Арлис задумчиво погладил маску – жест Основателя, подмеченный им еще до основания Ордена и ставший привычным после принятия маски.
«Красивый пейзаж вырисовывается, – насмешливо хмыкнул он. – Жаль только, в жизни все бывает далеко не столь красиво. Поэтому стоит продумать разные пути. Например, что мне делать, если лорд Казнора откажется помочь. Какие еще силы есть в этой стране? Гильдия, Цех, король и мятежники. Хм, пожалуй, Гильдия отпадает сразу. Маги действительно достаточно могущественны, но при сложившейся ситуации вряд ли захотят портить отношения с настоятелем – все-таки он занимается поставками многих необходимых им ингредиентов». Храмовник вновь задумчиво погладил маску.
«Цех. Сборище воров, убийц, контрабандистов, фальшивомонетчиков и прочих людей, чья деятельность прямо нарушает закон. И поскольку Орден занимается защитой людей от чудовищ, то с ними никоим образом не пересекается. Вообще это правильно, но в моей ситуации они могут оказаться крайне полезны. Цех имеет глаза и уши по всей стране. Однако не обладает реальной силой. Значит, Цех также откладываем в сторону. Что там у меня еще остается? Король и мятежники?..» Арлис тяжело вздохнул.
«Орден вне политики. Орден не вмешивается в разборки людей. Орден всегда в стороне, – принялся перечислять храмовник. – Раньше заповеди были нерушимы. Однако мир меняется, как и меняются все его части. Что же теперь будет с Орденом? Настоятель и раньше делал многое, что не слишком-то вписывалось в традиции. Но он и никогда не был храмовником, значит, правила на него не распространяются. Да и ничего во вред родичам он никогда прежде не делал… Хм, а недавно сделал. И к чему же все это приведет? Пожалуй, стоит рассмотреть варианты привлечения властьимущих для решения внутренних неурядиц. Только как бы это не стало проблемой потом. Увы, бескорыстие есть черта храмовников, а не правителей…» Воин Храма быстро прикинул расстановку сил.
«Новый король и мятежники – сторонники первой династии. И те, и другие твердят, что бьются за правое дело и радеют за народ. Только людям от этого не легче. Правильно говорят: «Когда благородные спорят, у простых кровавый пот выступает». Бездна их порви, этих тварей! Они все желают лишь власти и богатства, а изображают благородство Владыки!!! Твари… Но помощь одной из сторон может мне потребоваться. Чья? Хм… пожалуй, без разницы. Силы примерно равны. За новым королем столица и восточная часть страны, за его оппонентами западная. Как ни странно, Казнор расположился как раз на незримой границе враждующих сторон. Значит, у меня еще будет время решить, к кому обратиться. А пока неплохо было бы при…»
Додумать Арлис не успел. Яркая вспышка сбоку заставила храмовника рефлекторно отскочить в сторону и прикрыться магическим щитом. И только когда в одной руке оказался меч, а в другой начал разгораться лепесток пламени, храмовник сообразил, что это не нападение. По крайней мере, не на него. «Больше похоже на…» – мелькнула не до конца оформившаяся мысль.
– Пожар!!! Люди, помогите!!! – взвыл кто-то неподалеку, заканчивая предложение.
– Бездна! – ругнулся храмовник, бросаясь к загоревшемуся дому. – И почему всегда так не вовремя?..
Перескочив невысокую изгородь и на ходу возвратив клинок в ножны, Арлис уже через полминуты оказался на месте несчастья. Перед горящей хижиной туда-сюда бегал ее владелец и во всю луженую глотку созывал народ на помощь.
– Люди добрые, помогите! Сгорит же все. Самое ценное хоть вынесите… – призывал он окружающих, тем не менее сам не рискуя соваться в уже вовсю полыхающую домину.
В отличие от него, храмовник не стал тратить время на крики, а сразу же принялся за дело. Как и несколько часов назад, Арлис сосредоточился на силе артефакта и просто заставил огонь погаснуть. Вернее, попытался это сделать. Пламя даже вроде заметно спало. Но затем все пошло неправильно. Вместо того, чтобы окончательно угаснуть, огонь, наоборот, разгорелся еще сильнее и с новой силой бросился пожирать дом.
– Ах, ты ж, Бездна и все ее демоны! – досадливо рыкнул не ожидавший такого результата воин Ордена. – Меня не переупрямишь!!!
Теперь храмовник потянулся к воде. Благо колодцев в деревне было много – чуть ли не в каждом дворе по срубу. Вытянув из них сколько сумел удержать, он вновь приказал пламени угаснуть, одновременно обрушивая на него водяной вал. Такой настойчивости огонь противостоять не мог. Злобно зашипев и плюнув напоследок облаком белого пара, пламя, наконец, угасло.
– Быстро управились, – хмыкнул Арлис, оглядывая результат. – Даже дом не сгорел полностью. Только какое-то странное было пламя. Что-то в нем…
– Мой дом!!! – вдруг взвыл «счастливый» хозяин спасенной хибары. – Мой чудесный дом! Он сгорел… Нет! Его сожгли… Кто! Кто мог это сделать!..
– Даже не представляю, – рассеяно пожал плечами храмовник. – А тебе случаем не показалось, что с огнем было что-то неправильно?.. Как будто он не желал гасну…
Арлис не договорил. Еще одна, подобная недавней, вспышка заставила его умолкнуть на полуслове. Быстро повернувшись в нужную сторону, храмовник со странной смесью недоумения, ярости и некоторой обречённостью обнаружил, что неподалеку еще один дом превратился в ночной костер.
– Чувствую, ночка не даст мне заскучать, – безрадостно вздохнул воин Ордена и побежал к полыхающей хижине, на ходу собирая воду для тушения огня.
Если Судьба преподносит тебе цветы, то их
либо два, либо вскоре за ними последует
дерьмо, на котором они выросли…
Виктор Темнов
Огромный каменный колодец. Еще мгновение назад вокруг ничего не было, как впрочем, и самого Вальро, и вдруг этот колодец. А еще четыре готовых к схватке воина впереди и сияющая полусфера сзади. Студент не видел ее, но откуда-то точно знал, что она там есть. Это было непривычно и странно. Хотя здесь все очень странно. Даже сама реальность – абсолютно отчетливая, с каким-то странным налетом нереальности происходящего. Или вернее, несомненной предопределенности будущего, словно все это уже когда-то было и надо лишь самую капельку напрячь память, чтобы все вспомнить.
«Что это за место? Где я?..» – спросил, а вернее, попытался спросить Вальро у присутствующих здесь воинов, но не сумел вымолвить ни слова. Будто ни что не имело права нарушать окружающее безмолвие.
Не имея возможности расспросить окружающих о происходящем, парень принялся изучать мир собственными, как выяснилось очень быстро, весьма ограниченными силами. И проявлялась эта ограниченность в том, что он не мог ничего делать. Абсолютно. Даже пошевелить мизинцем или просто чуть повернуть голову. Тело упрямо отказывалось подчиняться приказам, но зато упоенно жило своей собственной жизнью. Глаза моргали, сердце бешено колотилось, руки судорожно прижимали к груди нечто маленькое, завернутое в грубую материю. Выходило так, что Вальро не мог ни на что повлиять, лишь чувствовал. Например, страх. Липкий, затмевающий разум и мешающий принимать правильные решения. Страх, что заставлял сердце вырываться из груди, руки дрожать, а уши ловить малейший шорох.
