Здесь, на другом конце бездны, стояла ночь, с неба падали густые хлопья снега. Изабель стояла на коленях прямо в снегу и пыталась унять головокружение, ухватившись рукой за металлическую ограду. За оградой виднелся дворик, в который выходила задняя стена дома, точно такого же, как тот, в котором они с Кэти много лет назад снимали квартирку на Уотерхауз-стрит. Изабель подняла голову и увидела развевающиеся под порывами ветра разноцветные ленты на пожарной лестнице, ведущей прямо к ее окну.
Смерть перенесла ее в прошлое. Забросила в воспоминание, одно из немногих, которые Изабель не пыталась ни забыть, ни изменить. Да и как она могла забыть ту снежную ночь? Скорее она разучилась бы дышать.
Изабель оглянулась в поисках Рашкина или Пэддиджека, но ни того, ни другого не было видно. Она попала сюда до появления чудовища с арбалетом в руках или уже после? Перестука деревянных пальцев Пэддиджека тоже не было слышно, тишину нарушал только вой ветра. Изабель снова посмотрела на развевающиеся полоски ткани, но вскоре ее внимание привлекло еще какое-то движение. У подножия пожарной лестницы она заметила удаляющуюся по занесенной снегом тропинке фигуру.
Она забыла о том, как очутилась в этом месте. Она забыла о Рашкине и об ударе ножом по собственному горлу. Всё ее внимание занимала удаляющаяся фигура, а в сознании возникла твердая уверенность, что, если она на этот раз сможет вернуть Джона, всё изменится. Изабель осознала, что ей дан второй шанс, возможность исправить прошлые ошибки. Еще можно спасти ньюменов от гибели в пламени пожара, сохранить жизнь Кэти. Но только в том случае, если на этот раз она не даст Джону уйти.
Изабель с трудом перебралась через невысокую ограду и снова упала в мягкий снег.
— Джон! — крикнула она, пытаясь подняться на ноги.
Ветер подхватил крик с ее губ и разорвал в мелкие клочья. Тяжело ступая в глубоком снегу, Изабель побрела вперед.
— Джон! — снова закричала она.
XIII
— О боже! — закричал Алан, видя, что потоки крови Изабель окатили их обоих.
Он выбил нож из ее руки, но уже после того, как лезвие полоснуло по горлу. Он не сумел вовремя остановиться и толкнул Изабель, она ударилась головой о стену с такой силой, что посыпалась штукатурка. Изабель стала сползать по стене на пол, Алан схватил ее за плечо, но пальцы скользили по окровавленной ткани. Одной рукой он всё же сумел поддержать ее голову и медленно опустил безжизненное тело на пол. При виде крови Алан почувствовал болезненные спазмы в желудке. Алан уставился на распростертое тело затуманенными от слез глазами.
— Она... Она...
Он хотел сказать, что Изабель всё же исполнила свою угрозу, но рыдания не давали ему говорить. Алан продолжал молча стоять над телом; еще немного, и он сам мог лишиться сознания.
За его спиной Мариса наконец преодолела оцепенение. Она метнулась к столу, схватила чистые лоскуты и, едва не упав на гладком деревянном полу, подбежала к Алану.
— Надо как можно быстрее остановить кровь, — заговорила она. — Я этим займусь, а ты попытайся открыть дверь.
Алан с болью в глазах оглянулся на Марису:
— Но ведь она...
— Она не умерла, — сказала Мариса, отталкивая его плечом. — Но непременно умрет, если немедленно не получит помощь.
— Но здесь столько крови...
— Я знаю, — вздохнула Мариса.
Она приложила к шее Изабель белую ткань, и лоскут сразу же покраснел от крови.
— Но взгляни сюда, — продолжала Мариса, показывая на порез. — Ты помешал ей перерезать горло, и всё не так плохо, как кажется. Лезвие проникло не глубоко.
— Она... жива?
— Займись дверью.
Алан еще не отошел от пережитого потрясения, но послушно повернулся к двери.
— Она не слишком крепкая, — говорила Мариса, не глядя на него и сосредоточившись на раненой Изабель. — Попробуй чем-нибудь выломать одну из досок двери, или даже пробить стену. Алан, в этих домах стены состоят из одной штукатурки.
Алан снова повернулся к Изабель, и по его спине пробежала мелкая дрожь.
— Но она даже не шевелится, — произнес он.
— Дверь, Алан!
На этот раз до него дошло. Алан тряхнул головой, поднялся с колен и оглядел комнату. Через мгновение все инструменты со стола полетели на пол. Алан прицелился одним из углов крышки стола в центр двери и, используя стол как таран, изо всех сил толкнул его вперед. Тяжелая крышка с грохотом ударилась в дверь, но не проломила ее. Алан оттащил стол назад. Он посмотрел на дверь и представил себе вместо нее лицо Рашкина, а затем снова толкнул стол. На этот раз угол прошел насквозь.
