— Имя Зандрамас о чем-нибудь вам говорит? — спросил он.
Гарион не знал, что было известно Закету о настоящей цели их пребывания в Хтол-Мургосе, поэтому ответил очень осторожно.
— До меня дошли кое-какие слухи, — сказал он.
— А Ктраг-Сардиус?
— Слышал.
— Вы не слишком разговорчивы, Белгарион. — Закет пристально поглядел на него, затем устало провел рукой по глазам.
— Мне кажется, вам нужно немного поспать, — сказал ему Гарион.
— Я лягу спать, как только закончу работу.
— Как вам будет угодно.
— Что вам известно о Маллорее, Белгарион?
— Я получаю информацию — иногда несколько хаотичную, но достаточно свежую.
— Нет, я имею в виду прошлое.
— Боюсь, что немногое. Западные историки попытались обойти даже сам факт существования Маллореи.
Закет криво усмехнулся.
— Мельсенский университет так же близорук по отношению к Западу, — заметил Закет. — Но как бы то ни было, за последние несколько веков — после происшествия под Bo-Мимбром — маллорейское общество стало почти светским. Торак лежал без сознания, Ктучик претворял в жизнь свои извращенные идеи здесь, в Хтол-Мургосе, а Зедар скитался по свету как бродяга без роду и племени, кстати, что с ним случилось? Мне казалось, что он был в Хтол-Мишраке.
— Да, он там был.
— Но мы не нашли его тела.
— Он не умер.
— Не умер? — ошеломленно спросил Закет. — Где же он тогда?
— Под городом. Белгарат разверз землю и замуровал его в скалу под руинами.
— Живьем? — От изумления Закет чуть не поперхнулся.
— Это было оправдано, — сказал Гарион.
По телу Закета пробежала дрожь. Придя в себя, он продолжил:
— Итак, в Маллорее оставался один Урвон, все остальные были устранены. А его занимали лишь заботы о том, чтобы его дворец в Мал-Яске превзошел в роскоши императорский дворец в Мал-Зэте. Он изредка читал проповеди, где нес всякую чушь о поклонении богу, но в остальное время о Тораке, казалось, и не вспоминал. Ни самого бога, ни его учеников поблизости не было, и гролимская церковь потеряла влияние. Ну, конечно, священники болтали о возвращении Торака, пустозвонили о том, что однажды спящий бог проснется, однако воспоминания о нем все больше стирались у людей из памяти. Власть церкви все слабела, а власть армии — а значит, и императорского трона — крепла.
— В маллорейской политике много темного, — заметил Гарион. Закет кивнул.
— Я думаю, так уж мы устроены. Во всяком случае, наше государство развивалось, и темные времена для него стали уходить в прошлое — медленно, но верно. Затем неизвестно откуда появились вы и пробудили Торака и тут же снова усыпили его навеки. С этого и начались наши проблемы.
— Я всегда считал, что на этом они вроде бы должны закончиться.
— Мне кажется, вы плохо разбираетесь в природе религиозного сознания, Белгарион. Пока Торак — пусть спящий — существовал, гролимы и все остальные фанатики чувствовали себя спокойно, уютно и уверенно, так как верили в то, что однажды он проснется, накажет всех их врагов и вновь установит полное господство грязного и разлагающегося духовенства. Но, убив Торака, вы сокрушили это чувство уверенности. Они должны были признать тот факт, что без Торака они ничто. Некоторые из них сошли с ума от огорчения. Другие впали в полное отчаяние. А кое-кто и принялся создавать новую мифологию — взамен той, что вы разрушили одним взмахом меча.
— Я этого совсем не хотел, — заметил Гарион.
— Важны не намерения, Белгарион, а результат. А результат был таков, что Урвону пришлось оторваться от погони за роскошью и вместо того, чтобы купаться в лучах лести и подхалимства, снова взяться за дело. Какое-то время его захлестнул приступ активности. Он откопал все быльем поросшие пророчества и исказил их до такой степени, что они приняли нужный ему вид.
— Какой именно?
— Он пытается убедить людей, что явится новый бог и будет править Ангараком, или сам Торак воскреснет, или его дух вселится в новое божество. У него уже есть кандидат на должность этого нового ангараканского бога.
— Да? И кто же это?
— Он видит своего нового бога каждый раз, когда смотрится в зеркало, — ответил Закет, усмехнувшись.
— Не может быть!
— Еще как может. Урвон пытается убедить самого себя, что он по крайней мере уже несколько веков полубог, возможно, он проехался бы по всей Маллорее в золотой колеснице, если бы не боялся покинуть Мал-Яск. Насколько я понимаю, за ним уже тысячелетия охотится какой-то отвратительный горбун, чтобы убить его, вроде бы один из учеников Алдура.
Гарион кивнул.
— Белдин, — сказал он. — Я с ним встречался.
