Арди сперва не понял, что имеет ввиду Йонатан, а затем перевел взгляд на то место, где его сбили с лошади. В грязи, в луже от дождя, лежал его гнедой.
Они не успели подружиться, но тот был хорошим скакуном. Верным и сильным. А теперь, не дыша, смотрел куда-то вдаль стеклянными, потухшими очами. Его правый бок превратился в лохмотья из плоти, вывалившихся внутренностей и раздробленных костей.
Сердце Ардана пропустило удар.
Сцепив зубы, он попытался подняться на ноги.
— Сиди, здоровяк, — начала было Эллини. — тебе нельзя…
— Пускай, — перебил её Йонатан. — Он не ребенок. Хочет, чтобы швы разошлись и его опять шили — дело хозяйское.
Ардан, игнорируя взгляды и перешептывания, качаясь и держась за постепенно пропитывающуюся кровью повязку, подошел к телу скакуна.
Он опустился рядом с ним, зачерпнул вязкой, влажной земли и провел ею по глазами лошади.
— Мы встретимся вновь, — на языке своего народа он произнес старые слова охоты. — на тропах Спящих Духов, где ты и я — мы будем братьями.
Ардан отнял руку, испачканную землей и кровью погибшего скакуна, после чего растер получившуюся смесь между ладоней. На этом обряд прощания был закончен.
Отстранившись в сторону, юноша уселся на землю, подставляя лицо потокам дождя.
Убедившись, что с ним все в порядке, переселенцы, большая часть Плащей и маршалов, направились к туше монстра. И на этот раз они пахли не столько страхом, сколько смесью усталости и не то, чтобы алчности, а, скорее, жажды заслуженной награды.
Рядом с Арданом остались только Эллини и вскоре подошедшая к ним Катерина.
— Спасибо, — она коротко кивнула Арди и отправилась к своей лошади.
Через несколько минут к ним подошла и Цасара, попутно очищавшая клинок. Единственная, кто из всех участвовавших в охоте, даже дыхание не сбила.
Ах, ну да…
Она ведь и не дышала.
Тевона посмотрела на неё недобрым взглядом.
— И почему ты сразу не могла, так…
— Вода, — перебила её Цасара в той же манере, что и Йонатан недавно. — такие, как я, не могут пересекать текущую воду. А Шагальщик был в реке.
— Мы могли бы выманить его на сушу! — вспылила маршал.
Цасара посмотрела на рану Арди и пожала плечами.
— Могли бы, — согласилась она. — но тогда были бы жертвы. Много жертв.
На этом разговор как-то сам собой затух. Вампир молча стояла рядом с раненным подопечным, а Эллини что-то невнятно бурчала, занимаясь лошадью.
Вдали слышались радостные возгласы и шум от разделывания туши Шагальщика. Ардан же, понимая, что такая рана, как эта, даже на теле полукровки Матабар будет заживать не одну неделю, смотрел в сторону огромного чудища.
И по какой-то странной для себя причине, не чувствовал особой радости от того, что они его убили.
— Относись к жизни проще, малыш, — внезапно на языке Фае произнесла вампир. — Либо ты, либо тебя. Прими это как факт. Иначе у тебя все время будет болеть сердце, — Цасара бросила быстрый взгляд на Катерину и добавила. — Оно у тебя слишком доброе.
Ардан вспомнил слова мудрой волчицы. О том, что чтобы идти её тропой, нужно доброе сердце. И о том, что самые важные уроки и знания в своей жизни он почерпнет вовсе не из книг. И как жаль, что сейчас рядом не было ни её, ни Эргара. Как ему теперь понять, что за урок он сейчас пережил и в чем заключался смысл происходящего.
Через несколько часов с разделкой туши было закончено. Самые лучшие из когтей и клыков погрузили на лошадей, ради чего большая часть всадников теперь ехали по двое. Кровь набрали во фляги, а шерсть смотали широкими валиками. Взяли столько, сколько могли.
— Возвращаться сюда с лагерем не будем, — распорядился Йонатан, когда они уже все оказались в седле и двигались в обратном направлении. — Туша явно привлечет падальщиков, так что этой ночью не спим — отклонимся на пол дня к северу и обогнем этот участок. К утру выйдем на нужную точку завтрашнего маршрута. Или теперь уже сегодняшнего…
— А если застрянем? — спросил кто-то из переселенцев. — Дождь-то заканчиваться не собирается.
