в том, чтобы уйти сейчас. — Сестра Сало пересекла комнату и встала над Ноной. Она взяла Нону за подбородок и наклонила ее лицо, прищурившись, чтобы рассмотреть.
— Я чувствую себя лучше. — Это не было ложью. Она действительно чувствовала себя лучше. Не очень хорошо, но лучше.
— Твой противник готов, — сказала Сестра Сало. — Ты могла бы многому у него научиться, но это были бы суровые уроки, и, возможно, сегодня тебя уже достаточно научили.
— Я буду драться.
Сестра Сало пожевала щеку, нахмурилась и отпустила подбородок Ноны.
— Мир — опасное место. Мы не поможем тебе, если скроем от тебя твою же слабость. Ты можешь драться. — Она повернулась и направилась к двери.
Нона последовала за ней.
С тех пор как она свалила Раймела Таксиса, Нона ни разу не находилась так близко от кого-то столь массивного, как Денам. Подмастерье, казалось, занял половину ринга, и ей пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Я собираюсь разорвать тебя пополам, маленькая девочка. — Денам скривил губы. Его руки, казалось, могли сделать это без усилий. За два года он вырос, стал, возможно, еще более уродливым, и на него было неприятно смотреть. Его лицо, покрасневшее от гнева, щеголяло отвратительной коллекцией гнойничков и редкой рыжей бородкой. Еще больше пятен виднолось на его руках, спина была покрыта ими.
— Тебе не следует смазывать мышцы маслом. — Клера из-за угла Ноны. — Это вредно для твоей кожи! — Ноне пришлось прикрыть рот рукой, чтобы скрыть усмешку, когда лицо Денама исказилось от ярости.
Раймел Таксис придвинулся ближе к рингу, возвышаясь над торговцами и лордами, среди которых теперь стоял. Во всей этой толпе только один человек, казалось, был готов стоять рядом с Раймелом, и вокруг них образовалось пустое пространство, несмотря на давление зрителей. Этот человек, худой, как скелет, был одет в одежду из небесно-голубого шелка, его маленькая голова сидела на длинной шее, темные волосы над бледными глазами были зачесаны назад длинными редеющими прядями. Он, казалось, больше интересовался Раймелом, чем сражением, и постоянно поглядывал на гиганта слева от себя.
Раймел, в свою очередь, не сводил глаз с Ноны. В левом глазу не было ни белков, ни радужки, только черный зрачок, окруженный алым. Нона почти вообразила, что за ней наблюдает нечто нечеловеческое. Но правый глаз был весь Раймела — синий и полный злобы.
— Бой!
По крику мастера боя Нона бросилась вперед. Денам двигался, как камень, тонущий в густом меду, и едва успел вздрогнуть, как Нона ударила его ногой в живот. С таким же успехом она могла бы пнуть стену. Она крутанулась под огромной ищущей рукой, нанесла серию ударов по нервным центрам основных мышц правого бедра, а затем жестокий удар в заднюю часть колена. Герант отреагировал настолько медленно, что Нона осталась, чтобы нанести еще три удара в самые уязвимые места его левой ноги, удары, которые должны были оставить большую часть бедра мертвой и бесполезной на большую часть часа. Наконец она отскочила от неуклюжего взмаха его руки.
— Даже Регол может ударить сильнее. — Нона ожидала, что Денам рухнет, но он шел, как ни в чем ни бывало, и ей пришлось нырнуть в сторону, чтобы избежать его широко раскинутых рук.
Снова проникнув под его защиту, она сосредоточила атаку на его правой ноге, ударив достаточно сильно, что могла повредить пальцы, но толстые пласты мышц казались непроницаемыми. Она изо всех сил пнула его в коленную чашечку и отпрыгнула от очередной попытки схватить ее.
Нона отступила назад, переводя дыхание. Денам весил по меньшей мере в четыре раза больше, чем она, и у нее не было физической силы, чтобы причинить ему боль. Он почти не замечал удары, которые свалили бы с ног любую послушницу.
— Ты не первая хунска, с которой я сражаюсь, святая девица.
Нона поджала губы и снова двинулась вперед, огибая тянущиеся к ней руки. Денам сдвинул ноги, умудренный ударом в пах во время ее предыдущих схваток. Тем не менее, Нона нанесла три удара в самую полную на вид часть набедренной повязки Денама и откатилась в сторону. Рев геранта присоединился к реву толпы и на время заглушил его, лицо приобрело более глубокий багровый оттенок, чем казалось возможным без пролитой крови... но он продолжал идти, не останавливаясь.
Нона продолжала танцевать вокруг неуклюжих выпадов Денама, осыпая нижнюю часть его тела своими лучшими ударами рук и ног. Но это не принесло ей никакого преимущества, и она почувствовала медленный, но неумолимый подъем усталости. Ни одна хунска не может танцевать между мгновениями слишком долго, прежде чем их тело не выдержит, и у Ноны был трудный день.
Пригибаясь и отклоняясь, она посматривала уголком глаза на Раймела Таксиса. На каждом перерыве, который она выигрывала и ждала, когда Денам догонит ее, она рисковала бросить взгляд на своего врага. Сейчас он криво улыбался, предвкушая мгновение, когда ее ресурсы будут настолько истощены, что Денам сможет поймать ее. Ассасины ной-гуин и продажный первосвященник Предка, должно быть, облегчили даже кошелек Таксиса, но сколько стоило заставить Денама поклясться сломать ей хребет, когда он поймает ее, или выколоть ей глаза своими толстыми пальцами? Соверен? Нона не удивилась бы, узнав, что это были пенни или, возможно, просто стоимость вежливой просьбы.
Еще один раунд прыжков с каната на канат, из одного угла в другой. Нона почувствовала, что замедляется. Даже Денам, багровый и мокрый от пота, казалось, выбился из сил, подпитываемых яростью. Тем не менее, в тесноте ринга она почти не сомневалась, что герант в конце концов поймает ее — если только его сердце не взорвется.
Общий рев сотен голосов сейчас сошелся на единственном цикле уууух и аааах, как во время игры в мяч, когда вытянутые пальцы Денама пронеслись в доле дюйма от Ноны.
— Наслаждайся своим бегом! — Крик Раймела донесся до нее сквозь затишье в голосе толпы. Он подошел ближе, остановившись в нескольких ярдах от веревок. — После
