Как- то, сидя у Айрин, мы, как раз, говорили с ней о том, что магам нужны сильные лекари в отряды и Айрин призналась, что наш выпуск для нее последний, они с Крегом после нашего выпускного уходят в отряд, который служит на границе с оборотнями, будут помогать и на землях королевства и на землях оборотней отражать атаки кхнаров.
— Айрин, а как же Школа? Как же остальные студенты?
— Лия, мне жаль, но я, кроме как лекарь, еще и неплохой боевой маг, я могу больше принести пользы там, чем здесь. Здесь вполне справится кто- то слабее.
— А как же Крег, у него же договор?
— Ректор уже отпустил нас. Ну, не грусти девочка, ты ведь и сама не усидишь дома, и мне ли тебя не понять.
— Айри, — вспомнила про маму Тая, — давно хотела спросить, если человек вечером еще вполне здоров, а утром уже едва дышит и на следующее утро умирает, при этом вроде бы не кашляет и особой температуры нет, только глаза красные и это называют скоротечным заболеванием легких- так бывает? Что это за болезнь такая?
— Хм. откуда ты это взяла?
— Да мне рассказали симптомы, это было давно. Так бывает?
— Похоже на заклинание усложненного дыхания. На заболевание легких не очень. Но ты понимаешь, что я так не могу сказать, мне нужно видеть пациента и провести диагностику, а вот так. точно сказать не могу.
— А что это за заклинание усложненного дыхания?
— Это запретные заклинания, они из набора боевых магов, такие заклинания действовали на демонов, но после войны прошло столько времени, что эти заклинания перестали преподавать магам. Хотя нужно сказать ректору, похоже, пришло время снова учить студентов пользоваться подобными вещами.
Айрин, загоревшись этой идей, кинулась к лорду Гайнеру, а я отправилась во дворец, Тай, как это было уже в последнее время, провожать меня не пошел, кажется, он занимался с Крегом на полигоне. В конце дня, когда я уже собиралась домой, ко мне заглянул милорд, как всегда поинтересоваться, как у меня дела и тут я выложила ему свои подозрения, не скрывая ни имен, ни того, что это все только воспоминания пятилетнего малыша, испуганного и расстроенного, ни того, что сказала Айрин.
Милорд пожевал губами и неожиданно поинтересовался:
— Дитя мое, а скажи мне, старику, только честно, ты. собираешься замуж за Тайлара? — увидев мой ошарашенный взгляд, чуть изменил фразу:
— Ну, я имел ввиду, если он предложит, ты бы вышла за него?
— Нет. Я же понимаю, что скоро мне придется выполнить свое предназначение, все говорят, что война неизбежна и уже совсем близко. Да и Ксай тогда говорил, что у Жрецу нужно всего полтора — два года, и они почти истекли. Я не буду подставлять дорогих мне людей, втягивая их в то, что и мне самой хотелось бы избежать. Да и правды я ему не говорила — разве можно выходить замуж, если врал человеку?
— Никогда не привыкну к твоей удивительной, для нашего мира, порядочности, дитя. — Милорд вздохнул и горько продолжил, — но мне совсем не нравится твой настрой, детка. Нельзя, что бы совсем еще юная девушка готовилась к войне и смерти, отвергая семью, любовь…Не правильно это все, Лия.
— Но честно, милорд. Я не могу давать клятвы, зная, что мое время почти пришло. Как можно?
— Мда. Ладно, ребенок, я твой рассказ услышал, обещать, что мы во всем скоро разберемся не могу, сама понимаешь, но забыть про это дело, я не забуду. Поручу я его одному очень дотошному человеку, пусть не торопясь выясняет, что к чему. Будут новости — я тебе расскажу. А ты сама решишь, стоит ли просвещать твоего друга или не стоит.
— Как?
— Ты хочешь спросить- почему, вдруг, можно решить не говорить, даже если выяснится, что его мама умерла, потому что кто- то наслала на нее заклинание? Бывают разные случаи, Лия, иногда проще промолчать, что бы не рушить жизнь человеку окончательно. Все, беги, ребенок, а то уже поздно, а тебя, как я знаю, уже не встречают.
Я долго думала, как можно промолчать, если знаешь, что человека убили, но так и не придумала, в какой ситуации это оправдано, хотела спросить милорда, но он не приходил в последнее время, а потом я и вовсе закрутилась, приближались экзамены. Тай снова занимался с нами всеми, все так же провожал меня до двери комнаты, но я видела, что он все время о чем- то думает, что- то его гложет и сильно. В один из вечеров он позвал меня немного пройтись по парку Школы, мы настолько уже заучились, что нужно было проветриться.
Мы гуляли по парку, болтая о чем- то несущественном, как вдруг под фонарем Тай схватил мою руку и изменившимся голосом спросил:
— Лия, это его кольцо?
На моей руке сверкало золотое колечко, которое надел мне Лир. Я какое- то время, оторопев, таращилась на него, пытаясь понять, почему его стало видно, а потом, когда поняла, меня обдало такой волной боли, что я, не сдержавшись, застонала. Стало понятно, что это означало, что либо Лира больше нет, либо у него не осталось, совсем, магических сил и иллюзия с кольца спала.
— Лия, — Тай обнял меня, прижав к себе, и тихим шепотом стал упрашивать, — не рви себе сердце, Лия, сними его. Пожалуйста. Я прошу тебя… я надеюсь, после выпускного надеть на тебя свое родовое кольцо, объявив всем о нашей помолвке, и я. мне… — он запнулся, помолчал, голос его осип и он продолжал каким- то сорванным охрипшим шепотом, — я ревную…прошло уже больше года, но я все так же ревную тебя. Прошу тебя, я знаю, что то, о чем я прошу, низко, но ничего не могу поделать с собой.
Я едва сдержалась, что бы, не оттолкнуть и не крикнуть ему 'Нет!!!', что остановило меня, не знаю, может воспоминания о том, как он рассказывал о себе, маленьком несчастном мальчике, который потерял любую маму и долго не мог говорить, может выражение его лица, умоляющее, красное от стыда. Может, потому что его глаза светились, какой- то, такой горькой тоской и любовью, что я дрогнула, тихо стащила кольцо и спрятала его в карман. Тай еще крепче прижал меня к себе и тихо выдохнул мне в волосы:
— Я люблю тебя, Лия, очень сильно люблю. Спасибо…
Дома я тихонько, что бы, не услышала Ами, ревела в подушку, во мне снова ожили все воспоминания о Лире, я чувствовала себя очень плохо, словно я предала что- то очень важное, сделала то, что не должна была делать ни в коем случае. Меня разрывало от жалости к Таю и неправильности того, что он просил, а я поддалась на его уговоры. Утром, увидев себя в зеркало, я вздрогнула, отекшее, в красных пятнах лицо, распухший нос, заплаканные глаза, в таком виде идти на занятия просто нельзя и я, выскользнув за дверь, собиралась сбежать к Айрин, что бы она помогла мне что- то сделать с моим лицом. Но за дверью наткнулась на Тайлара. Отвернув рожицу, попыталась уговорить его идти в столовую без меня, но он, взял рукой мой подбородок, повернул его к себе.
