– Да, – тот огляделся. Он не слышал приближение зверя, находясь в той части мироздания, которая не знала звука, однако чувствовал – демон уже рядом. В сумраке сгустившихся теней он отыскал знакомое очертание. – Смотри. Видишь?
– Где? – она не сразу поняла, что у тени, казавшихся ей всего лишь иной, более густой частью пустоты, есть свои очертания, свой образ. А затем когда увидела…
– Да! – и, сорвавшись с места, она бросилась навстречу тому, что приближалось.
Эрра хотел остановить ее, но ручка девочки проскользнула у него сквозь пальцы, освобождаясь.
– Постой! – не на шутку встревоженный, крикнул он ей вдогонку. – Демон может напасть…
Но маленькая смертная не слушала его, продолжая бежать к тени, которая из неясного смутного очертания уже начала превращаться в огромного крылатого быка с длинными золотыми рогами, подобными перевернутому серпу луны.
Прошептав себе под нос одно из множества известных его духу ругательств, Эрра бросился вслед за девочкой, спеша остановить ее, прежде чем что-то случиться. Но она бежала так быстро. И еще быстрее приближался к ней грозный бык, который, призванный своим господином, несся к нему, не замечая ничего на своем пути. – Нет!" – когда между маленькой смертной и демоном-быком оставалось расстояние, равное лишь нескольким прыжкам последнего, Эрра, не видя иного способа остановить слугу, стремясь не допустить того, что должно было вот-вот произойти, начал читать заклинание, призванное прогнать демона прочь, или, если это окажется невозможным, развеять его навсегда…
На какое-то мгновение его охватило странное чувство – горьковатая гнетущая боль.
Ему было жаль терять слугу, который верой и правдой служил ему целую вечность. И все же, он был полон решимости остановить быка и сделал бы это, если бы… Если бы тот сам вдруг не замер, столь внезапно, что порыв ветра, несший его вперед, сорвался с демона серой тенью, пролетев еще несколько шагов, прежде чем пасть вниз, к ногам своего хозяина, который как раз подбегал к девочке:
– Милая… – он внимательно оглядел ее, опасаясь, что демон все-таки успел нанести ее душе смертельную рану.
Но на губах девочки лежала спокойная улыбка, глаза без страха рассматривали огромного зверя, который одним ударом ноги мог бы убить ее, раздавить как муху.
– Это твой друг? – не поворачиваясь к богу войны спросила Мати.
– Да, – убедившись, что с ней все в порядке, он вздохнул с нескрываемым облегчением. – Его зовут Алад.
– Алад! – почтительно повторила Мати, глаза которой горели восхищением. – Он такой… Такой… – она не могла найти слов, чтобы описать то, что видела, чувствовала. – Большой, сильный, красивый…
Эрра не успел ничего сказать, как маленькая смертная сделала последний шаг, отделявший ее от демона. Рука девочки потянулась вверх, к голове быка, его остроконечным рогам.
Он хотел уже оттолкнуть ее в сторону, отводя тот удар ярости, который должен был последовать, едва демон ощутит прикосновение чужого, тем более смертного духа.
Но застыл, пораженный.
Из ноздрей зверя не валил клубами дым, из пасти не вырывался огонь, глаза – не красные, полные ярости, а карие, добрые, немного задумчивые и грустные, спокойно смотрели на девочку, голова сама опустилась навстречу ее руке.
– Он хороший! И такой добрый! – продолжая ласково гладить его по скуле, шее, Мати повернула к небожителю сверкавшее от радости лицо. – Эрра, а как он поможет нам добраться до твоего мира? Мы поедем на нем верхом, да? – вспыхнувший в глазах восторг от одной мысли о том, что ждало ее впереди, был так ярок, что бог войны даже зажмурился, как человек, боявшийся ослепнуть, глядя на солнечный диск в мгновение его наиболее сильного свечения. – Вот здорово! – тем временем она вновь повернулась к демону. – Ты отвезешь нас?
Тот с готовностью кивнул, словно зная язык смертных и понимая, о чем спрашивала его девочка, а затем с кряхтением опустившись на колени, замер, будто приглашая малышку забраться по его высокому мохнатому боку на спину.
– Давай я помогу тебе, – Эрра осторожно обхватил девочку за узенькую, хрупкую, как ствол маленькой березки, талию, легко, словно снежинку поднял вверх, подсаживая на быка.
Дожидаясь, пока крошка устроится на спине у демона, возле загривка, он стоял внизу, похлопывая Алада по тугому боку:
"Молодец…" Бык не привык слышать похвалы от своего грозного хозяина. Губитель был щедр на упреки и обвинения, всегда видя причину неудач в окружающих, считая при этом себя единственным источником побед. Поэтому в обращенном на небожителя взгляде демона было удивление.
"Ты не сердишься на меня, господин? – спросил он. – Но ведь я нарушил твою волю.
Я так разозлил тебя, что ты даже решил прибегнуть к силе ужасного заклинания, несущего в себе мою смерть", – конечно, он не мог не слышать слов, что должны были привести в ужас его дух, но прозвучали лишь слабым отблеском чего-то неимоверно далекого, когда все внимание было сосредоточено на странном маленьком существе, оказавшимся у его ног.
"Прости", – вздохнув, Эрра качнул головой и это еще более удивило Алада, который застыл, оторопело глядя на хозяина, не понимая, что с ним случилось, и чего от него ждать в следующее мгновение.
"Значит, я поступил правильно? – спустя какое-то время, немного справившись со стихиями, бурлившими под его плотской оболочкой, спросил демон. – Ты хотел, чтобы я остановился?" "Да. Я звал тебя. Но звал не затем, чтобы ты покарал эту крошку".
Бык повернул голову, чтобы взглянуть своими огромными как блюдца глазами, хранившими в себе отпечаток разума, неведомый обычным животным, на сидевшую у него на спине девочку.
Она была спокойна, весела, не испытывая ни малейшего страха ни перед грозным исполином, которого видело око, ни перед ужасным демоном, чьей близости не могла не ощущать душа. Как ни в чем не бывало, малышка крутила в руках пряди длинной густой шерсти быка, сплетая их в косичку.
"Это странное создание, – вновь повернувшись к хозяину, качнул головой демон. – Кто она?" "Смертная".
"Простая смертная? Нет, это невозможно".
"Почему?"
"Она не боится меня!"
"Она не знает страха".
"Хозяин, ты сказал ей, кто я?"
"Да", – спокойно ответил бог погибели.
"А ты? Ты сказал, кто ты?"
"Да", – вновь прозвучало в ответ.
"Почему же ее душа не трепещет от ужаса? Почему она так спокойна? Почему она принимает нас такими, какие мы есть, не ненавидя?" "Она не помнит, ничего не помнит. Малышка не понимает, кто такие боги и демоны, не знает, кто несет добро, а кто зло. В ней нет страха не только потому, что она не понимает, кого надо бояться, а кого нет. Ей не знаком и сам страх…" "Это невероятно! – во взгляде, который демон бросил на маленькую смертную был не скрываемый восторг. – Воистину, она – удивительное существо. Я не встречал среди людей никого подобного ей".
