И мне придется присоединиться к ним.
Только после еще трех «дней» тренировок и подготовки я наконец был готов сделать это. С помощью Юхана я пробил лед, разделся догола, проглотил маленькую седью, которую изготовил из рыбьей кости, и нырнул в прорубь ногами вперед.
Я был готов встретить водяных духов, но совсем не ожидал, что вода окажется настолько холодной, невероятно холодной, убийственно холодной. Я закричал, как только коснулся ее, растрачивая драгоценный воздух. В первый момент мне показалось, что в мое тело впились тысячи острых зубов. Оно стало обрастать льдом. Я висел в воде среди медленно двигавшихся тел шаманов и колдунов, причудливо освещенных светом, падающим сверху, где была жизнь, где мелькали факелы. Я не мог вспомнить цель своего погружения. Внизу слабо светилось что-то, но даже мое молодое тело не могло сопротивляться такому дьявольскому холоду.
Я воспользовался заклинанием, немного прибавил себе возраст, согрелся и нырнул поглубже. Там уже не было шаманов. Я собрался с силами и осмотрелся. Подо мной были руины или нечто на них похожее, возможно, это тайник Енааки. Оттуда за мной наблюдали, но лица прятались, как только замечали мой взгляд. Я увидел яркий блеск золота и приглушенное мерцание бронзы. Эти золото и бронза — свалка трофеев: сброшенные в озеро подношения или колдовские атрибуты. А еще я увидел мачты и носы кораблей, разбросанных тут и там. Они обросли водорослями, лишились многих своих частей. Я ощутил движение воды вокруг своего тела: полупрозрачные лица смотрели на меня и не прятались больше, какие-то существа поднимались со дна, где они рыскали в поисках тел утопленников. Им явно не понравилось, что я забрался так глубоко, но нападать они не стали. Я готовился к погружению три дня и щедро подкармливал все живое в озере, и не только требухой. Я пел на берегу, произносил заклинания, строго следуя указаниям молодого шамана, который сжалился надо мной и изготовил для меня личный барабан из березовой коры и выцарапал мое имя на камнях, чтобы я мог броситься под толщу льда.
Я почувствовал себя уверенней и наконец сообразил, что мне нужно.
Пуская пузыри, я начал звать старый корабль, корабль-могилу, корабль, который кричал.
— Арго! — звал я, а звук моего голоса разносился водой, усиливаясь в водоворотах и глубинных течениях. — Арго! Ответь!
Я вглядывался в глубину, ища какие-нибудь признаки корабля. Я позвал его еще раз, спустившись глубже. Позвал еще два раза. Я потерял счет времени. Войтази выследили меня, в отдалении я увидел множество глаз, ртов, костлявых пальцев.
Я слишком замерз, чтобы испугаться. Я начал склоняться к тому, что, возможно, ошибся. А вдруг корабль приплыл не сюда, а куда-нибудь в другое место, в другое озеро или таинственное море, где и охраняет останки своего капитана.
И вдруг — шепот, такой знакомый еще со времен, когда я плавал с Ясоном, совершая длительные путешествия через сердце мира. Это было до того, как мы вернулись в Иолк. Голос самого корабля.
— Оставь нас в покое. Поднимайся. Не нарушай наш сон.
— Арго?
Вода подо мной начала пульсировать — озеро разгневалось. И тут я увидел разбитый корабль, темный, еле различимый, его остов был оплетен перепутанными ветками, напоминающими пряди волос. Да это же ветви священного дуба, из которого сделан его киль! Значит, он продолжает расти!
— Арго! Ясон жив?
В этот момент чьи-то крепкие руки схватили меня, потащили вверх к ледяному своду и шмякнули об лед так, что искры полетели из глаз. Раздался смех. Мои мучители ушли под воду, передвигаясь ловко, словно угри. Я застыл на месте, покачиваясь на воде среди мертвых тел, пока не почувствовал, что мои легкие готовы взорваться. Мое тело больше не подчинялось мне: еще чуть-чуть — и я утону. Я попытался вызвать тепло, но у меня ничего не получилось. Я скреб ледяную корку, начиналась паника, и тут я увидел подергивающийся крючок рядом с утопленником. Я отпихнул труп и ухватился за вожделенную костяную снасть. Проход в толще льда был узковат для моих плеч, но тот, кто забросил крючок, знал, что я живой, поэтому тащил изо всех сил, пока моя голова не показалась наружу. Ниив бросилась ко мне со всех ног, в руках у нее была теплая накидка. В слабых отблесках заката и факелов я разглядел слезы у нее в глазах.
— Я думала, что тебя уже нет, — сердито выговаривала она. — Я же говорила, что нужно лучше подготовиться!
Мне нечего было возразить. Мои таланты были бесполезны во владениях Енааки, а может, виноват сам Арго с его магией, — во всяком случае, я получил суровый урок.
Чуть позже, когда я согрелся и пришел в себя после этой безрезультатной и плохо подготовленной экспедиции на дно, я, лежа на льду рядом с лункой, снова звал Арго, умоляя ответить мне.
— Это Антиох. Ты должен меня помнить. Мы вместе плавали за золотым руном. Ясон, прошу тебя, услышь мой зов. Твои сыновья не умерли! Послушай. Твои сыновья живы! Арго, передай ему мои слова.
Я не оставлял попыток. Не знаю, как долго я там пролежал, глядя вниз через пролом во льду, который начал подтаивать по краям, по мере того как солнце с черепашьей скоростью выползало из-за горизонта. Остромордые войтази злобно насмехались надо мной, их острозубые пасти появлялись и исчезали, грозясь утащить на дно.
— Арго! — упорствовал я. — Ты должен мне поверить! Мир странным образом изменился. Но для Ясона все обернулось хорошо. Арго! Ответь!
И наконец из самых ледяных глубин озера донесся шепот:
— Он не хочет возвращаться. Его жизнь закончилась, когда Медея убила сыновей.
— Я знаю, — согласился я. — Я был там. Я видел, что она сделала. Но это было не наяву. Это всего лишь иллюзия. И кровь на их телах — иллюзия.
Лед подо мной дрогнул, словно все озеро колыхнулось от потрясения.
Арго молчал, но я чувствовал, что озадачил его, что слова мои проникают сквозь дерево его корпуса, просачиваются к Ясону.
Я повторил:
— Ясон, твои сыновья живы. Они выросли, превратились в мужчин. Ты можешь их найти. Возвращайся к нам!
И тотчас лед подо мной вздыбился. А потом треснул, звук был похож на удар плети, и образовалась трещина, в которой плескалась вода.
Я поднялся на ноги и помчался к берегу озера, где мерцали факелы в руках людей, вышедших посмотреть на происходящее.
Корабль поднимался со дна. В тот момент, когда открылась трещина, и прежде, чем я бросился спасаться, я заметил тень Арго, начавшего свое восхождение с глубины. Из ветхого корпуса тянулись вверх искривленные ветки.
Небеса на севере полыхали. Полярная ночь заканчивалась. Заснеженные деревья начали обретать цвет. Подъем Арго совпал с началом настоящего рассвета. Даже сейчас было видно, как на юге над унылым лесом светлело небо, четко вырисовывался красный полукруг зари.