— Еще один удар, — крикнул Алан через плечо. Мариса не ответила. Она была всецело поглощена раной Изабель.
Алан снова представил себе лицо Рашкина и с третьей попытки выбил доску из двери. Он торопливо оттолкнул стол, просунул руку и нащупал ключ, оставленный в замке снаружи.
XIV
Изабель окликнула Джона в третий раз, и только тогда он обернулся.
— Прошу тебя, — кричала она, увязая в снегу. — Не уходи.
На этот раз в его глазах не было отчуждения. Не было порицания. Узнав Изабель, Джон поспешил ей навстречу, взял за руку и помог преодолеть снежные сугробы.
— Я знаю, что на этот раз всё сделаю правильно, — заговорила Изабель, как только они остановились под прикрытием стены. Здесь было относительно тихо, и ветер не бросал в лицо снежные хлопья. — Клянусь, я всё исправлю. Я спасу ньюменов и Кэти.
При свете фонаря, качавшегося над задним крыльцом, Изабель заглянула в лицо Джона, надеясь убедиться, что он верит в ее силы и желание исправить ошибки, но встретила его удивленный взгляд.
— Что? Что случилось? — спросила она.
— Ты снова стала Иззи, — ответил Джон. Уменьшительное имя или полное, какая разница?
В данный момент перед ней стояли гораздо более важные проблемы.
— Да нет же, — продолжал Джон, прочитав ее мысли по выражению лица. — Я хотел сказать, что ты снова стала молодой.
— Молодой?
Изабель повернулась к ближайшему окну. По отражению в покрытом морозными узорами стекле трудно было что-то определить, но она поняла, о чем говорил Джон. Она ощущала себя Иззи — той самой, на двадцать лет моложе. Изабель подняла руку к лицу, заметила повторенное в стекле движение и вздрогнула.
— Давай-ка спрячемся от холода, — предложил Джон.
— А куда мы можем пойти? — удивилась она.
Джон показал рукой на увитую лентами Пэддиджека пожарную лестницу. Изабель нерешительно замялась. А вдруг там, внутри, она увидит саму себя, оплакивающую разбитое сердце? Но Джон взял ее за руку, и Изабель последовала за ним, перебирая на ходу полоски ткани, привязанные к перилам. Наверху Джон вытащил из кармана перочинный нож, вставил его в щель между рамами и без труда отодвинул защелку. Сложив нож, он распахнул окно, помог забраться Изабель, запрыгнул сам и закрыл за собой раму. Изабель окинула взглядом знакомую спальню. Она выглядела точно так же, как тогда, только показалась ей немного меньше.
Внутри было очень тепло, но Изабель не могла унять дрожь — не столько от зимней стужи, сколько от странной мысли, что она оказалась в этом месте, да еще и в прошлом. После обжигающего холода от теплого воздуха защипало кожу на лице. Джон медленно обошел спальню, потом присел на матрац. Спустя несколько мгновений Изабель устроилась рядом.
— О чем ты говорила? — спросил ее Джон. — Что-то о том, чтобы начать сначала?
Изабель оторвалась от изучения комнаты и повернулась к нему. Казалось, все эти предметы, которые она едва помнила, кто-то посторонний собрал в этой комнате в качестве декорации к съемкам телевизионного шоу «Это ваша жизнь».
— Мне кажется, что я получила еще один шанс, — сказала она. — Я не зря оказалась в этом месте. Я могу исправить ошибки.
— Но это не прошлое.
— Как же... — Изабель взглядом указала на зеркало, в котором отражалось ее юное лицо. — Тогда что это? Просто воспоминание?
Джон покачал головой:
— Это сон создателя — так же, как и в ту зимнюю ночь много лет назад.
— Я не понимаю. Какого создателя?
— Это твой сон, ты и есть создатель. — Изабель изумленно уставилась на Джона:
— Ты хочешь сказать, что всё это не настоящее? Что я всё это выдумала?
— Я не знаю, что именно ты выдумала и ради чего привела нас сюда. Но я точно знаю, что бы сейчас ни случилось, это отразится на том мире, который мы покинули.
— Но я...
У Изабель внезапно пересохло в горле. Чувство легкости и свободы, пришедшее к ней в тот момент, когда она решила свою судьбу и пошла по стопам Кэти, мгновенно испарилось. Тогда ей казалось, что у нее нет иного выбора. А теперь ее снова мучили сомнения. Неужели и с Кэти было то же самое? Сначала облегчение от принятого решения, а потом, когда стало слишком поздно, сожаление о содеянном?
— Я... убила себя, — тихо произнесла она.
— Ты себя поранила, — поправил ее Джон. — Очень серьезно. Но ты еще не умерла. Если бы это случилось, нас бы здесь не было.