— Значит не будем застревать! — рявкнул Плащ и пришпорил коня.
Когда они вернулись обратно в лагерь, то жены и дети встречали своих мужей как настоящих героев. Плакали, обнимали, целовали и с неверием в глазах смотрели на добытые трофеи, каждый из которых можно было выгодно продать в Метрополии.
Арди не встречал никто.
Он, спешившись, отказался от помощи и, под пристальным взглядом Цасары и Йонатана, вернулся в вагончик Марта.
Маг, завернувшись в одеяло, мирно храпел в обнимку с бутылкой.
Ардан несильно толкнул его и Борсков тут же открыл глаза:
— Что? Уже вернулись?
— Вернулись, — кивнул Арди. Он забрал одеяло у Марта и кивнул тому на козлы. — Всю ночь ехать будем.
С этими словами юноша опустился на сундуки, укрыл ноги и достал недописанное письмо, чудом не промокшее и не пострадавшее.
… P. P. P. S. Надеюсь, что после Нового Года смогу к вам выбраться.
Еще раз — не волнуйся. Со мной все в порядке. Едем без происшествий. Никаких приключений.
Люблю тебя.'
Глава 26
Следующие несколько дней прошли в привычной суете каравана. После ночного марш-броска, как его называл Март, который все реже прикладывался к бутылке (видимо его постепенно отпускал стресс после ночных посиделок с Цасарой), люди немного подуспокоились и уже строили воздушные замки, на тему, как выгодно продадут добытые с Шагальщика материалы.
Их, казалось, нисколько не заботили размытые дождями степи и то, что уже несколько вагончиков и один дилижанс пострадали в вязкой грязи, а несколько детей после бури захворали. Собственно, с их осмотра Арди и возвращался.
Антон Тавский, видимо, разнес весточку о том, кто помог его дочери и за неполных два дня к Ардану обратилось три семьи. И у всех, как на подбор, дети заболели болезнью легких — надышались холодным воздухом или не вовремя сменили промокшую одежду на сухую и теплую.
В целом, Арди и сам бы не отказал в помощи детенышам, да и законы охоты велели заботиться о тех, кто не в состоянии позаботиться о себе сам. Иначе стая не выживет.
Но другой вопрос в том, что он все так же, как и в прошлый раз, не был силен во врачевании и все, чем мог помочь — приготовить согревающие отвары из трав и ягод. Но переживающие родители были рады и этому.
Опустившись на полено, поставленное поодаль от костра, над которым задиристо шкваркал котелок, куда Март покидал немного сушеных листьев, пару вяленых полосок мяса и душистых кореньев, Ардан вытянул ноги и слегка скривился — правый бок все еще ныл. И, учитывая серьезность раны, замолкнет он в лучшем случае к моменту, как они доберутся до Пресного.
— И охота тебе возиться с этими северянами, — фыркнул Март, помешивая варево жестяной поварешкой.
Над головой светило солнце, смешливый ветерок гнал вперед лоскуты перьевых облаков, попутно качая высокие травы, устлавшие прерии. Ничего из окружающего пейзажа не напоминало о том, что недавно здесь гремела буря и небеса, казалось, объявили войну земле.
Только комья грязи и хлюпающая под ногами почва — вот и все свидетели ненастья.
— Странно, — прокряхтел Арди. — что врач, вроде как, ты, а по лагерю с травами бегаю я.
— Ну так ты это делаешь бесплатно, — пожал плечами маг и, достав второе такое же полено, уселся рядом. Он снял шляпу, прикрыл глаза и подставил лицо лучам почти уже осеннего солнца. — Если бы просил пару эксов, то, глядишь, и не донимали бы.
— Пару эксов? — чуть не поперхнулся Ардан. — Это просто… просто…
— Только не надо про грабеж, — отмахнулся Март, когда Арди так и не смог найти подходящих слов. — Знаешь сколько, если нет страховки, дерет любой лекарь в Метрополии? К терапевту на первичный прием — сорок ксо, потом к лечащему врачу от экса до трех, лекарства на полтинник ксо, а там, глядишь и повторный прием. Так, за раз, можно оставить под пяток эксов. И это с какой-нибудь не сильно злой болячкой. Поэтому большинство и предпочитает или не болеть, или лечиться, так сказать, народной медициной.
