Значок мне у Кирстен выдадут новый. Старый туда вообще тащить нельзя, наверное, хотя мне никто указывать не станет... Но жест есть жест. Тут свои традиции имеются.
–Уважаемые, – я легко пробилась к столу, – вас устроило то, что я сделала?
Обращалась я к Нитокрису – он и ответил. По привычке – без слов, кивком.
–Лучше я уже не смогу, – нужно красиво формулировать. Тогда все будет как надо. – Значит – это был последний раз, – я волчком запустила по столешнице значок и сразу же развернулась, чтобы переместиться прочь из зала.
СВЗ, которую выбрал восьмой выпуск, располагалась за нашим корпусом общаги. Там даже тренировки не проводили, но в принципе я знала о существовании этого места, совмещенного с пространственным карманом. За корпусом не было зарослей, там имелась вытоптанная площадка, на которой устанавливали сцену – а в стене за площадкой как раз и прятался вход, возле которого спешно намалевали восьмерку.
Я не спешила – нужно было все-таки принарядиться. К счастью, для этого заходить никуда не требовалось – завернувшись в кокон из непрозрачного поля, я послала в район комнаты свой парадно-спортивный костюм[ 62 ] и призвала на себя платье. Из остановленной плазмы. Ярко-рыжее, в тон половине моих волос. Платье я выбрала еще в суматошный соревновательный период, а точнее – сделала самостоятельно по инструкции, чуть усилив удерживающее поле. Все-таки мне очень не хотелось заполучить обширный ожог – даже с фонтаном слез под названием «Змей» под боком. Тем более что Змей собирался куда-то махнуть на время каникул.
Конечно, иногда мне просто нужно играть с огнем, но о безопасности забывать нельзя – иначе мне Сулмор голову отвернет.
Ангмарская принцесса оказалась легкой на помине. Стоило мне покинуть кокон и заняться подгонкой растянувшегося ремешка на одном из моих верных босоножек, как ко мне немедленно подкрались сзади и ткнули пальцем в бок. К счастью, наружное поле на моем платье не было таким уж безоговорочно устойчивым. А хейтерша уже успела снять положенное для соревнующихся защитное поле. Так что повернулась я уже на сдавленный «ой» и сразу напоролась взглядом на обгоревший ноготь.
–Пси за вклад в мой образ, – в глазах Сулмор взорвались две маленькие шаровые молнии. Я внимательно посмотрела на подругу, с какого-то рожна по уши зарывшуюся в свой старый образ хейтерши – с вариациями, конечно же. Это черное платье было настолько коротким, что не идти принцессе не могло по определению. А еще Ангмарская нашла время постричься. И довольно-таки коротко по сравнению с тем, что у принцессы раньше обреталось на голове.
В общем, выглядела хейтерша точно так, как я когда-то, еще на четвертом курсе, рассмотрела в целевом видении. Похоже, уверенность в том, что видение осталось в картине мира, сейчас пыталась выжить в глубине хейтерского сознания, и для этого требовала от меня ясного подтверждения. Впрочем, оное можно было с тем же успехом выпрашивать у ближайшей стены. Сегодня у меня ясновидение не работало вообще. Хотя оценку давнему видению я дать могла...
–Образ зачетный, впечатлению соответствует, – обрадовала я принцессу. – В общем, Ангмарская, вперед...
–Ну, если что, – хейтерша гордо выпрямилась и скользнула в едва заметную рамку входа. Выждав секунду, я последовала за ней. Естественно, Сулмор уже сидела в компании мрачных товарищей, которые даже для не вооруженного знаниями сознания выглядели форменными некромантами, и живо трепалась на какую-то тему. Я имела полное право сесть там же, но предпочла устроиться среди более многочисленной и более девчачьей компании. Почему-то в огненном платье еще не заявилась ни одна... Так что на общем черном фоне я определенно выделялась. Хотя я на любом фоне выделюсь, даже с учетом общей моды на естественную внешность...
–Мэлис, только тебя и ждали, – к моему стулу, из какого-то извращенного уважения установленному в центр композиции, ужом подползла Морвен со стаканом. Стакан был матовым, из красного стекла, и содержал предельную дозу кристалки с какими-то дополнительными ингредиентами. Во всяком случае, пахло от него не только кровью, но и полынью, а также чем-то напоминающим озон. Хотя озоном у меня и от платья несло дай Хаос.
Предложена выпивка была как раз вовремя. Я без лишних церемоний отпила большой глоток и от меня немедленно сбежали все сомнения, разочарования, а также прочая фигня, недостойная того, чтобы тусоваться в голове величайшего демона всех времен и своего народа.
В общем, я добровольно организовала в своей памяти провал, из которого впоследствии показались мелкие островки-кадры. Например, один кадр оказался полным дублем давно увиденной картинки – тот же ракурс, та же поза, только музыка добавилась – кажется, «Кровавая ярость титанов». Ну, и движения чуть побольше.
Кстати, еще в качестве звукового сопровождения к картинке имелся чей-то шепот на заднем плане. Дискуссия, посвященная проблемам то ли некромантии, то ли все-таки некрофилии, шла не переставая, – а, может, мне так только казалось.
Меня время от времени разводили на разговор о миротворчестве – кажется, я что-то отвечала, иногда даже не матом и по существу... Ну, честное слово, я стаканы не считала. Спровоцировали – так пусть сами локти кусают, ибо от дилетантки типа меня они ничего полезного услышать не могли.
Как-то резко беседа перетекла одновременно на синтегизм и, кажется, этернизм. Ну, проповедник из меня получается куда никудышнее, чем миротворец, особенно с учетом того, что синтегисты права не имеют кому-то навязывать свое мнение... Поэтому я долго выпытывала у народа, насколько сильно они хотят меня послушать, а потом... Надеюсь, что пересказывала священные книги, потому что на следующем кадре я сидела уже в гордом одиночестве, а потом обнаружила себя вместе с Энвином. Единоверец таки притащился на праздник. С ним я, кстати, танцевала точно не один раз – с координацией у меня все оказалось в порядке, сила выручала...
Последний кадр уже относился к нашей комнате. Я сидела на Талькиной кровати, в голове у меня шумело, а на моей шее рыдала обычно непоколебимая хейтерша. Сулмор пережила крушение своей чистой, местами невинной первой любви. Товарищ Сериами, пытаясь в последний день учебного года отыграться за все последние месяцы, закономерно продул и был обречен при всем народе танцевать с принцессой Ангмара – о чем честно ей сказал, как только отработал проигрыш. И как сказал, паскуда... Буквально в трех словах сформулировал ту самую разницу между искусством и извращением, которую пытались найти часами раньше его коллеги...
Я мало чем могла успокоить хейтершу. То, что такой повод для ненависти к миру подворачивается редко, она знала и так. Напоминание о Рингиле у принцессы вызвало только новые слезы на тему того, что, мол, она теперь ему в глаза смотреть не сможет минимум пару недель... В конце концов я пустила в ход тяжелую артиллерию и сообщила подруге один слух, в принципе имевший статус непроверенного. Слух казался того, что у Сериами тоже есть первая любовь, и любовь эта – таки наш непроизносимый историк. На этом месте Ангмарская перестала гасить слезами мое несчастное платье и потребовала доказательств. Кристалка в моей голове еще бродила, поэтому я смело выдала все, что могла придумать, и, кажется, все-таки убедила Сулмор, что убиваться рано, а убивать моими руками нашего блестящего выпускника и потенциального Хранителя – недемонично. Да и не за что. Мало ли какие формулировки может позволить себе существо, заранее привыкшее к будущему божественному статусу...
